Из Государева кабинета я был проведен к Императрице Александре Феодоровне. Хотя Ее Величество чувствовала себя не совсем здоровою и приняла меня, полулежа на кушетке, но посвятила расспросам исключительное внимание, интересуясь всеми подробностями операции, и даже потребовала, чтобы некоторые детали были мною тут же зарисованы на бумаге.
Дальнейшее течение послеоперационного периода у Великой Княгини шло вполне благополучно. Для окончательного укрепления сил Высокой пациентки я признал необходимым провести в течение летних месяцев дополнительное лечение грязевыми ваннами. Так как Ее Высочество изъявила непременное желание, чтобы я не посылал ее на заграничные курорты, то мы остановились на Гапсале. Это место любил Император Александр III и иногда проводил там лето с Императрицею Мариею Феодоровною и Августейшими Детьми, среди которых находился и Наследник Цесаревич Николай Александрович, впоследствии Самодержец Всероссийский. Намеченный нами план, как мне показалось, не понравился Императрице Александре Феодоровне, и на ближайшей аудиенции, происходившей в присутствии Ее брата, Великого Герцога Гессенского, Ее Величество просила меня уговорить Великую Княгиню поехать на какой либо благоустроенный заграничный курорт. Я вынужден был доложить, что исполнить это приказание будет трудно и, думается мне, даже невозможно, ибо Великая Княгиня твердо решила завершить свое лечение в России, обязательно на русском курорте. Это возражение видимо взволновало Императрицу. Тогда в нашу беседу вмешался Герцог и, высказав благодарность за заботы о его Августейшей сестре, вручил мне звезду Гессенского ордена Филиппа Великодушного[2044].
Пребывание в тихом и скромном Гапсале и грязевые ванны оказали благотворное влияние на Великую Княгиню. Она совершенно поправилась, отдохнула и набралась энергии для продолжения своего самоотверженного служения страждущему и обездоленному человечеству…
(Рейн Г. Е. Из пережитого. Т. 1. Берлин, 1936. С. 35–38.)
Воспоминания В. Ф. Джунковского
Вся Москва, привыкшая смотреть на великую княгиню как на свою, узнав о болезни и операции, которые явились для всех, даже самых ее близких, большой неожиданностью, с тревогой следила за выпускаемыми бюллетенями. На третий день после операции для ухода за августейшей сестрой прибыла принцесса Ирина Прусская, которая и оставалась при великой княгине до ее выздоровления.
(Джунковский В. Ф. Воспоминания /Под общ. ред. А. А. Паниной. В 2 т. Т 1. М., 1997. С. 272.)
Московское губернское дворянское собрание —
вел. кн. Елисавете Феодоровне
24 января. Помолившись об упокоении души незабвенного великого князя Сергея Александровича, московское дворянство, памятуя всегда милостивое и благожелательное отношение покойного великого князя и Вашего Высочества к дворянству, повергает перед Вами чувства неизменной преданности и выражает Вашему Высочеству искреннее пожелание скорейшего и полного выздоровления.
(Джунковский В. Ф. Воспоминания /Под общ. ред. А. А. Паниной. В 2 т. Т 1. М., 1997. С. 276.)
Дневник вел. кн. Константина Константиновича
26 января. Москва… Заказал Элле букет из розовой гвоздики. Элла еще в лазарете…
27 января. Москва. Побывал в Николаевском дворце у Марии и Дмитрия и видел у них сестру Эллы Ирену. Элле лучше, но она еще лежит в своем лазарете…
(ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 59. Л. 122–123.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II
4 февраля. <Годовщина гибели вел. кн. Сергея Александровичам Москва — Царское Село
От глубины сердца молю Бога благословить вас, мои дорогие, за всю вашу любовь и утешение. В молитвах мы все вместе в этот день — больше чем прежде. У меня все идет хорошо. Надеюсь, твоя милая Аликс чувствует себя лучше и бережет себя. Как она ест? Меня сейчас кормят очень хорошо.
Элла.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1434. Л. 20. — на англ. яз.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
4 февраля. Москва — Гатчина
От всего сердца целую и благодарю тебя, моя милая. С каждым днем мне все лучше, но пока лежу в постели.
Элла.
(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1.Д.1586. Л. 121. —на англ. яз.)
В связи с тяжелой болезнью великая княгиня либо полностью снимает с себя руководство над некоторыми своими организациями (например, Московским советом детских приютов Ведомства учреждений Императрицы Марии), либо отходит от дел временно. Так, обязанности председателя Императорского Православного Палестинского Общества она доверяет его вице-председателю Н. М. Аничкову.
21 февраля Николай Милиевич был на аудиенции у государя, на которой представлял смету Общества на 1908/1909 г.
Н. М. Аничков — М. П. Степанову
25 февраля. Петербург
Дорогой и уважаемый Михаил Петрович.
Имею честь сообщить Вам, что я был в четверг, 21-го февраля у Государя. Сначала, следуя Вашему Совету, я послал доклад, которым испрашивал время, в какое будет угодно Его Величеству принять меня. Государь надписью на докладе изволил назначить Четверг в 6 ч. вечера.
Его Величество отнесся ко мне с обычным вниманием, пригласил доложить сидя и стал разговаривать о делах Палестинского Общества, довольно неблагоприятно отзываясь о греческом духовенстве и о турецкой администрации. Я имел счастье передать Его Величеству в главных чертах смету на 1908/9 год и разницу ее по статьям от предшествующего года. Государь внимательно выслушал, похвалил за заботу Совета Общества о сохранении всех своих учреждений, но пожалел о том, что средства не позволяют расширять или совершенствовать их. При разговоре Его Величество обнаружил необычайную память, особенно лиц и их служебного положения. Так, когда я представил Государю всеподданнейший доклад о назначении в Совет О<бщест>ва непременного члена чиновника особых поручений М<инистерст>ва Ин<остранных> Дел Нератова[2045], Государь, не читая доклада, заметил да, ведь у Вас в Совете непременно члены от 3-х ведомств Св. Синода и Министерств: Иностр<анных> Дел, Нар<одного> Просв<еще>ния. Так Вам теперь Нератов, чинов<ник> особ<ых> поруч<ений>, исп<олняющий> обязан<ности> вице-директора 1-го Департамента. Этими последними словами я просто был поражен: откуда знать Государю, что такой-то и. д. вице-директора.
Под конец беседы, которая длилась 25 минут, Государь поручил мне возбудить и заняться вопросом, поднятым М<инистерст>вом Ин<остранных> Дел, о массе денег, идущих из России в Иерусалим и в разные монастыри в Св. Земле, пересылаемые монахам — святогробцам и другим. Обсудить в Совете, как-бы приостановить такие посылки, идущие в бездонные карманы скевофилакса[2046]Гроба Господня Евфимия[2047] и других, митрополитов, архимандритов, игуменов и даже простых монахов. Таких денег в прошлом 1906 году переслано только по почте, т. е. получено в почтовом управлении в Иерусалиме — 216 т. р., а всех, как слышно переданных паломниками и поступивших по почте, больше 400 т. р. Надо, чтобы наша миссия в Иерусалиме помогла нам в этом отношении своими проповедями, воздействием на народ, а консульство уничтожением так называемых «небесных канцелярий», которые состоят из женщин и помогают монахам рассылать просительные и убедительные письма в Россию, где, как оказывается, много доброхотных укрывателей.
Вчера свез Столыпину знак О<бщест>ва и передал от имени Ее Высочества. Он был очень обрадован и польщен. Знаю из письма Вашего к Дмитриевскому[2048], что состояние здоровья Ее Высочества восстановилось. Слава Богу. Храни Вас Господь.
