А ведь как те евреи взывали к нам! Из гитлеровского царства ужасов в свободный еврейский мир доходили письма и мольбы. Среди них выделяется написанное кровью сердца обращение святого раби Михаэля-Дова Вайсманделя из Словакии. Ему удалось переправить письмо еврейским лидерам Турции, Швейцарии и США, в котором он умолял их сотрясать миры, делать все, что в их силах, чтобы помочь их братьям в Европе. "Нет времени! — кричал он. Делайте все, что только возможно! Оставьте всю свою работу, чтобы сделать хоть что-нибудь. Помните, что из-за вашего равнодушия ежедневно гибнет 12 тысяч душ… Неужели все наши обращения значат для вас не больше, чем причитания нищего, стоящего у двери вашего дома? Не первый раз мы рассказываем вам о том, что происходит. Неужели вы верите нашим убийцам больше, чем нам? Пусть Всевышний откроет вам глаза и пусть ваши сердца дадут вам силы спасти в эти оставшиеся часы тех, кого еще можно спасти…"
Раби Вайсмандель не получил ответа на свое письмо. Да и чем он был лучше других, кто вместе с ним умирал в лагерях смерти? Они тоже взывали к нам и тоже не получили ответа. Вожди американского еврейства не смогут сказать: "Мы не причастны к этому кровопролитию…"
А скольких можно было спасти! Евреев отправляли в Освенцим по железной дороге: вагоны, битком набитые осужденными на смерть, катились вперед по железнодорожным рельсам. "Бомбите эти рельсы! кричали нам евреи оттуда. Бомбите мосты, через которые идут эти поезда! Бомбите лагеря смерти, выводите из строя орудия уничтожения!" Чешские подпольщики переправили в свободный мир карты с указанием всех основных железнодорожных линий и лагерей уничтожения. Все, что оставалось делать союзникам, чьи бомбардировщики ежедневно проникали вглубь оккупированных Германией территорий, это бомбить указанные объекты.
Да, это можно было сделать. В письме президенту Всемирной сионистской организации Хаиму Вейцману британский министр иностранных дел сообщил, что "вопрос подвергся тщательному обсуждению", однако предложение не может быть осуществлено "ввиду серьезных технических трудностей".
Соединенные Штаты заняли такую же позицию. Когда еврейские лидеры обратились к Франклину Рузвельту (все еще любимому президенту еврейских избирателей) с просьбой спасти их собратьев, он сочувственно кивнул и заявил, что это невозможно из-за "технических трудностей".
Технические трудности Человек, чьи бомбардировщики могли достичь любой точки земного шара и уничтожить любую цель; человек, чьи самолеты типа В-17 без помех долетели до румынского города Плоешти, не смог преодолеть "технических трудностей" и разбомбить Освенцим.
Предположим, что американский президент говорил правду. В наши задачи не входит осуждать Рузвельта. Но те, кто сегодня верят Рузвельтам, Черчиллям, Ватиканам, это глупцы, которых история ничему не научила и которые обрекают нас на новые катастрофы. Главными преступниками, ответственными за Катастрофу, были не Рузвельты.
Что мы делали в те годы? Вот тот вопрос, который не должен давать покоя нашим окаменевшим душам. Когда Франклин Рузвельт дал отрицательный ответ своим еврейским избирателям, что они предприняли? Что делали лидеры престижных еврейских организаций, которые возникли и существовали, чтобы защищать интересы евреев в то кошмарное из времен? Как они реагировали, узнав, что евреев Европы ждет смерть?
Я знаком с еврейскими лидерами, которые отправились в Миссисипи, потому что их сердца горели желанием помочь своим согражданам в их борьбе за гражданские права. Я знаком с еврейскими лидерами, которые отправились в Джэксон и сознательно нарушали там закон, потому что их переполняла боль за тех, кого притесняли в южных штатах. Я знаком с раввинами, которые отправились в Сельму и подверглись тюремному заключению ради того, чтобы негры имели равные возможности при приеме на работу и при поступлении в университеты и чтобы они могли пользоваться теми же плавательными бассейнами, что и белые. Я знаком с евреями, сидевшими в тюрьмах за то, что они боролись за права негров, пуэрториканцев, мексиканцев и индейцев. Они шли на демонстрации в защиту вьетнамцев, лаосцев, камбоджийцев, греков и южноафриканских зулусов на этих демонстрациях им могли проломить головы и переломать руки и ноги. Я знаком с молодыми евреями, которые бросают в лицо родителям упреки типа "Ваше молчание убивает меня". Их волнует все, что происходит в любом уголке мира. Их не волнует только, что происходит с еврейским народом. Я знаком с евреями, которые не могут спать по ночам, пере-живая все страдания человечества, но еврейские несчастья проходят мимо них.
Но я не слышал о существовании еврейских лидеров, чья боль об их замученных братьях оказалась бы столь сильной, что они готовы были бы нарушить закон с целью заставить мир прислушаться к стонам несчастных. Я не слышал о существовании еврейских лидеров, которые решили бы не дать миру пребывать в апатии, пока хоть одна еврейская жизнь находится в опасности. Я не слышал о существовании таких еврейских лидеров, которые, увидев, что все законные средства воздействия исчерпаны, а совесть требует от них продолжать борьбу, решили бы приковать себя цепями к воротам Белого Дома, оказаться в тюрьме и тем самым заставить мир встрепенуться. Я не слышал о раввинах, которые вспоминали тогда слова Торы: "Не стой безучастно при виде крови ближнего твоего". Я не слышал, чтобы они призывали своих прихожан выйти на улицы и сидячей забастовкой протестовать против отказа США спасти их братьев.
Представим себе, что произошло бы, если бы лидеры американских еврейских организаций и раввины со всех концов страны призвали евреев Нью-Йорка, Вашингтона, Чикаго и других больших городов провести сидячую забастовку. Представим себе, что евреи — мужчины и женщины, бизнесмены и рабочие, религиозные и нерелигиозные, левые и правые — устраивают сидячую забастовку, выражая тем самым свой гнев и боль. Представим себе, что они вместе со своими уважаемыми лидерами и раввинами требуют: "Бомбите железнодорожные линии и спасите наших братьев, иначе мы не сдвинемся с места!" Нет сомнения, что бомбы были бы сброшены, железные дороги разрушены, а вагоны с их несчастными пассажирами остановлены. Только таким способом могли быть спасены сотни тысяч жизней, если не больше. Это произошло бы, если бы мы выполнили свой еврейский долг, если бы мы вели себя так, как должны были себя вести, если бы еврейская масса и ее руководители не ползли, когда надо идти, и не плелись, когда нужно бежать.
О чем мы говорим здесь? Мы говорим Ahават Исраэль любви еврея к своим братьям-евреям и об отсутствии этой любви. Мы говорим об основе основ еврейской жизни, о том, чего катастрофически не хватало в то страшное время.
Ahават Исраэль любовь к еврейству. Евреи, где бы они ни жили, каких бы взглядов ни придерживались, какой бы цвет кожи ни имели и на каком бы языке ни говорили в данный момент все евреи составляют одно целое — еврейский народ, Израиль. Все евреи братья и сестры, и братская любовь — вот что такое Ahават Исраэль.
Еврейские страдания в любой стране мира это наши страдания. Еврейская радость в любой стране мира это наша радость. Наш святой долг — придти на помощь любому еврею, если он нуждается в ней. Мы должны постоянно помнить о том, чему учили нас великие хасидские "цадики", что евреи составляют единое целое, и мы обязаны любить каждого еврея и должны быть готовы придти ему на помощь в любую минуту. Но мы не пришли на помощь — тогда. Мы не сделали то, что обязаны были сделать и что было в наших силах сделать.
Вопрос, ужасный вопрос, невыносимо жестокий вопрос, который обязан терзать наши сердца и души и не давать нам минуты покоя, — почему?
Почему мы молчали? Почему не сделали для себя того, что потом будем делать для других? Почему тогда не устраивали массовых демонстраций и не взбирались на баррикады? Где был тот еврейский лидер, который призвал бы нас к гражданскому неповиновению, чтобы попытаться спасти тех, кого собирались сжечь, расстрелять, удушить в газовых камерах, из чьих тел собирались варить мыло? Где был тот еврейский лидер, который обратился бы к пяти миллионам американских евреев со словами наших мудрецов:
В то время, когда евреи в беде и кто-то отделяется от своего народа, два ангела подходят и накладывают ему на голову руки, говоря: "Человек этот, отделившийся от общества, не разделит радости общества".
И еще говорят наши мудрецы:
Когда общество в беде, не должен человек говорить: "Пойду себе домой, буду есть и пить, и душа моя будет спокойна…" (трактат Таанит, 11a).
Нельзя сказать, чтобы американских евреев не волновало происходившее. Оно волновало их. Нельзя сказать, что еврейские лидеры попросту не чувствовали еврейских страданий. Это было бы неверно и не в этом была причина молчания. Миллионы евреев Европы отправляли в газовые камеры, и мы знали об этом. Мы знали об этом, но ограничивались ничтожными, бессмысленными, смехотворными попытками что-либо предпринять, а это еще хуже, чем не делать ничего. Тот, кто ничего не делает, знает о своей вине, и есть надежда, что его совесть подтолкнет его на серьезные действия. Мы же уверяем себя, что не были безучастны и душа наша спокойна.
