Товарищ, не смотри телевизор! Читай и выписывай газету "Завтра"!
Соб. Инф.
20 мая 2003 0
21(496)
Date: 20-05-2003
Author: Тит
ТАК!
Искусство требует жертв. Массовое искусство требует массовых жертв. Данное уточнение, по-моему, не нуждается в специальных доказательствах — истина лежит на поверхности. Однако в России она страшно и весьма отчетливо была подтверждена осенью прошлого года в ходе самого долгого и самого кровавого в истории мюзиклов, представления. Речь идет, конечно, о печально знаменитом "Норд-Осте", который всего пару недель как снят с программы.
Вообще сама идея возродить после случившегося этот музыкальный спектакль свидетельствует не столько о моральном кретинизме его создателей (Александр Цекало образца 1993 года: "Хопер-инвест" отли-ичная компания!), сколько об их абсолютной нечуткости и отчужденности от понятия искусство. Ведь после ТАКОГО представления попытка поставить спектакль в прежнем, так сказать, "урезанном" виде, есть и цинизм и полнейшая безвкусица. После того как "пляшущих человечков" остановили "стреляющие человечки", оставшимся с внешней стороны оцепления творцам российских мюзиклов следовало задуматься о жизни вообще, о природе искусства, в частности, и безусловно, о той стране, в которой они, волею Всевышнего, родились.
Ничего этого не произошло, что естественно. Бардовская песня, "гитарный туризм", шестидесятнический идиотизм, помноженный на "Хопер-инвест" и эстетику Бродвея, — все это дышит такой пошлостью, такой фальшью и дешевкой, что даже привлечение в соавторы чеченских смертниц и Мовсара Бараева не смогло повлиять на мировоззрение господ Цекало, Васильева и Иващенко. Поскольку в отмытый, подновленный ДК московская публика ходить отказывается, организаторы шоу решили провести гастроли по всей России. То есть наградить "оптимизмом" другие русские города. Уверен, любой вменяемый губернатор скажет: "Спасибо, не надо нам такого добра".
Единственно возможный и победительный способ сохранить спектакль, избавившись от шлейфа "Дубровки", — это длительная поездка труппы в полном составе в Чечню. Полный вперед! Тур Грозный — Шатой — Ведено-Гудермес — Урус-Мартан — Ачхой-Мартан с выступлениями в сельских клубах и военных гарнизонах. Выступлениями перед русскими солдатами и перед родственниками тех, кто захватил их театр в заложники. Но для такого спектакль должен стать несколько иным. Другими должны стать и люди, которые его на беду создали.
Впрочем, к тому времени, как бродячий обоз "Норд-Оста" на исходе дня достигнет пустынного и немого ущелья, что в районе села Бамут, после того как расположится на позднюю стоянку, плясать и петь не захочется ни одному из актеров.
Террористы, история или погода корректируют художественные замыслы некоторых не вполне чутких к вибрациям почвы артистов. Поспешно сконструированная, свинченная, смонтированная (как и многое другое сейчас в Мариинке) новая постановка "Бориса Годунова" должна была состояться 4 мая и грозила стать примером очередной неточности. Гениальное творение Модеста Петровича должено было быть спето под открытым небом, и не где-нибудь, а на Соборной площади, в "естественных декорациях архитектурного ансабля Кремля". Дело стало пахнуть очередной успешной VIP-"дешевкой" (в кавычках потому, что на представление пошло более миллиона долларов, самый дешевый билет стоил около 5000 рублей). Все шло прекрасно. Однако перед началом действа "естественные декорации" естественным образом были "достроены" самой природой. Проливной дождь и промозглый ледяной ветер практически исключили возможность проведения мероприятия. Музыканты отказались выходить под дождь с драгоценными инструментами в руках, а "брильянтовая" публика начала дрожать от холода. Продюсер вместе с режиссёром Второго Московского пасхального фестиваля (в рамках которого создавался данный проект) кинулись к руководителю Мариинского театра Валерию Гергиеву. Умоляли его отменить и перенести на другой день задуманное действо. Но нахрапистость и дикарство маэстро на этот раз раз сыграли позитивную роль.
-— Шерта з два, — сказал Гергиев — и в полутьме, в непогоду под плотным ливнем опера состоялась. О, это была уникальная премьера. Часть зрителей, ничего не понимающих в красоте, немедленно свалила греться в окрестные рестораны. Остались самые верные и самые любопытные (им курсанты Кремлевского полка раздали "для тепла" солдатские байковые одеяла). Принесенный в жертву рояль и часть скрипок издавали торжественные и слегка размытые ветром звуки, солисты стоически надрывались, пытаясь перекрыть шепот дождя и бормотание публики. Завернутый в плащ-палатку Гергиев стоял на пульте, как Флинт на капитанском мостике (нет, я не Негоро, меня зовут капитан Перейро!!!). Неожиданно "мероприятие" стало искусством. Героический характер происходящего в данном случае нельзя объяснить жадностью фанатичного сына осетинского народа. Налицо художественное чутье, артистический и гражданский пафос. Зря зубоскалили падкие на катастрофы журналисты. Гергиев победил. Он действовал не вопреки погоде, но вопреки пошлости и ложной респектабельности изначального замысла. Слава Мусоргскому, слава Мариинке, слава искусству (колокольный звон, гром и молния)!!!
В культурной жизни Москвы самое печальное, грустное и гнусное событие прошлой недели — это даже не привычная жванецкость большей части нашей интеллигенции. Все нормы этики и эстетики были окончательно попраны во Всемирный день музеев руководством Музея археологии города Москвы. Роскошная экспозиция офортов Франсиско Гойи, вход на которую стоил двести рублей, 18 мая (как и все выставки в музеях страны) по закону должна была быть бесплатно доступна всем желающим. Несколько десятков пожилых людей, специально приехавших из многих уголков Москвы и Подмосковья специально на эту выставку, были остановлены администрацией музея.
— В кассу, в кассу! Все в кассу, — кричал директор, потрясая каким-то мятым постановлением правительства Москвы. — Вход платный….
Похожая на мою первую учительницу пенсионерка из Звенигорода от огорчения расплакалась.
— У меня нет при себе таких денег… Нам же обещали… Сегодня все должно быть бесплатно.
Это скромное "нет при себе" и это детское "должно быть" ранило больше всего. Ведь ясно: при нынешних пенсиях… Впрочем, что об этом говорить, и так все понятно. На шум пришли милиционеры: "перетерли" с дирекцией, переговорили с пенсионерами. Люди разошлись, граждан России на выставку испанского гения так и не пустили.
Известно, что при слове "культура" Лужков хватается за Церетели. Но ведь и хамство "должно быть" не беспредельным. Так мне кажется…
Савва Ямщиков
20 мая 2003 0
21(496)
Date: 20-05-2003
Author: Савва Ямщиков
СЛОВО О ВДОВИНЕ
Свобода и демократия, обильным дождем обрушившиеся на привыкшую к тоталитарному режиму Россию, развязали руки творческой части нашего народа. Свободы художники ждали, словно манны небесной, о ней судачили на кухнях, ее отстаивали, создавая живописные полотна или печатая гравюры, о ней писали статьи и книги, публиковавшиеся "Самиздатом", на ее отсутствие жаловались неудачники, работы которых не выставлялись и не покупались музеями и частными владельцами. И вот она пришла — долгожданная, лелеемая, любимая. Казалось бы, результат раскрепощенности должен проявиться немедленно, мастера обязаны были порадовать зрителей новыми свершениями, раскрыть грани своего дарования. Сколько галерей, выставок, салонов и аукционов увидели мы за последние десять лет, а вот удовлетворение и наслаждение от их деятельности получают лишь непосредственные участники творческого процесса и их арт-дилеры.
И какой отдушиной на этом фоне становятся встречи с художниками, распоряжающимися полученной от Бога свободой рачительно, следуя классическим принципам и заветам старых мастеров, ищущими свои пути не в потемках и буйном разгуле жизненных страстей, а почтительно относясь к счастливым встречам с музой творчества, испытывая наслаждение от красоты небесной и земной.
Одной из таких радостных встреч в минувшем году стало для меня знакомство с молодым моим соседом по творческим мастерским Василием Вдовиным. Работая арт-директором журнала "Ять", оформление которого выгодно отличается от большинства глянцевых изданий и привлекает строгостью формы и оригинальностью подачи материалов, Василий находит время для самостоятельного творчества и получает истинное удовольствие от самого процесса создания картин и графических листов. Наделенный от природы искрящейся энергией и взрывным темпераментом, художник Вдовин все время ищет оригинальные решения для каждого нового произведения, но не позволяет себе при этом скатиться на торную дорожку поверхностного постмодернизма.
