быть быстро и жестко подавлен. А вот когда речь идет о формулах, записанных на листах бумаги, разлад можно обнаружить только по последствиям. Тогда, когда уже будет слишком поздно.
В реальной истории значительная часть выдающихся физиков, например В. Гейзенберг, М. фон Арденне, Х. Бете, входивших в круг ближайших друзей и соратников Сциларда, не симпатизируя идеологии нацистов, были немецкими патриотами и работали над новыми видами оружия для вермахта. Очевидно, что в нашем случае, получив от Сциларда информацию, они бы озаботились тем, что атомное оружие создадут Соединенные Штаты, Великобритания, Советы и быстро взялись бы за дело. Поскольку получение исходных материалов в нашем гипотетическом случае было делом нехитрым, то все воюющие стороны во Второй мировой войне получили бы в ее ходе в свое распоряжение ядерное оружие. Поскольку точной информации, как обстоят дела у противника, у другой стороны не было, каждая из стран-обладателей ядерного оружия постаралась бы нанести удар первой. Над крупнейшими городами Европы, России и, скорее всего, Америки появились бы ядреные грибы. Это означало бы переход войны в стадию полного уничтожения противника. Были бы распакованы запасы химического и бактериологического оружия. Они существовали в годы Второй мировой войны у Германии, Японии, СССР и Великобритании, но, в отличие от Первой мировой войны, в реальности не были пущены в ход.
Вероятно, до полного уничтожения воюющих стран дело бы все же не дошло. Самые хладнокровные рациональные люди – военные на какой-то достаточно продвинутой стадии взаимного уничтожения, когда цивилизация уже рушилась, остановили бы хаос путем военной силы, вернув ее с фронтов. После этого выжившие, несомненно, занялись бы запретом производства стекла, уничтожением рудников, где можно было бы получить определенные типы металла, сожжением книг и запретом заниматься физикой, химией, а возможно и математикой. В лучшем случае наступило бы новое Средневековье.
Выше описан оптимистический сценарий. В более пессимистическом и вероятном сценарии на фоне всеобщего хаоса правящие элиты не принялись бы наводить порядок, а раскололись бы на фракции. Эти фракции развязали бы гражданские войны с применением ядерного и химического оружия. Все бы, несомненно, закончилось разрушением до основания промышленных центров, голодом и эпидемиями. Распад обычно заканчивается только тогда, когда общество оказывается настолько обессиленным, разобщенным и сокращенным, что не может больше использовать сколько-нибудь современное вооружение и вместо самолетов пересаживается на колесницы.
Если кто-то думает, что это – фантастика и человечество гораздо умнее, то эти люди ошибаются.
За вычетом атомной бомбы все описанное с химическим оружием, голодом, эпидемиями и даже каннибализмом, произошло в начале XX века во вполне процветавшей Российской империи. В стране в 1914 году произведшей 90 четырехмоторных самолетов, имевшей самое развитое электрическое освещение городов, выпускавшей до 2000 машин ежегодно Гражданская война велась конными армиями, а главной боевой силой была колесница с пулеметом под названием «тачанка». В стране, в чью Академию наук стремились попасть ведущие ученые со всего мира, Красная армия травила восставших крестьян Тамбовской губернии полноценным химическим оружием. За годы гражданской войны погибло и эмигрировало 5–7 млн. человек, в последующем от голода, вызванного гражданской войной, умерло еще примерно 7-10 млн. человек, перестала существовать промышленность и цивилизованное сельское хозяйство. Так что описанный гипотетический сюжет уже имел место в прошлом, правда, не с ядерным оружием. Кстати, этот пример заставляет задуматься, а не являлся ли марксизм классическим черным шаром, правда, не для всего мира, а для конкретной страны – Российской империи.
К счастью, нельзя вызвать ядерный взрыв с помощью лишь стекла, металла и батареи. Создание атомной бомбы потребовало реализации циклопических, непревзойденных до сих пор государственных программ. Эти программы хорошо отслеживались и анализировались всеми конкурирующими сторонами. Таким образом, в 1940-е годы мы вытащили не черный, а серый шар.
Теперь введем гипотезу, что технологическая урна содержит хотя бы один черный шар. Если говорить по правде, это – не гипотеза, а констатация. Тем не менее, назовем ее «гипотезой уязвимого мира». Интуитивно понятно следующее. Суть гипотезы в том, что существует некая технология, имеющая тенденцию к саморазвитию, с огромным разрушительным потенциалом, и при этом относительно малозатратная и саморазвивающаяся. По мнению Ника Бострома: «Если в самые ближайшие годы не будут реализованы экстраординарные и исторически беспрецедентные мероприятия, связанные как с государственным и трансгосударственным управлением, так и превентивным контролем над поведением, шансы на выживание у человечества в ближайшие 20–30 лет примерно равны статистической погрешности, т. е. нулевые».
Вполне вероятно, что мы уже достали, либо вот-вот достанем черный шар, и он покончит с нашей цивилизацией, если мы не выйдем из полуанархического состояния, которым характеризуется современный мир.
Под полуанархическим состоянием Н. Бостром подразумевает мировой порядок, а точнее беспорядок, описываемый тремя чертами:
– законодательно и ценностно ограниченные возможности для превентивного контроля и профилактической полиции. Государства не имеют в настоящее время достаточно надежных средств сплошного наблюдения за частной и общественной жизнью групп и лиц, несущих обществу особую опасность. Эта опасность не обязательно связана с их идеологическими пристрастиями и политическими убеждениями, а порождена, прежде всего, их научно-технологическим компетенциями и знаниями. В настоящее время в США и странах ЕС такой превентивный контроль совсем не одобряет порядка двух третей населения, а умеренно не одобряет еще 15–20 %. По факту, население планеты, особенно в развитых странах, завороженное гаджетами и социальными сетями, живет в иллюзорном мире, законодательство которого сложилось в середине прошлого века в совершенно иную технологическую эпоху;
– крайне ограниченные возможности глобального управления. Международные организации, задуманные как эффективные институты глобального регулирования и сохранения мира после Второй мировой войны, типа ООН, Совета безопасности, Международного валютного фонда, Всемирного банка и т. п. показали свою полную неэффективность в современном турбулентном мире. Военные блоки, созданные в период Холодной войны, выглядят как пережитки прошлого и способ возложить военные расходы исключительно на Соединенные Штаты. Различного рода консультативные негосударственные органы типа Трехсторонней комиссии, Римского клуба, Давосского форума были эффективны лишь короткий период времени и в настоящий момент либо прекратили свое существование, либо представляют собой декоративные вывески. При том, что все угрозы цивилизации носят глобальный характер, никаких глобальных эффективных институтов не существует. Глобальным эффективным институтом является институт, на который консенсусно возложена функция поддержания порядка, безопасности и принуждения, в том числе государств, угрожающих глобальной безопасности.
Глобальные проекты нулевых – первой половины десятых годов были свернуты администрацией Д. Трампа. Эта администрация, согласно оценке Бострома, несомненно, разрушительно действует на и без того хрупкую и неэффективную систему наднационального регулирования. Самой большой опасностью, по его мнению, для человечества в настоящее время является концепция нерушимости и
