Во время праздника на холме мне позвонил поэт Иван Кононов. Он прочитал несколько своих стихотворений. Эти стихи оказались таинственным образом вписаны в вибрации окружающего меня пространства. Они органично вплелись в симфонию священного холма, в миг, когда всё в нём дышало и трепетало.
Александр Проханов
ОН
И всё-таки он жив, хоть предан и распят,
И пригвожден к стране, к истории, распаду,
Влачащими его веков тринадцать кряду,
Запятнанными им от головы до пят.
Он брошен, выжат, смят и куплен задарма,
И высечен собой плетьми, а не в граните,
Используйте его, презрейте, изгоните,
Ведь он — навоз, дерьмо, подножные корма,
Пристанище греха, чудовище, урод,
Обмен своих веществ сводящий к вечным мукам,
Не годный ни к любви, ни к вере, ни к наукам,
Живущий вопреки, назло, наоборот.
И все-таки он жив, хоть бей его, хоть режь,
До дна хлебнув вина, вины, упреков, горя,
Он, вдруг, зашевелит губами, небу вторя,
И просверлит, пробьёт в небесном склепе брешь.
И сам себе слуга и царь, и божество,
Отец и мать, и сын, и баловень Господень,
Он станет лишь ему подобен и угоден,
Тому, кто создавал неверного его.
Кто он? Каприз? Словесный оборот?
Плод космоса? Услада материнства?
Он — знак и суть триады, триединства:
Отец, сын, дух —
Бог, человек, народ!
ОНИ
Те самые князья, которые монгол,
Держа их за татар, любили и кляли,
Ходившие на смерть, сажавшие на кол,
Погрязшие в крови, увязшие в пыли.
Те, коих племена, дружины, имена,
У треснувших икон поставлены на кон,
Чьей судорогой Русь была изменена,
На чьих хоругвях — лик. Велик и страшен он.
Те самые цари, чей трон имперский врос
Корнями в материк, не ведая границ,
Привившие стране табак и купорос,
Пред всякой немчурой валившиеся ниц.
Те, пасшие народ, взрастившие дворян,
Плодившие хандру, бунты и недород,
Самодержавный дух, чей был и свят, и рьян,
Пустившие козлов в священный огород.
Те самые вожди смутьянов и невежд,
Презревшие отцов, захапавшие власть,
Сумевшие пролезть надежд людских промежд,
Завравшиеся в прах, зарвавшиеся всласть.
Те самые они, которые везде,
Под чьим покровом — вор, и кум, и сват, и хам,
Их вездесущий след остался в борозде,
Их, осквернивших крест, опустошивших храм.
И тот неурожай, гнилой остаток тот,
Жрут с жадностью свиней, не слыша божий глас,
Наследники рабов, наместники пустот,
Они, они, они. Без нас, без нас, без нас.
Но если, впопыхах забыв и срам, и стыд,
Заветы праотцов, свой путь и боль утрат,
Ты, в алчности своей, богат, и пьян и сыт,
Захочешь сесть на трон, ты ими станешь, брат!
МЫ
Я сгорблен и сер от пыли
Небрит, немыт, волосат,
Вы вспомните, кем мы были
Две тысячи лет назад!
Мир булькал, и кровь кипела
Среди осад и атак,
Душа покидала тело
Легко и праведно так!
Прошли и сказки, и были,
И ясли, и детский сад.
Вы вспомните, кем мы были
Эпоху тому назад!
Онучи и кринолины
Напялил век-истукан,
Под карликом — исполины
Исполнили свой канкан.
О, Родина, это ты ли?
Откуда такой надсад?
Вы вспомните, кем мы были
Полвека тому назад!
Шагали и пели хором,
Не слушая вражий ор,
В порыве и дружном, и спором
Взвивался и мой вихор.
Истлели тех лет мундиры,
И сыгран отбой на трубе,
Теперь — что ни день, то дыры
Во времени и судьбе,
И можно понять едва ли,
Где рай переходит в ад.
Вы вспомните, кем вы стали
Неделю тому назад?
Иван Кононов
Владимир Бондаренко -- Задело!
Журналиста Александра Минкина очень огорчили постоянные победы Сергея Кургиняна в телепоединках с Николаем Сванидзе. Да еще с перевесом во многие десятки тысяч голосов. И Минкин в "МК" сделал великое открытие: "мух" в России всё ещё гораздо больше, чем "пчёл": элитарных, избранных, благородных… Минкин написал: "Да, пчёлы несравнимо умнее. При этом — вот досада! — мух почему-то больше… Будь у мух и пчёл равные права — на всех выборах и рейтингах дело решали бы мухи…" То есть, как откровенно признался Минкин, пока всё не так, и у "пчёл" нынче прав побольше, чем у "мух".
Потом идёт четкое разделение: все защитники русской истории — это "мухи", а сторонники Сванидзе — "пчёлы". "Приходишь на помойку — мухи. Идёшь по вишневому саду, по липовой аллее — пчёлы. Пчелы своих детей выкармливают мёдом, а мухи своих суют в дерьмо и в тухлятину…" Далее Минкин специально подчеркивает: "А может, это некий урок умным людям? Чтобы не отчаивались, сознавая своё меньшинство?"
До этого пассажа Минкин еще успел обвинить Кургиняна в "напёрсточничестве". Мол, с напёрсточником играть нельзя, его обыграть невозможно. Кстати, и Алла Латынина как-то упрекала меня, что с Бондаренко полемизировать невозможно…
Но суть в том, что в поединке Сванидзе—Кургинян, даже если бы Кургинян вообще не сказал ни слова, или мычал бы что-то сквозь зубы, он всё равно бы выиграл. Обратите внимание на все эти поединки и у Сванидзе, и у Соловьева, и в других политических дискуссиях: когда кто-то обозначает прорусскую державную позицию, он еще и рта раскрыть не успеет, а счётчик уже начинает стучать. Вспомним недавний поединок Проханова с Хакамадой. Проханов ещё ни слова не сказал в ответ, а у него уже тысячи баллов "за". Так же и с Кургиняном, и с Распутиным, и с Бабуриным, и с кем угодно. Даже Жириновский, когда он, согласно указаниям Кремля, занимает всё более русскую позицию, выигрывает в дебатах.
Поэтому, честно говоря, я не сильно переживаю за Сергея Кургиняна: он и без меня отобьётся от своих оппонентов и противников. Но сравнивать огромное количество своих сограждан-сторонников Кургиняна с "мухами", приверженными дерьму и тухлятине, — до такого надо додуматься, никакой демократией тут не пахнет... Или Минкин признаёт тезис о том, что демократия и дерьмократия — это одно и то же?
Вы знаете, кого Минкин называет "мухами"?
Не народ ли русский?
Помню, когда-то, в начале "перестройки", мы жестко спорили и с Минкиным, и с его "МК". Потом, ближе к 1993 году, споры перешли уже в побоища и расстрелы, когда "молодая российская демократия с оружием в руках защищала себя от разъярённых орд красно-коричневых". Потом была криминальная приватизация и дефолт, и к концу 90-х наступило время, когда, казалось, эти крутые демократы и либералы пришли в себя, очухались, стали занимать достаточно взвешенные позиции. Последние годы с теми же статьями Минкина я во многом был даже согласен, особенно, когда речь шла о противостоянии жирующей политической и бизнес-элите. Думалось, мы еще будем вместе защищать интересы народа.
Наивные!
Никто из этих "пчёлок" ничего не забыл и ничему не научился. Просто своей передачей — вернее, своими неслыханными поражениями в телеэфире — Сванидзе заставил Минкина и всех его собратьев по сбору "мёда" открыто высказать то, о чём они обычно предпочитают молчать. Они — другие, не такие, как все, избранные, особенные...
В любом обществе, в любые времена эти умные "пчёлы" будут делать своё дело, будут сбиваться в свой рой, будут собирать свой мёд. Они будут общаться и с мухами (помните, мухе-цокотухе бабушка пчела меду принесла), и с тараканами, и с бабочками, и с жуками, но они всегда будут сами по себе. Своё избранничество они никогда не забудут. Так было со времен древних фараонов.
