Казалось бы, ну покричит и перестанет. Э, нет! Тяжесть кликушества была в том, что как только одна баба на селе закликушествовала, к ней немедленно начинают подключаться остальные, и вот уже все бабы села бьются в истерике и даже те, у кого доля далеко не такая горькая. То есть, хотя это заболевание и психическое, но оно заразное. Объяснять что-то кликушам и уговаривать их бесполезно – это больные.
На «цивилизованном» Западе кликуш немедленно объявляли ведьмами и сжигали на костре. Средство радикальное, но не очень эффективное, поскольку нет излечения, а остальные бабы хоть и боятся впасть в истерику, но ведь это болезнь и она может начаться помимо их воли. Наши же предки не были столь жестоки, хотя такая болезнь, может, и стоила костра, чтобы предотвратить ее распространение. Посмотрев, что официальная медицина с ее уговорами и успокоениями на кликуш не действует, русские крестьяне нашли доморощенный и очень простой способ. Как только какая баба начинала кликушествовать, муж, отец, братья хватали кнуты и начинали ее пороть. И кликуша под кнутами начинала осознавать, что жизнь без кнутов в общем-то ничего – приемлемая и имеет даже свои плюсы. А товарки, уже готовые поддержать кликушу, увидев, что это болезнь излечима и, главное, поняв, как выглядит лекарство, успокаивались, и болезнь у них затихала, не начавшись. Так что лечили кликуш именно таким способом, а не улучшением условий их жизни. Какие условия ни создавай, а истерик со своим эгоизмом и переоценкой собственных переживаний всё равно будет недоволен и повод для истерики найдет.
Вот и голодомор тому примером. Разоряющий Украину Кучма вытаскивает голодомор, как оправдание своей подлости; падлюки от истории и прессы, учуяв запах долларов, начинают жевать геббельсовскую брехню, но тысячи кликуш немедленно впадают в истерику абсолютно искренне. Понимаете, по мнению этих кликуш, мы их лично должны пожалеть, потому что 70 лет назад их предки по собственной подлости поголодали. Ну хорошо, на Украине кликуши бьются в истерике, поскольку это у них в 1933 году был голод, но у меня вопрос к Владимиру – вы-то в Москве какого чёрта заголосили?
* * *
Ну, положим, из того множества цифр и фактов, которые я дал, вы ничего не поняли, что делать? Забудьте все и оцените прочитанное по-крупному. Голодоморчики утверждают, что большевики (Москва проклятая) заморила на Украине голодом от 3 до 7 млн. человек, а я утверждаю, что это брехня. Как понять, кто прав?
Сегодняшние враги большевиков и Москвы по подлости, конечно, не знают себе равных, но у большевиков и Москвы были враги и пострашнее – фашисты. И этим врагам было очень выгодно использовать голодомор, чтобы ослабить СССР перед войной и в войне. А что было на самом деле?
1. Если бы Москва действительно заморила голодом хоть сколько-нибудь серьезное количество людей на территории СССР, то ее боялись бы все соседи. Логично? Логично! Так почему же тогда в 1939 году эти соседи рвались к Москве под ее руку? Ответ тут один – потому, что они не видели никакой связи между годом на Украине в 1933 году и большевиками. А им тогда было виднее, нежели нам сегодня.
2. Если бы Москва действительно заморила голодом хоть сколько-нибудь серьезное количество людей на территории СССР, то Гитлер и Геббельс обязательно использовали бы это для пропаганды, для отвлечения Украины от СССР, для создания из восточных украинцев армии по типу бандеровцев и власовцев. Но Гитлер и Геббельс голод 33 года в своей пропаганде использовать побоялись, а армию предателей из восточных украинцев сформировать не смогли. Почему? Да потому, что с Москвой и большевиками этот голод никак не был связан. Тогда с кем он был связан?
А с тогдашними ющенковцами, с тогдашними оранжевыми, которые вознамерились удушить голодом весь народ во имя своей алчности. Но это сегодня у оранжевых все получается, а тогда украинцы были другими.
«Хочу» и «надо»
Какой-то политик сказал: «Чем больше я узнаю людей, тем больше начинаю любить собак». Грубо, конечно, но после основного текста о голодоморе, в Приложении в самый раз будет поговорить о каком-нибудь настоящем и приятном животном.
Работа отличается от развлечения тем, что вторым можешь заниматься, а можешь не заниматься, а вот работу не делать нельзя. Обязательность – это тягостная сторона работы. И прекрасно, когда работа это и есть твое увлечение и развлечение – тогда нет тягости. Вот у меня примерно такая работа: я пишу о том, о чем хочу, меня не заставляют писать ни деньги, ни начальники. Кстати, и всех остальных авторов «Дуэли» тоже никто не заставляет писать, но они могут писать, а могут не писать, мне же не писать нельзя - положение обязывает.
Более того, оно обязывает писать то, о чем надо писать, - о текущем моменте, о важных событиях и даже об истории применительно к текущему моменту. А ведь появляются темы, о которых хочешь написать потому, что заметил нечто, что до тебя никто не увидел, но эту тему ну никак не привяжешь к текущим событиям. И боишься, что напишешь, а читатели возмутятся – совсем Мухин спятил, тут такое творится, а он вон о чём пишет! Будет как с Паршевым, когда тот для души написал о том, кто такие варяги, а отзывы на статью пришли только отвратные, дескать, делать ему нечего. А мне давно хотелось исследовать вопрос о том, откуда у русской земельной меры «десятина» взялось такое название? Мне это интересно, но что подумают читатели?
Посмотрите на нашу историю – это ведь история царей и войн. Главного в русской истории – русского человека – совершенно нет. Никому неинтересно, как он жил, как строил избу, как и чем пахал, как одевался, как делал сталь, как ткал, как торговал и т.д. и т.п. Вот сколько было любовников у Екатерины II – это нам надо, без этого мы обойтись не сможем. А вот попади мы, «цивилизованные», даже с необходимым набором инструментов в XVIII или даже XIX век – мы сможем выжить? Что, пропитание будем добывать тем, что за деньги рассказывать про Екатерининых хахалей? Культура – это степень развития знаний, но ведь мы же со своими знаниями, оставшись один на один с природой, немедленно подохнем. И это культура? Неужели знание о том, как вырастить хлеб, имея только свои руки и голову, менее интересны даже сами по себе, нежели знания о том, какие интриги были при царском дворе? Что нам от тех интриг? Мы что, зная их, сможем повлиять на интриги нынешнего двора? А вот знания о том, как жили наши предки, по меньшей мере, не дало бы компостировать нам мозги различными легендами, составляемыми в угоду каждому очередному режиму.
Кто такие волы
Вот Владимир, просто русский, попрекает меня в № 6 «Дуэли», что я не знаю, при помощи какого животного пахали землю наши предки. Полагает, что сохой они пахали от бедности, а были бы богаты, то пахали бы плугом и тянула бы плуг лошадь. Тем более на черноземе, который, по мнению Владимира, легче, чем нечерноземные почвы. Ведь в Воронежской области, из которой родом родители Владимира и которая является черноземной областью России, пахали на лошадях, а то, что на Украине и Дону иногда впрягали в плуг волов, так это оттого, что казаки очень уважали боевого коня и не грузили его недостойной работой. Давайте не спеша в этом деле разберемся.
Сначала о волах, поскольку лошадей все видели, хотя бы в кино. Вол – это охолощенный (кастрированный) бык, на Украине и в казачьих областях России его чаще всего так и называют – «бык». А быка-производителя, которого оставляют на племя, называют бугаем. Одного бугая достаточно для 40 коров, поэтому остальных бычков кастрировали, и если они годились в работу, то не забивали на мясо, а приучали ходить в ярме.
Ярмо представляет из себя два горизонтальных бруса, соединенных посередине вертикальной стойкой. Расстояние между брусьями позволяет завести в ярмо шею вола до вертикальной стойки, после чего шея фиксируется с края вертикальной занозой через сквозные отверстия на концах брусьев ярма. В мое время заноза была железной: стальной прут с головкой сверху. С другой стороны ярма заводится второй вол и получается упряжь. К центральной стойке крепится толстая жердь-оглобля, а она - к телеге. Других элементов упряжи нет – ни уздечки, ни вожжей. Быков погоняют голосом или кнутом, поворачивают тоже таким же способом.
В моё время левый вол (если я что-то не путаю) имел имя Цоб, а правый – Цобэ. Если ездовой хотел повернуть направо, надо было покрикивать левому волу: «Цоб, Цоб», - и поглаживать кнутовищем. Цоб убыстрял шаг и заходил за Цобэ, сворачивая направо. Если хотел свернуть налево, то соответственно давалась команда для Цобэ. Если хотел тронуть их с места или увеличить их усилия, то окрикивались и стегались оба: «Цоб-Цобэ». Но вообще-то волы умные: видят дорогу или борозду и сами понимают, чего от них хотят в данном случае. Недаром Малиновский пишет, что пахал на волах 12-летний подросток, примерно такой и у меня был командир, когда мы с ним возили на быках воду (мне был 9-й год). Это, между прочим, тоже достоинство вола, но у него их еще много.
