Первую администрацию автономии возглавили русофилы Андрей Бродий и Степан Фенцик, однако они вскоре были дискредитированы как агенты Венгрии и Польши. Взамен их Прага назначила новый кабинет, состоявший из украинофилов во главе со священником УГКЦ Августином Волошиным. Правительство Волошина немедленно развернуло работу по превращению Закарпатья, или, как оно тогда называлось, Карпатской Украины, в отдельное украинское государство. Были украинизированы аппарат управления, издательское дело и система просвещения. В феврале 1939 года состоялись выборы в региональный парламент, на которых украинофилы получили 86 процентов голосов всех избирателей. Одновременно была создана военная организация «Карпатська Січ», вскоре насчитывавшая пять тысяч бойцов.
К созданию вооруженных сил подталкивали внешние обстоятельства: по мере того как распадалась Чехословакия, соседняя Венгрия все более громко предъявляла свои права на Закарпатье. Сразу же после того как сформировалось правительство Карпатской Украины, венгерские войска оккупировали южную часть региона, заставив украинцев перенести свою столицу из Ужгорода в Хуст. Все время своего недолгого существования правительство Карпатской Украины стояло перед угрозой венгерского нашествия.
Создание украинского правительства в Закарпатье произвело огромное впечатление на западных украинцев, особенно в соседней Галиции. Многие увидели в этом первый шаг к скорому созданию независимой, единой Украины. Горя желанием помочь первой украинской земле, получившей свободу, многие молодые интегральные националисты из Галиции нелегально пересекали границу и вступали в «Карпатську Січ», занимая высокие посты. Роман Шухевич стал главнокомандующим закарпатских военных и полувоенных организаций. При этом в руководстве ОУН не было единства взглядов на события в Закарпатье. Если молодые галицкие радикалы требовали немедленной и широкой поддержки Карпатской Украины, то их старшее заграничное руководство, будучи посвященным в планы Германии, призывало к сдержанности.
Причины осторожности старшего поколения вскоре выяснились. В результате заключения секретного пакта Гитлер дал согласие на полную оккупацию Венгрией Закарпатья. 14 марта 1939 года венгерская армия вступила на территорию Карпатской Украины. Безнадежно малочисленная и плохо вооруженная «Карпатська Січ» оказывала героическое, но бесполезное сопротивление. 15 марта правительство Волошина уже чисто символически провозгласило независимую Украинскую Карпатскую Республику. В тот же день оно было вынуждено бежать за границу.
История Карпатской Украины сплошь парадоксальна. Будучи в социальном, экономическом, политическом и культурной отношении самой отсталой среди западно-украинских земель, она стала единственной, достигшей пусть ограниченного, но самоуправления. Этот эпизод мог бы послужить и неплохим уроком в украинско-германских отношениях, будучи прекрасной иллюстрацией того, как мало могли украинцы рассчитывать на добрую волю Гитлера.
Все эти противоречия требовали немедленного решения. Для сохранения цельности, единства националистического движения крайне необходимо было ликвидировать нарастающие расхождения. Кроме того, у С. Бандеры и В. Тымчия-Лопатинского, тогдашнего краевого проводника, был разработан подробный план, стратегия и тактика ОУН в свете начавшейся Второй мировой войны. В их плане были и сугубо организационные вопросы: переезд Провода в нейтральную страну, создание двух запасных руководящих центров (в Европе и за океаном) и вопросы стратегии — требование не ориентироваться на Германию, готовить народ Украины к общему восстанию, и частные вопросы тактики — противодействие мобилизации украинцев, граждан Польши, в польские войска, которые организовывались во Франции, подготовка отряда для помощи Финляндии в ее сопротивлении советской агрессии. Наконец, были затронуты и кадровые вопросы, имевшие принципиальное значение. Имеется в виду дело Ярослава Барановского и Емельяна Сеника.
С. Бандера и В. Тымчий-Лопатинский надеялись вместе переубедить полковника А. Мельника. Для этого они в первой половине января 1940 года отправились в Рим. Украинским центром в Риме руководил профессор Евгений Онацкий, ветеран освободительного движения. В то время он являлся проводником ОУН на итальянской территории и был известен под псевдонимом Домет. Он вел протокол встречи полковника Андрея Мельника и Степана Бандеры.
В Риме Степан Бандера встретился со своим младшим братом Александром. Александр Бандера уехал учиться в Италию еще в 1933 году. Затем защитил докторскую диссертацию по политической экономии, женился и работал в местном центре ОУН.
Встреча с полковником А. Мельником состоялась 5 апреля 1940 года в одном из городов Северной Италии.
Проходивший на повышенных тонах разговор ни к чему не привел. Полковник Мельник не согласился отстранить Я. Барановского с ключевого поста в ПУНе, что давало ему возможность решающего влияния на важнейшие дела организации, в частности на связи между краем и заграницей. А. Мельник также не принял требования о планировании революционно-освободительной антибольшевистской борьбы самостоятельно, без связей с Германией, ее зависимости от немецких военных планов. С. Бандера и В. Тымчий-Лопатинский отстаивали требование краевого актива о том, что борьба ОУН в Украине должна быть прежде всего ориентирована на внутреннюю ситуацию в СССР, и в первую очередь в Украине, и что движение не имеет таких союзников, чтобы согласовать свои планы с ними. Если большевики начнут массовое уничтожение или выселение национального актива на оккупированных западных землях, чтобы уничтожить главную базу организованного движения, тогда ОУН должна развернуть широкую революционно-партизанскую борьбу, несмотря на международную ситуацию. Главным камнем преткновения стали отношения с Германией — А. Мельник хотел опереться на нее, С. Бандера категорически возражал.
Договориться не удалось, полковник Андрей Мельник не собирался уступать ни в политическом, ни в кадровом вопросах. Произошел раскол ОУН на мельниковцев (ОУН(м)) и бандеровцев (ОУН(б) или ОУН(р) — «революционная»). 10 февраля 1940 года[23] Бандера созвал в Кракове лидеров Галиции и Прикарпатья и, объявив, себя законным наследником Коновальца, создал Революционный Провод из своих сторонников — Ярослава Стецько, Степана Ленкавского, Николая Лебедя, Романа Шухевича и Василия Охримовича. На этом же съезде была утверждена партийная символика. Партийным флагом ОУН(б) решено было сделать красно-черное полотнище, а флагом будущего государства не желто-голубой, который был у Петлюры и много веков до этого служил галицко-волынским князьям, а сине-желтый (государственный флаг современной Украины), а в качестве герба — известный трезубец.
Но далеко не все так однозначно приняли это событие. Внутри ОУН, среди ее рядовых членов было и другое мнение. Лучше всего оно выражено устами одного из рядовых УПА, организации, созданной, безусловно, по принципам «революционной» ОУН (бандеровцев): «Полковник Мельник — очень хороший человек, знающий штабист и тактик. Между ним и Бандерой никогда не было ненависти друг к другу, они оба могли бы сотрудничать. Виноваты были другие люди, например Кныш, Сушко и Барановский».
Однако почему же все произошло так, а не иначе? Причин было очень много, и, как водится в подобных случаях, каждая из сторон приводит наиболее выгодные для нее. Бандера и его сторонники обвинили Провод в том, что высшее его руководство, находившееся уже много лет за границей, оторвалось от края и не знало сложившейся ситуации. Удивляет, однако, то, что именно Степан Бандера стал инициатором этого обвинения, ведь он, хотя и находился в крае, но с 1934 года был в суровой изоляции, Андрей Мельник же, напротив, выехал за границу только в 1938 году. Обе стороны отвергли тезис о том, что это был конфликт поколений. И те, и другие считали, что дело не в возрасте, а в принципиальных расхождениях. Но ведь и принципиальные расхождения могли возникнуть в определенной мере и по причине возраста: старшее поколение всегда осторожнее, умереннее в принятии решений и не очень-то способно на поступки, в которых присутствует хотя бы привкус авантюризма. Приверженцы Бандеры утверждают, что едва ли не главной причиной этого раскола были особенности характера Андрея Мельника. Они говорили, что у него были диктаторские замашки и он не умел идти на компромисс. Однако сам Бандера был еще менее склонен к компромиссам, да и тех же диктаторских замашек ему хватало. Хотя, конечно, и его тоже можно понять: молодой, темпераментный, он в течение пяти лет не мог никуда, приложить свою энергию, в то же время у него было много времени, чтобы составить большое количество планов. Но все его планы не были приняты!
