Ганди был отцом детей матери Индии и как типичный восточный отец давал своему потомству самые разнообразные советы. В одной и той же статье Ганди мог рассуждать о малопонятных тонкостях индуизма и давать весьма практичные рекомендации в отношении брака, диеты или прядения. Некоторые западные критики склонны видеть в Ганди странного чудака – из-за осуждения им вивисекции и курения, из-за поддержки вегетарианства и оздоровления почвы. Однако самое удивительное, что Ганди и сам называл себя шарлатаном! Он был неутомимым экспериментатором во всех областях человеческой деятельности, он настаивал, что проповедует цельную всеохватывающую философию. Наше преимущество заключается в том, что сегодня мы имеем возможность проявлять сдержанность в оценке компетентности Ганди в определенных областях. Как говорила Виджая Пандит Неру, философия Ганди в конце концов всегда оказывалась правильной, даже если поначалу и представлялась ошибочной, так что, возможно, мнения Махатмы, которые мы на Западе сейчас склонны отметать, окажутся верными впоследствии. По другому поводу Ачарья Крипалани сказал однажды Стенли Джонсу: «Махатма более прав, когда ошибается, чем мы, когда наши суждения верны»7.
Если мы отвлечемся от личных пристрастий Ганди, таких как диета или некоторые сугубо индийские проблемы, например сварадж, то перед нами по-прежнему будет стоять вопрос: действительно ли миссия Ганди универсальная и не зависящая от времени? Ответить на него сможет только история, хотя многие предсказывают, что человек, подобный Ганди, появится на Земле не раньше, чем через тысячу лет. В связи с семидесятипятилетием Ганди Альберт Эйнштейн написал: «Грядущие поколения с трудом поверят, что по Земле в плоти и крови ходил такой человек»8.
В своих речах и сочинениях Ганди отнюдь не всегда был последователен, и очень многое стало следствием именно этой очевидной непоследовательности. Однако то, что на первый взгляд представляется нам непоследовательностью, может оказаться рассмотрением предмета с разных точек зрения или следствием духовного роста человека со временем. Луис Фишер, проведя в 1942 году неделю с Ганди, отметил легкость, с какой смысл слов Махатмы можно было извратить, если вырвать их из контекста. Фишер вспоминает о многогранности мышления Ганди: «Отчасти удовольствие от тесного интеллектуального общения с Ганди заключается в том, что он действительно открыт и позволяет интервьюеру видеть, как работает его ум. Люди в большинстве своем стараются высказывать свои мысли в отточенной, законченной форме, чтобы сделать их менее уязвимыми. Ганди не таков. Он раскрывает собеседнику смысл каждого шага в своих рассуждениях. Он думает вслух, и собеседник имеет возможность записать ход его мыслей. Многих это сбивает с толку, отчего некоторые утверждают, будто Ганди противоречит самому себе. Видимо, он слишком стар и беспристрастен, для того чтобы думать, какое впечатление он производит на других»9.
Однако Ганди был все же живым человеком и иногда отвечал своим критикам. Однажды он признался: «Я никогда не делал фетиш из последовательности»10. В другом месте он утверждал: «Моя цель заключается не в том, чтобы быть последовательным в рассуждениях по тому или иному вопросу; моя цель – последовательность в истине в том ее виде, в каком она предстает передо мной в данный момент. В результате я расту от истины к истине. Тем самым я избавляю мою память от излишнего бремени, и, что еще важнее, когда мне приходится сравнивать мои сочинения, написанные пятьдесят лет назад, с созданным в самое последнее время, я не нахожу между ними никаких противоречий. Впрочем, друзья, склонные видеть непоследовательность, поступят здраво, воспользовавшись идеями, которые содержатся в моих недавних высказываниях, если, конечно, эти люди не предпочитают мои старые мысли. Однако прежде, чем сделать выбор, им стоит внимательно присмотреться к моим высказываниям и увидеть, нет ли согласованности там, где они видят кажущиеся противоречия»11.
Упорное стремление Ганди к истине пронизывало все его бытие. Не случайно он озаглавил свою автобиографию «История моих экспериментов с истиной». В начале 1920-х годов он утверждал: «Мой опыт неизменно говорил мне, что не существует иного Бога, кроме Истины»12. В 1931 году он заявил: «Истина – это Бог»13. Истина и ненасилие составляли сущность его веры – были двумя солнцами, вокруг которых вращались меньшие планеты его жизни и мышления14.
Выдержки, из которых составлена книга, как надеется автор, дают достаточно полное представление о мышлении Ганди, хотя это представление не исчерпывает всего богатства духовного и интеллектуального наследия Махатмы. Цитаты отбирались мною субъективно и в какой-то степени произвольно. Однако ничто не было пропущено из-за предубеждений составителя или из-за веяний нашего времени. Многих высказываний здесь не хватает из-за недоступности некоторых сочинений Ганди.
Тематическое разделение материала, по моему мнению, достаточно очевидно, но я рекомендую читателю сначала ознакомиться с содержанием, чтобы получить представление об общей структуре книги. Иногда мне стоило большого труда логически разделить смежные темы. Особенно непросто было обособить индийские проблемы от универсальных, и совсем тяжело – увидеть разницу между воспоминаниями Ганди и его мнениями по поводу тех или иных тем. В предпоследней главе, однако, основное внимание уделено индийским проблемам, а последняя посвящена автобиографическому остроумию и мудрости Ганди.
Выдержки расположены в порядке их публикации. Источники для каждой цитаты указаны в примечаниях.
Разум, остроумие и мудрость Ганди продолжают жить, а не становятся лишь омертвевшими цитатами. В 1940 году Махатма сказал: «Если гандизм – это лишь еще один синоним сектантства, то он заслуживает уничтожения. Я был бы глубоко уязвлен, если б мог знать, что после моей смерти то, за что я стоял, выродится в сектантство. Пусть никто и никогда не скажет о себе: “Я последователь Ганди”. Всех, кто разделяет мои взгляды, я считаю своими учениками, спутниками в странствии, вместе со мной ищущими истину»15. Ганди высказывал пожелание, чтобы его сочинения были кремированы вместе с его телом. «Останется жить то, что я сделал, а не то, что сказал и написал»16.
Разум, остроумие и мудрость могут проявлять не только святые, но и грешники, вполне заурядные люди – ведь и сам Ганди всегда настаивал на своей заурядности: «У меня нет и тени сомнения в том, что любой мужчина, любая женщина способны достичь того, чего достиг я, если он или она приложат столько же усилий для культивирования в себе той же надежды и веры»17. Тех, кто был подавлен его божественными требованиями, Ганди предупреждал: «Отбрасывать мои свидетельства как бесполезные только из-за того, что меня считают махатмой, недопустимо в серьезных вопросах»18. Тем не менее Ганди предостерегал и от другой крайности: «Никогда не принимай за истину в последней инстанции даже то, что исходит из уст махатмы»19.
Гомер Джек
Словарь индийских терминов
Ахимса – Ненасилие («а-» – отрицательная частица, «химса» – насилие). Это древняя индийская концепция, которую проповедовали Будда, последователи Вишну и основатель джайнизма Махавира
Ашрам – Религиозная община, учреждение или школа; место послушничества и служения
Ба – Семейное уменьшительное обращение к матери в языке гуджарати. Используется как уважительное наименование госпожи Ганди
Бай, бен – Уважительное обращение к женщине
Бапу – Семейное обращение к отцу в языке гуджарати. Во всей Индии употребляется при упоминании Ганди в знак особого к нему уважения
Брамин – Высшая каста в индуизме; при произношении «брахман» обозначает сущность головы бога Индры
Брахмачарья – Последовательное половое воздержание. Буквально: проводник, ведущий к Богу
Бхагавадгита – «Песнь божественного отца». Эта поэма, содержащая 700 стихов, является частью Махабхараты
Бхай – Уважительное обращение к мужчине
Варнашрама Дхарма – Кастовая религия («варна» – цвет; «ашрама» – место послушничества)
Веданта – Важная индуистская философская система
Веды – Самые ранние индийские религиозные гимны
Гандиджи – Уважительный титул Ганди; «джи» соотвествует слову «сэр» или «господин». Иногда Ганди называют также «махатмаджи»
Гита – Песнь (см. Бхагавадгита)
Гуджарати – Язык, на котором говорят в штате Гуджарат, где родился Ганди
Гуру – Духовный наставник
Гурудева – Почитаемый учитель. Этим титулом величали Рабиндраната Тагора, хотя Ганди иногда называл его просто «Поэтом»
Даршан – Вид духовного счастья, обусловленного присутствием дорогого человека, или нахождением в приятном месте, или обладанием дорогой вещью
