Маршрут восьмой
Путешествие в Страну любви
Я иногда думаю, что же все–таки означает это слово — ЛЮБЛЮ? Что человек чувствует, когда, не задумываясь, говорит: «Я люблю»?
И я никак не могу понять, почему одним словом называют такие разные чувства. Например, я люблю яичницу–глазунью, потому что она вкусная и красивая. И похожа на два солнца на белом небе (мне папа когда–то рассказывал, что есть такие планеты, на небе которых сияют два солнца). Мне кажется, что когда я ем ее, у меня улучшается настроение.
Или я люблю фильм «Капитан Немо». Там так красиво на дне океана! И там такие замечательные люди — храбрые, честные, великодушные! И как Жюль Верн мог все это придумать? Ведь тогда подводные лодки только- только появились! И мне папа сказал, что в них еще не было иллюминаторов. Этот фильм я видел много раз — и он мне не надоедает.
Или люблю, например, слушать, когда мне читают какие–нибудь приключенческие или исторические книжки. Я забываю обо всем, и мне кажется, что я живу вместе с героями книжек. Сражаюсь, побеждаю, влюбляюсь, даже умираю. У меня много любимых книг, и мне всегда хочется их слушать, хотя мама говорит, что я уже знаю их на память. Но ведь когда я действительно уже знаю почти на память, начинается самое интересное — я всем раздаю роли. Сначала выбираю какого–нибудь героя, кем бы я хотел быть. Представляю себя в его наряде и тогда прошу маму сделать мне такой же костюм на праздник Пурим. А всех других героев тоже как бы примеряю на папу, маму, маминых подружек или моих родственников. Получается здорово! Иногда мы, прямо как в театре, играем какие–нибудь сценки. Мой любимый герой — Д’Артаньян! Мне бы хотелось быть таким, как он, — красивым, сильным и справедливым. Только я на его месте никогда бы даже не взглянул в сторону миледи! Мне ее ничуть не жалко! Но что поделать — мама мне говорила, что многие мужчины не могут устоять перед красивой женщиной, даже зная наверняка, что она злая и нехорошая. Мне кажется, что я бы устоял…
Совсем по–другому я люблю музыку. Мне кажется, что звуки плавают вокруг меня, как русалки или сирены, они меня завораживают, и я забываю обо всем на свете. А то, что я чувствую в эти мгновения, я называю «любовь». Когда я слушаю мой любимый романс «Гори, гори, моя звезда» или песню Рождественского «Мы нежность друг друга» в исполнении Анны Герман, я всегда плачу. Как объяснить — почему? Глаза наполняются слезами, в горле как будто бы ком, прямо не продохнуть. Так жалко — кого–то или чего- то. Себя? Получается, что любовь и жалость живут как бы вместе.
Любовь к человеку — это, конечно, совсем другое чувство. Понятно, что я очень любил папу, люблю маму. Совсем не потому, что они красивые или храбрые. Хотя для меня они, конечно, самые красивые! Я даже не знаю, как объяснить это чувство. Просто когда они рядом, я знаю, что со мной ничего не случится. Без них мне бы не прожить. И хотя папы уже давно нет с нами — от него ко мне тянется серебряная ниточка любви.
Я очень любил моего друга Славуху. Хотя помочь мне он ничем не мог — сам был такой же беспомощный, как я. И был совсем некрасивый. Но мне с ним было весело, и мы с ним часто смеялись, забывая о наших непослушных руках и ногах.
А еще я очень любил нашего кота Барсика. Вообще с котами у меня особые отношения. Я расскажу об этом как–нибудь в другой раз. Ну что значит любить кота? Правда, он действительно был красивый, цвета топленого молока. И когда никого не было дома, он меня охранял. Но он сильно болел, и его пришлось усыпить. Мы с мамой очень плакали: ведь мы его любили.
И что же общего между всеми этими ЛЮБЛЮ? Одно вкусно кушать, другое очень нравится слушать, третье — смотреть. А с любимыми людьми просто хочется быть рядом. Может быть, от всего, что любишь, на душе становится так легко, что даже забываешь обо всех неприятностях? Хотя, если честно, то я о плохом вообще не думаю. Я принимаю жизнь такой, какая она есть. И эту жизнь я люблю!
И еще получается, что я люблю все красивое. А может быть, наоборот: все, что любишь, кажется тебе красивым?
И еще я знаю, что есть любовь главная — любовь к Женщине. В нее как бы входят все предыдущие любви — хочется и смотреть, и слушать, и прикасаться, и просто быть рядом. И что–то еще, чего я не могу объяснить.
Из–за этой любви дерутся на дуэли, иногда даже убивают себя, и благодаря ей рождаются дети… Правда, об этом я знаю очень мало, только догадываюсь. Вернее, догадывается мое тело. Если бы папа был с нами, он бы мне рассказал, конечно, подробнее. А мама, понятно, не может. Она только смеется и говорит, что если бы я был здоров, то все девочки были бы у моих ног, потому что я очень красивый и влюбчивый. Действительно, мне иногда нравятся сразу несколько девочек. Но, конечно, одна — больше других.
Когда я увидел ее в первый раз, она вдруг подошла ко мне и поцеловала в щечку. Впервые в жизни меня поцеловала женщина! (Я, конечно, не считаю поцелуи мамы или бабушки — это совсем другое дело.) После этого поцелуя я сразу почувствовал, что со мной что–то произошло… И влюбился с первого взгляда. Я думаю, что она об этом догадывается. Но я понимаю, что по–настоящему она не может меня полюбить. Во–первых, у нее есть муж. Но я–то знаю, что не только в этом дело. Здоровые дети не хотят со мной дружить, здоровые девочки не могут меня любить. Ну что тут поделать? Я и сам ни разу не влюблялся в больных девочек. Я ведь живу в обществе здоровых людей. Больных я видел только в Евпатории, но это было очень давно. Поэтому, конечно, я влюбляюсь в тех, кто меня окружает. И я вам признаюсь, мне очень хочется жениться! И родить детей! А мама говорит, что это все обязательно будет в следующей жизни… Ничего, я подожду.
Что же это такое — любовь? В этом слове столько всего, что можно запутаться. А мама говорит, что любовь похожа на многострунный музыкальный инструмент. Это как будто бы подарок, который Бог дарит каждому при рождении. А может быть, и чуть раньше. Недаром же говорят, что беременным женщинам нужно слушать спокойную музыку, любоваться природой или красивыми картинами, читать умные книжки. Видимо, мамы могут этот инструмент настраивать до рождения ребёнка и, конечно, когда он уже родился, но ещё маленький. А потом уже каждый человек настраивает его по–своему. И чем больше струн в нем, чем лучше они настроены на всё прекрасное, тем сильнее это великое чувство — любовь!
И еще я знаю, что когда ты любишь многое и многих, тебе хочется жить вечно. Я знаю, что буду жить вечно, потому что мне нравится жить, несмотря на то что я такой, какой есть. Мне кажется, что здоровым людям это понять трудно. Но ведь мы с мамой смотрим на жизнь из другого измерения.
…А если человек не любит ничего и никого, то тогда зачем ему жить? Может быть, поэтому самураи так легко расставались с жизнью? Они переставали любить. Они просто уже не могли полюбить никого. И тогда они падали на землю, как лепестки сакуры…
«Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, — и тот был бы не так одинок».
Антуан де Сент–Экзюпери «Маленький принц»
Олег Романчук
Когда вам снится музыка…
Моему другу Мирону с благодарностью
Сны и видения
Вместо предисловия
Жил–был Мирон. Большой. Тихий. Умственно отсталый. И ему снилась музыка…
Он сказал мне об этом как будто случайно, между прочим. По субботам мы встречались в театрально–терапевтической студии для людей с особыми потребностями, которая называлась «И смех, и слезы», и готовили спектакль к фестивалю.
Мы хотели поставить спектакль о наших мечтах.
Я спросил тогда Мирона:
— О чем ты мечтаешь?
— Быть аккордеонистом.
Вообще он мало говорит. Иногда, чтобы узнать что–то от него, нужно спрашивать по нескольку раз.
— Аккордеонистом?
— Хочу играть на аккордеоне…
Мирону было тогда тридцать пять. Он никогда не ходил в школу (слишком сильно выраженной была его умственная отсталость — еще недавно таких детей, как он, считали необучаемыми). Почти всю свою жизнь Мирон прожил в пределах маленького родительского домика, не покидая своей улицы. Правда, и там над ним часто смеялись — а бывало, и издевались…
Это было уже пятнадцать лет назад. Помню, как он ходил, глядя себе под ноги, — сжавшийся, сгорбленный, настороженный. Проходя с ним по улице, я замечал иногда, как насмешливо поглядывали в нашу сторону сдерживаемые моим присутствием уличные мальчишки–забияки, и видел, что Мирон хотел поскорее попасть домой…
