Но любая культура может быть оценена исключительно в терминах самой себя и не подлежит анализу на ценностных основаниях чужих культур. Совершенно напрасно Россию, равно как и многие другие страны, стремящиеся сохранить свою самобытность, пытаются убедить в существовании некой универсальной морали, универсальных ценностей, являющихся на деле точкой зрения США на то, когда следует и когда не следует беспокоиться о "правах человека".
Начинается все с потакания гомосексуализму, а может перетечь в поощрение педофилии и прочих очевидных отклонений. Грань между приемлемым и недопустимым в обществе, таким образом, все больше стирается, вызывая к жизни новые психологические, социальные и культурные патологии, а вслед за этим внутренние конфликты.
В соросовских материалах толерантность, со ссылкой на Декларацию ЮНЕСКО, определяется как "понятие, означающее отказ от догматизма, от абсолютизации истины и утверждающее нормы, установленные в международных правовых актах в области прав человека".
Но что есть "догматизм" и "абсолютизация истины", от которых мы должны отказаться? Для Православной России, к примеру, это, в первую очередь, Заповеди Божьи, христианские нравственные ценности, они абсолютны, категоричны и однозначны, они регулируют все сферы жизни общества и государства.
То есть "догматизм" и "абсолютизация истины" фактически означают национальные традиции и государственные законы, и именно их соросовские мудрецы предлагают заменить "на нормы, установленные в международных правовых актах", а это есть не что иное, как вмешательство во внутренние дела государства, противоречащее Концепции национальной безопасности: "Национальные интересы в духовной сфере состоят в сохранении и укреплении нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала страны".
В рамках своей программы "Толерантность" Фонд Сороса планирует запустить на региональных телеканалах России ролика "социальную рекламу", должную развить основные идеи всей программы. В предисловии к сценарию ролика сказано, что целью данной "социальной рекламы" "является изменение отношения современного российского общества к представителям национальных, сексуальных, расовых и других меньшинств в лучшую сторону… В первую очередь от этого страдают дети, которые видят нетолерантное отношение между взрослыми". Какая трогательная забота о детях! Читаем сценарий.
"Яркий солнечный день. Небо голубое, трава и деревья зеленые, скамейка ярко-желтая, другие предметы — красные, синие и т.д. В кадре несколько человек. Они выглядят абсолютно реально — одни проходят мимо, другие сидят на скамейке, третьи стоят… Картинка яркая и красочная, привлекательная.
Голос за кадром: Разные цвета делают яркой картинку.
Кадр останавливается.
Потом с картинки с треском рвущейся материи поочередно начинают исчезать люди.
Остаются лишь их контуры, заполненные серым цветом.
Пропадает девушка-панк — пропадает красный цвет.
Пропадает обнимающаяся пара геев — пропадает голубой цвет.
Пропадает еврей — пропадает зеленый.
Пропадает человек в инвалидной коляске — пропадает коричневый.
Пропадает женщина кавказской внешности — пропадает желтый.
Голос за кадром: "Разные люди делают яркой жизнь".
Остается безжизненная — абсолютная серая картинка.
Титр-голос за кадром: "Не дадим жизни стать бесцветной!"
Обратите внимание на подбор персонажей ролика. Не будем касаться образа еврея, он, очевидно, там по той же причине, что и плакат "Холокост" в школьном "конкурсе" — все свое "до кучи". Все остальные герои сценария, по мысли авторов, являются неполноценными в понимании российского общества. В девушке-панке отражено психическое уродство, в инвалиде — физическое, в голубых — нравственное, а в "женщине кавказской внешности", следуя логике сценаристов, — национальное?! Когда на ту или иную национальность пытаются повесить ярлык неполноценности — это обыкновенный фашизм. Когда в национальной ущербности обвиняют все народы Кавказа ("кавказская внешность" является собирательным образом) — это оскорбление и вызов всем народам Кавказа. Вот эта преступная, по сути, акция психологического внушения будет вскоре принудительно (ведь телереклама — это принудительное внушение) обрабатывать наше с вами сознание. Борьба с подобным "творчеством" является одной из важнейших государственных задач, так в "Концепции национальной безопасности" говорится о "приоритетном значении" формирования системы мер, которые должны быть направлены на "защиту прав и свобод, нравственности и здоровья и собственности каждого человека независимо от расы, национальности, языка, происхождения…"
Но как бы ни шокировали и ни отталкивали подобные идеи нормального российского зрителя, своей цели они достигнут. Соросовские "творцы" рассчитывают исключительно на эффект привыкания, которое достигается регулярным повторением рекламы, и в результате этого нейролингвистическим программированием массового сознания россиян (недаром среди разработчиков программы соросовского фонда — г-н Асмолов, заведующий кафедрой психологического факультета МГУ). И вряд ли кто из местных администраций обратит внимание на то, что демонстрация подобной "социальной рекламы" грубо нарушает основы "Концепции национальной безопасности", согласно которой "обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя… введение запрета на использование эфирного времени в электронных средствах массовой информации для проката программ, пропагандирующих насилие, эксплуатирующих низменные проявления".
Пассивность в реализации федеральной программы на фоне интенсивной деятельности соросовских структур практически передает инициативу в руки Сороса. И не рискуем ли мы оказаться в таком положении, когда сформулированные фондом "принципы толерантности" станут основой для мероприятия второго и третьего этапов федеральной программы, когда деньги налогоплательщиков пойдут на реализацию проекта, не имеющего никакого отношения к первоначальной правительственной инициативе и отражающего не стремление упорядочить и стабилизировать систему социальных отношений в России, а дискредитировать важнейшие исторически сформировавшиеся национальные и религиозные принципы мировоззрения русского человека?
Итак, на территории России действует иностранная организация — Институт "Открытое общество" (Фонд Сороса), деятельность которой, как мы в этом убедились, грубо нарушает основы "Концепции национальной безопасности Российской Федерации", что официально называется "разведывательной и подрывной деятельностью иностранных государств, направленной против России".
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 38 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
39
[email protected] 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Эрнст Теодор Амадей Гофман __
“Я имею право сомневаться, благосклонный читатель, чтобы тебе когда-нибудь случалось быть закупоренным в стеклянный сосуд, разве только причудливый сон навел когда-нибудь на тебя такую несообразную фантазию. В последнем случае ты живо можешь почувствовать бедственное состояние несчастного студента Ансельма; если же ты и во сне не видел ничего подобного, то пусть твоё живое воображение заключит тебя, ради меня и Ансельма, на несколько мгновений и стекло. Ослепительный блеск плотно облекает тебя; все предметы кругом кажутся тебе освещёнными и окружёнными лучистыми радужными красками; всё дрожит, колеблется и грохочет в сиянии, — ты неподвижно плаваешь как бы в замёрзшем эфире, который сдавливает тебя, так что напрасно дух повелевает мёртвому телу. Всё более и более сдавливает непомерная тяжесть твою грудь, всё более и более поглощает твоё дыхание последние остатки воздуха в тесном пространстве; твои жилы раздуваются, и каждый нерв, прорезанный страшною болью, дрожит в смертельной агонии. Пожалей же, благосклонный читатель, студента Ансельма, который подвергся этому несказанному мучению в своей стеклянной тюрьме; но он чувствовал, что и смерть не может его освободить, потому что ведь он очнулся от своего глубокого обморока, когда утреннее солнце ярко и приветливо осветило комнату, и его мучения начались снова. Он не мог двинуть ни одним членом, но его мысли ударялись о стекло, оглушая его резкими, неприятными звуками, и вместо внятных слов, которые прежде вещал его внутренний голос, он слышал только глухой гул безумия”.
