очереди. Так может, уж лучше СВО, чем американские ракеты на Украине? Ну и увидят они, что мы посмеем. Ответим на удар.
У:
— Европейцев тебе не жалко?
Р:
— Жалко. Но они же добровольно в НАТО вступили. Захотели быть мясом, и детей своих на убой отдать.
У:
— Всё, не хочу об этом. Я тебя перебил, а теперь, пожалуйста, продолжи отвечать.
Р:
— Ну вот. Православному ненавидеть не полагается…
У:
— Ещё скажи, что ты нас любишь!
Р:
— Конечно, люблю. Помнишь К? Хороший, мужик, и умный. Полный профессор. А он из Днепропетровска. Не знаю, украинец или русский, да мне пофиг. А Ш.? Он и до сих пор в Киеве, в институте теорфизики работает. Это он привёл меня к ВЕРЕ. Можно сказать, духовный отец, хотя мы и ровесники. Конечно, я их люблю и очень уважаю. И таких, я думаю, немало на Украине. Печерская лавра! Почаевская! Есть и другие святые места. Я думаю, и люди есть святые. Вообще, это только формально вроде как Россия с Украиной воюет. А по сути — православные против националистов. Бог против сатаны.
У:
— Ерунда. Я и националист, и православный. Церковь должна быть национальная.
Р:
— Нельзя служить Богу и бесу национализма. Кто-то будет подчинён интересам другого. У вас пытаются подчинить церковь национализму, что противно её природе. Вот церковь и сопротивляется.
У:
— Что плохого в патриотизме? Какой бес? Вам лишь бы украинцев обвинить.
Р:
— Патриотизм, желание добра своей стране, сам по себе не плох. Но опасен. Под видом патриотизма может пролезть национализм или нацизм.
У:
— В чём разница? Просто вы так ругаетесь. У вас патриотизм, а у украинцев — национализм.
Р:
— Если желаешь зла другим странам, как бы для своей страны, то это национализм. Если готов на насилие, то нацизм.
У:
— И это прямо служение бесу? Тогда весь мир ему и служит, а украинцам — низя!
Р:
— Есть у меня по этому поводу своё мнение. Послушай, если хватит терпения.
У:
— Да уж говори. Раз уж пошёл такой разговор.
Р:
— Иисус пришёл первоначально к евреям, а они его не приняли. Почему? Они хотели, чтобы мессия был грозным царём, победил римлян, завоевал мир. И поставил евреев руководить. А Иисус не такой оказался. И встал выбор перед евреями: вот этот кроткий проповедник, или мечты о мировом господстве. Заметь, обоснованные мечты. Бог же обещал. Из бедноты многие за Иисусом пошли, но начальство… Они выбрали национализм. Вот я и думаю, что с тех пор национализм проклят самим Богом. Сам прикинь: Гитлер, Муссолини, Франко. Они хотели укрепить свои страны, чтобы народ был един. Но против них был Бог, и их страны, став едиными, всё равно проиграли. Диавол же, наоборот, использует национализм как любимый инструмент. Сначала соблазняет: вы лучше, чем они, вы европейцы. Даже светлые эльфы. Они же — азиаты, или и вовсе орки. А затем раздувает ненависть, потом война.
У:
— Ладно, это твоё личное мнение. Ты вот что скажи, раз ты такой миротворец. Как войну-то прекратить? Может, вы для начала уберётесь с нашей территории?
Р:
— Главная борьба внутри. Встань на сторону Бога и изгони беса из сердца.
У:
— Я не о том спрашиваю. Вы с нашей земли когда уйдёте? И восстановите разрушенное? И за смерть украинцев заплатите?
Р:
— Знаешь, ваши националисты, даже ещё до майдана, часто говорили, что сторонники русского мира должны убраться в Россию и не мешать украинцам…
У:
— А что, разве не справедливо?
Р:
— Не справедливо, да. Если потребовать, чтобы те, кто сделал европейский выбор, в Европу и мотали, это будет справедливо?
У:
— Мы выбрали Европу не для себя только, а для Украины. Вот всей Украиной и хотим в Европу.
Р:
— Да, с землёй и с тем, что на ней построено. Со всем богатством. Земля-то кому принадлежит? Украинцам, верно? Так почему ты хочешь лишить достояния тех, кто с тобой несогласен? А всё их имущество присвоят «правильные» украинцы? Мне кажется, и те, и другие должны получить землю и имущество в равной степени. Сейчас голосование невозможно, но поделить пока предварительно территорию. И те, кто за мир с русскими, пусть переберутся на юг и восток, а на запад — те, кто за Европу. Потом посмотреть, где какой процент, и поделить землю уже надолго. Два государства образовать.
У:
— Россию свою поделите. На двадцать частей. А Украина едина и неделима. Для нас даже федерализм неприемлем. Никаких автономий, кто не украинец — тот не должен иметь гражданских прав.
Р:
— Можно было сохранить единство Украины. Если бы уважали всех ваших граждан. Но вы решили загнать половину населения под лавку, подавить и силой, и пропагандой. Ради единства, подчинитесь все одной, нацистской точке зрения. Но каким бы ни был послушным украинский народ… На востоке-то и юге немало русских, которые к иноземной власти не привыкли. Вот и восстал Донбасс. А теперь уже всё, склеить разбитое можно только свирепым массовым насилием, фактически геноцидом. У вас многие так и хотят поступить, полстраны через лагеря пропустить. Только не дал Бог рогов ни бодливой корове, ни националистам. Мы оба с тобой понимаем, что вашей военной победы не будет. Или всё останется как есть, или украинцы кончатся. Так зачем продолжать умирать и убивать?
У:
— А всё-таки, согласись, какой героизм. Как мы противостоим второй армии мира, и побеждаем.
Р:
— А первая армия мира проиграла Вьетнаму. Какая там армия у Вьетнама? Из Афганистана сбежала. Да и из Ирака уйдут, никуда не денутся.
У:
— Так ты, значит, не согласен, что Европа лучше Азии?
Р:
— Земля круглая. Что кто-то лучше другого потому, что живёт в таком-то месте — это ерунда, внушённая я уже сказал кем. Есть у меня одна мысль, я её сыну объяснял лет 15 назад. Он тогда что-то про чурок спросил. А кто такие чурки? Те, у кого кожа посмуглее? Я тогда сказал, что если уж использовать этот сомнительный термин, то… Вот есть люди — афганцы, арабы, те же вьетнамцы — они могут неплохо воевать, но чужим оружием. И есть те, кто воюет своим оружием, может его создать. Вот, если первых называть чурками, то русским следует работать над тем, чтобы не стать чурками. Мы тогда были уже к этому близки. В общем, ты знаешь, кто чьим оружием воюет.
У:
— Мы многое делаем! Дроны, ракеты.
Р:
— Мы сотни лет жили в одной стране. Большой разницы в уровне развития между нами нет. Да, по глубине культуры русские
