При Советской власти, особенно в период гражданской войны, слова «жид» и «жидовская власть» стали расхожими в антисоветской пропаганде белогвардейцев. Естественно, советскими властями наименование «жид» воспринималось тогда и после гражданской войны как контрреволюция со всеми вытекающими отсюда, часто весьма тяжелыми, последствиями. Характерен анекдот того времени: человек на трамвайной остановке сообщает, что он подъевреивает трамвай, намекая на опасение употребить во избежание неприятностей слово «поджидает». Во время Великой Отечественной войны геббельсовская пропаганда и ее местные пособники пытались использовать слово «жид», уже в явно издевательских целях, характеризуя правительство СССР как «жидовское», что еще больше усилило отрицательное эмоциональное значение этого слова.
Такое положение постепенно привело за долгие годы советской власти к устранению наименования «жид» также из украинского литературного языка и замене его на «еврей». Изменение настолько укоренилось, что вряд ли на возврат к прошлому сегодня решатся даже самые ярые борцы с «москальским» наследием. Правда, на территории западной Украины, находившейся до 1939 г. в составе Польши, процесс такого переосмысления начался только с включением этой территории в состав СССР. В своих мемуарах Н.С. Хрущев вспоминает один эпизод из посещения им в качестве Первого секретаря Украины в 1940 г. Львова, главного города области: «Когда мы собрались на митинг во Львовском оперном театре, то пригласили туда и украинцев, и поляков, и евреев, в основном рабочих, хотя пришла и интеллигенция. Выступали там среди других и евреи, и нам странно было слышать, когда они говорили: «Мы жиды и от имени жидов заявляем и прочее…» Потом в кулуарах я спрашивал: «Отчего вы так говорите о евреях? Вы произносите «жиды», ведь это оскорбительно! Мне отвечали: «А у нас считается оскорбительным, когда нас называют евреями». (Мемуары Хрущева. // Вопросы истории, М., 1990, № 7. с.91).
С подобной ситуацией столкнулся и уроженец Польши бывший премьер-министр Израиля Менахем Бегин, попавший в 1941 в лагерь в Воркуте. Там он встретился с репрессированным видным советским коммунистом, евреем по происхождению, по фамилии Гарин. Между ними часто происходили споры на идеологической почве. Бегин вспоминает: «Однажды Гарин отчитал меня за «постыдное унижение» перед антисемитами. Он слышал мои разговоры с поляками и обратил внимание, что мы пользуемся словом «жид». «Жид, — сказал Гарин, — это оскорбительное слово, которое употребляют только антисемиты, и в Советском Союзе оно запрещено. И вот я — сионист, гордящийся якобы своим еврейством, не только позволяю полякам говорить «жид», «жидовский», но и сам в разговоре с ними без зазрения совести произношу это антисемитское ругательство.» Я как мог объяснил Гарину, что если в России слово «жид» звучит оскорбительно, то в Польше оно является обычным словом и польские антисемиты, желая выказать свое презрение, говорят «еврей». Гарин выслушал меня, но не согласился. «Это талмудизм, — сказал он. — Слово «жид» является антисемитским во всех языках…» (М. Бегин, В белые ночи, Иерусалим-Москва, 1991, № 220–221).
Подобное значение в отношении слова «жид» сохраняется и сегодня в Польше, Чехии и Словакии. Еврейская боевая организация, поднявшая восстание в Варшаве в 1942 г., называла себя по-польски «жидовска организация бойова», на памятнике павшим бойцам варшавского гетто написаны по-польски слова «народ жидовский», а в Праге имеется старое еврейское кладбище, называемое по-чешски «жидовским».
Возвращаясь к российско-советской действительности, следует указать что такое отношение к слову «жид», как относящемуся к ненормативной оскорбительной лексике, сохранялось в течение советского периода, несмотря на все зигзаги реальной политики. Иногда его эмоциональную функцию выполняло словесное клеймо «безродный космополит», а позднее уже чисто политическое понятие — «сионист». В бытовой лексике сегодня слово «жид» — иногда искренне, а чаще всего — лукаво применяется для обозначения еврея «жадного, плохого, наглого, вороватого плута и обманщика», противопоставляемого еврею — «хорошему и умному».
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что предметом этой заметки является только краткое изложение эволюции значения понятий «жид» и «еврей» в российском обществе, а не проблемы пресловутого еврейского вопроса.
Источник: Всеволод Вихнович (Санкт-Петербург)
В 1963 году некий израильтянин рассказал в «Яд ва-Шем», что в годы Катастрофы его спас украинец в городе Львове. Спустя три года израильтянин подал в «Яд ва-Шем» официальную просьбу воздать положенную почесть спасителю. Отдел праведников «Яд ва-Шем» завел папку за номером 421 — дело о присвоении звания «Праведник мира» украинцу Андрею Шептицкому. Обсуждать его начали в 1967-м. Сегодня 2002-й, успело наступить следующее тысячелетие. Три с половиной десятилетия гадают: давать звание? не давать?
О чем спор? Проситель, спасенный Давид Кахана — человек уважаемый, честности несомненной; до войны известный львовский раввин и педагог, кандидат на должность раввина в Войске Польском, в войну узник Львовского гетто и Яновского концлагеря, после войны — главный раввин израильских военно-воздушных сил и главный раввин в аргентинской столице Буэнос-Айресе. Спаситель — личность еще значительнее: по отцовской линии граф, из семьи галицийских бояр и киевских митрополитов, по материнской линии — внук знаменитого польского драматурга А. Фредро, интеллектуал, тремя европейскими университетами обученный философии, теологии и праву, религиозный и народный лидер, глава греко-католической (униатской) церкви Восточной Галиции и президент Украинского национального совета во Львове, митрополит Андрей Шептицкий. В годы войны он и руководимые им священники укрывали евреев, при этом авторитет Шептицкого у нацистов сыграл спасительную роль.
Дело совершенно, кажется, бесспорное, но вот как возмутительно затянулось. А рав Кахана, инициатор дела Шептицкого, помимо всех блистательных заслуг еще и — надо же! — член той самой комиссии «Яд ва-Шем», которая присуждает звание праведника. Грубо говоря, у Шептицкого в комиссии блат, протекция…
Так же грубо заметим: Шептицкий — покойник; он умер в 1944 году. Сегодня праведнику перепадают определенные житейские блага вплоть до обеспеченного проживания в Израиле — соблазн жуликам. У комиссии забота и морока — отсечь самозванцев, настырно требующих себе награды за выдуманные подвиги спасения евреев. А мертвому ничего не надо. У Шептицкого и наследников, жаждущих льгот, нет — стало быть, надувательства ждать неоткуда. Бери, комиссия, свидетельства, вникай, голосуй и — слава праведнику Андрею Шептицкому.
Нет!
Когда дошло до голосования в 1981 году, то вышло: из 13 членов комиссии двое воздержались (среди них, судя по протоколу, деликатный рав Кахана), пятеро за присуждение звания и шесть — против. Отказать! Большинством в один голос!
Отчего же столько лет волокита, споры, сыр-бор, слова плещутся? Десятки разговоров, заседаний, публикаций в Израиле, на Украине, за океаном, захлест и перехлест мнений.
Пишет в «Яд ва-Шем» один из спасенных Шептицким: «Прискорбно, если «Яд ва-Шем» не могут убедить данные под присягой свидетельства и бесчисленные документы, что спасение евреев митрополитом Шептицким проводилось как последовательная политика с большим риском для учреждений и людей, осуществлявших это спасение. Вместо этого «Яд ва-Шем» склонился в пользу различных манипуляций, из политических соображений рисующих митрополита как германского пособника… Повторяя эти необоснованные обвинения, «Яд ва-Шем» ставит себя в весьма двусмысленное положение, которого хотелось бы избежать».
Отвечает «Яд ва-Шем» спасенному: «Трудно понять, почему еврей может требовать от еврейского народа в лице «Яд ва-Шем» воздать публично почесть человеку, который не только громогласно стоял за победу в войне нацистской Германии, но… и благословил создание украинской дивизии СС и даже провел эту церемонию в собственном соборе. Вспомним при этом миллионы евреев, убитых частями СС на территории Украины. Ни одно еврейское учреждение не может связать свое имя с такими делами».
Пишет в «Яд ва-Шем» Львовское еврейское общество: «Уважаемые господа! Мы второй раз обращаемся к вам по вопросу присвоения митрополиту Андрею Шептицкому почетного звания «Праведник мира». Нам известно, что этот вопрос рассматривался на комиссии, которая отказалась присвоить ему это звание… В этой комиссии сидят «сверхортодоксы», которые, не думая о последствиях этого решения, твердо стоят на своих позициях. Дескать, митрополит приветствовал Гитлера в начале его похода на Москву… Приветствие митрополита было связано с тем, что он надеялся на скорейшее падение большевистского сталинского режима… Но потом, когда он увидел, что делают гитлеровцы, первый занялся спасением евреев… Мы просим вас понять наше положение. Нам стыдно перед украинцами за действия вашей комиссии… Семь тысяч евреев Львова ждут вашего решения. Заместитель председателя (подпись)».
