отдельности встретились с Дэнгом и призвали его к действию. Ван Чжэнь, как сообщается, сказал Дэнгу, что в партии существует два голоса, тем самым косвенно намекая на то, что Чжао бросает вызов Дэнгу и старейшинам, и призвал Дэнга "обрушиться на этих студентов прямо сейчас".
Вуэр Кайши, чьи взгляды на ситуацию менялись с каждым днем и чьим главным интересом, казалось, была собственная проекция, внезапно выступил на площади с неожиданным предложением "отойти в сторону" и позволить официальной церемонии приветствия Горбачева пройти, как было запланировано, перед Большим залом народа. По слухам, он заручился чьей-то гарантией, что в случае их ухода не будет никаких репрессий. Чай Линг и другие отказались. Разделение между группой жесткой линии и умеренными, которые с самого начала возглавляли студенческое движение, было завершено.
В день приезда Горбачева, 15 мая 1989 года, вся площадь была заполнена студентами, объявившими голодовку, и растущим числом зрителей, а общественное сочувствие к голодающим протестующим росло с каждым часом. Мы заметили большую группу журналистов People's Daily, призывавших к опровержению редакционной статьи от 26 апреля. Казалось, еще одна жемчужина упала с коммунистической короны. Молодой советский дипломат записал свои воспоминания о необычной ситуации, когда советского лидера везли из столичного аэропорта Пекина в государственный гостевой дом через задние переулки. Официальную церемонию встречи на площадке перед Большим народным залом пришлось отменить, и наспех собранная церемония прошла внутри Большого зала после того, как Горбачева ввели с заднего входа. По пути следования советской делегации можно было увидеть лозунги типа «У СССР есть Горбачев. А у нас кто?» Ничто не описывает чувство беспомощности лучше, чем слова, сказанные Михаилом Горбачевым Радживу Ганди, премьер-министру Индии, два месяца спустя. Рассказывая о своей встрече с Дэнгом, Горбачев сказал Ганди: "В один из моментов основной беседы с Дэн Сяопином группа студентов чуть не ворвалась в здание. Звучали лозунги "Горбачев, вы разговариваете не с тем человеком" и "58-85, намек на мой возраст и возраст Дэн Сяопина". Первый с 1959 года визит главы советского государства в Китай был сорван бастующими студентами.
В тот вечер, когда мы посетили площадь Тяньаньмэнь, толпы людей, казалось, завладели всем участком от гостиницы Beijing International Hotel на западе до Xidan на востоке. Мы увидели лозунги, которые открыто критиковали Дэнга. Один из них звучал следующим образом: "1984 - приветствуем Дэн; 1989 - Дэн запутался". Другой был откровенно обвинительным: "Сяопин, ты совершил ошибки". Еще один плакат требовал сообщить о местонахождении премьера Ли Пэна. Мы видели плакаты Центральной партийной школы, Колледжа иностранных дел - обоих уважаемых институтов Коммунистической партии Китая. И ни одного сотрудника службы безопасности в форме не было видно рядом с площадью. Мы также увидели проблески студенческого экстремизма. Некоторые из них, опьяненные властью, вели себя так, словно контролировали все передвижения на площади и заставляли нерадивых автомобилистов покидать ее. Казалось, что коммунистическое государство готовится к зрелищной демонстрации на Тяньаньмэнь по мировому телевидению.
16 мая Горбачев встретился сначала с Дэн, а затем с Чжао. Беседа Дэнга была полностью посвящена китайско-советским отношениям. Он дал длинный исторический отчет, в основном о злодеяниях, которые царская Россия и Советский Союз совершили против Китая в прошлом. Затем он произнес исторические слова: "Что касается исторических вопросов, то я затронул их, чтобы покончить с ними. Пусть ветер унесет эти вопросы. И после нашей встречи мы больше не будем возвращаться к этой теме. Будем считать, что мы высказали свое мнение. Будем также считать, что с прошлым покончено". На что Горбачев ответил: "Хорошо. Давайте положим этому конец". С этими словами три десятилетия вражды официально закончились, и китайско-советские отношения вернулись на путь нормальности. Для Дэнга это был триумф. Он работал над ним с 1986 года, планируя и осуществляя его с тем же мастерством, которое он продемонстрировал десятилетием ранее при нормализации отношений с Соединенными Штатами. Если Дэн и был расстроен студенческими протестами, проходившими у Большого зала, он никогда не говорил об этом с Горбачевым. Он был твердо уверен, что это его день и что завтрашние заголовки газет провозгласят его выдающиеся достижения перед китайским народом.
Вечером Горбачев встретился с Чжао Цзыяном, который перевел разговор на события на площади Тяньаньмэнь и в других местах. Горбачев рассказал о политических реформах в СССР, оправдывая их словами: "Кто отстает, тот проигрывает - это подтвердили наши недавние выборы. Но те, кто обратился к народу, почувствовал необходимость перемен, оказались способны действовать в новых условиях". Чжао дал понять Горбачеву, что он "не намерен вести дело к созданию новой партийной системы, аналогичной западной, где партии сменяют друг друга у власти". Он сказал Горбачеву, что ни одна партия не способна заменить Коммунистическую партию Китая. Чжао боролся не с системой, а с распределением власти внутри этой системы. Запад, похоже, неправильно понял Чжао. Но это спорный вопрос, обращал ли кто-нибудь на Западе на него внимание.
Далее Чжао сделал заявление. Он сообщил Горбачеву, что, хотя Дэн Сяопин по собственной воле покинул политбюро и ЦК в 1987 году, "все наши товарищи по партии знают, что без его руководства, мудрости и опыта им не обойтись. На первом пленуме, избранном Тринадцатым съездом, было принято довольно важное решение - что во всех крупных вопросах мы должны обращаться к нему как к руководителю. Это решение не было опубликовано, но я сообщаю вам о нем сегодня". Чжао раскрыл перед иностранным лидером чисто партийный вопрос. Когда в 1958 году маршал Пэн Дэхуай заговорил с Хрущевым о внутрипартийных делах, Мао Цзэдун в ответ на это в категоричной форме отстранил его от должности.
Даже это разоблачение могло бы не стать катастрофой, если бы Чжао Цзыян не придал своим высказываниям преднамеренную огласку. Информационное агентство "Синьхуа" сообщило, что Дэн по-прежнему является главным руководителем Китая, а значит, и лидером, принимающим решения по самым важным вопросам. Поскольку "Синьхуа" практикует предварительное согласование всех новостей, касающихся руководства страны, на их публикацию должно было быть получено разрешение от Чжао или Ху Цили, члена Постоянного комитета Политбюро, курировавшего пропаганду и присутствовавшего на встрече Чжао с Горбачевым. На первый взгляд, в этом заявлении вся заслуга в нормализации китайско-советских отношений принадлежала Дэнгу, но скрытый замысел заявления был очевиден для других. Чжао публично заявил, что Дэн несет ответственность за редакционную статью от 26 апреля и за последующие действия, и снял с себя ответственность. Горбачев прекрасно понимал, что делает Чжао, и сказал об этом два месяца спустя Радживу Ганди. "У меня сложилось впечатление, - сказал Горбачев Ганди,
