Ознакомительная версия.
2. Митрополит Иосиф и волнения в Ленинградской епархии
ИОСИФЛЯНСКИЙ РАСКОЛ назван по имени его главы — митр. Иосифа (в миру Ивана Семеновича Петровых). Как складывалась судьба этого архиерея?
Он родился 15 декабря ст. ст. 1872 года в г. Устюжине Новгородской губернии. Учился в Устюженском духовном училище, Новгородской духовной семинарии и Московской духовной академии. В 1899 году, завершив обучение со степенью кандидата богословия, он на год остался профессорским стипендиатом, а затем был утвержден и. о. доцента академии по кафедре библейской истории.
26 августа 1901 года он принял иноческий постриг с именем Иосифа, а 14 октября — рукоположение в сам иеромонаха. Через два года защитил магистрскую диссертацию и был назначен инспектором и экстраординарным профессором Московской духовной академии. В 1904 году — возведен в сан архимандрита.
В 1906 году арх. Иосифа перевели настоятелем Яблочинского Свято-Онуфриевского монастыря Холмской епархии, а в следующем году — настоятелем Юрьевской новгородской обители. 15 марта 1909 года он был хиротонисан во епископа Угличского, второго викария Ярославской епархии.
В 1920 или 1921 году его перевели в Ростов с возведением в сан архиепископа, викарием той же епархии.
В середине 20-х годов в его жизни произошел какой-то неизвестный нам случай, о котором он упоминает в письме к митр. Сергию (от 28 сентября 1927 г.), едва не лишивший его свободы. Только заступничество М. И. Калинина, к которому он обратился с ходатайством, спасло его от ареста.[106]
Трудно определить, каким авторитетом обладал в действительности архиеп. Иосиф, но митр. Петр считал его твердым в Православии иерархом, так что Местоблюститель счел возможным поставить его в своем распоряжении третьим кандидатом на должность Заместителя.
В 1926 году встал вопрос о замещении Ленинградской кафедры. Митр. Сергий искал кандидатов, но одни разумно, а другие малодушно отклоняли от себя таковое назначение, и кафедра продолжала вдовствовать. Между тем представители верующих настойчиво просили митр. Сергия назначить в Ленинград Ростовского архиепископа Иосифа.[107] Прислушиваясь к желанию просителей и, вероятно, учитывая некоторые достоинства последнего. Заместитель назначил его митрополитом Ленинградским. Назначение на такой ответственный пост митр. Иосиф принял не без смущения и душевной тревоги и, как впоследствии писал митр. Сергию, уже тогда ждал для себя новых скорбей.[108]
29 августа ст. ст. он прибыл в Ленинград и остановился в Воронцовском подворье. Вечером в тот же день он отслужил всенощную св. Александру Невскому в Троицком Соборе Лавры. Служба проходила в торжественной обстановке. Очевидцы утверждают, что во время этого богослужения у большинства присутствующих было какое-то непередаваемое, особенное настроение. И на следующий день — день перенесения мощей святого благоверного князя Александра Невского, — когда митр. Иосиф совершил первую Божественную литургию, народ подходил к нему за благословением со слезами умиления. Такое внимание, оказанное ленинградцами вновь прибывшему архипастырю, к сожалению, пробудило в сердце митр. Иосифа ростки тщеславия, которое в дальнейшем сыграло немаловажное значение в организации раскола.
Необходимо отметить, что ленинградская паства потому так тепло встретила митр. Иосифа, что почитала его стойким борцом за чистоту Православия и была счастлива оказаться под его руководством.
31 августа митр. Иосиф отбыл в Ростов, чтобы попрощаться со своей паствой и переехать на новое место служения. Но тут случилось то, чего никто не мог предвидеть: власти запретили ему въезд в Ленинград, предъявив обвинение в покровительстве иоанитам и тайном рукоположении в священники членов этого общества.[109]
Это обвинение, несомненно, было напрасным. Митр. Иосиф, действительно, почитал о. Иоанна Кронштадского, но не более того, и если имел связь с иоанитами, то только с теми, кто, как и сам митрополит, относился к почтеннейшему батюшке в духе Православной Церкви. Но как бы там ни было, митр. Иосиф вынужден был остаться в Ростове. Вместо него Ленинградской епархией до Пасхи управлял архиеп. Гавриил (Воеводин), а затем епископ Петергофский Николай (Ярушевич).
Целый год митр. Иосиф пробыл в Ростове, узнавая о положении дел в своей епархии либо из письменных докладов викариев: еп. Димитрия (Любимова), еп. Сергия (Дружинина), еп. Серафима (Протопопова), еп. Николая (Ярушевича) и еп. Григория (Лебедева), — либо из личных бесед со священниками и мирянами, приезжавшими к нему. Долго так продолжаться не могло: требовалось, чтобы епископ управлял епархией не через доклады за сотни верст, а лично и непосредственно на месте. Но поскольку никакого улучшения в деле митр. Иосифа не предвиделось, то в конце концов встал вопрос: полезно ли ему и далее пребывать на Ленинградской кафедре?
Для разрешения этого вопроса в ряду прочих митр. Сергий созвал 12 сентября 1927 года сессию Священного Синода. На ней было решено перевести митр. Иосифа на Одесскую кафедру, которая также несколько лет вдовствовала и нуждалась в стойком иерархе, поскольку в этом городе укрепили свои позиции живоцерковники.
Указ о перемещении был отправлен 21 сентября. При этом митр. Сергий заверял митр. Иосифа, что не огласит постановления Синода до тех пор, пока к нему не будет вызван сам митр. Иосиф.
Митр. Сергий наверняка бы сдержал свое общение, но вновь произошло непредвиденное: письмо с указом, отправленное почтой, неизвестно по каким причинам задержалось, а тем временем нашлись какие-то люди (митр. Иосиф подозревал некоторых членов Синода), которые, вопреки заверению митр. Сергия, тайно огласили пастве постановление Синода.[110] Было это сделано с ведома митр. Сергия или нет — нам неизвестно, но вероятнее всего, без его ведома, поскольку Заместителю не было никакой нужды, вопреки своему архипастырскому слову, тайно оглашать постановление, если он мог это сделать открыто и свободно, как поступил впоследствии со вторым указом.
Решение о своем перемещении митр. Иосиф получил лишь 22 октября, хотя узнал о нем раньше — вероятнее всего от своих пасомых. Воспринял он его самым болезненным образом. Он посчитал, что его перевод причинит и ему, и его пастве кровную обиду, а это несправедливо, и мириться с этим нельзя. Единственно, с чем он может согласиться — это с предоставлением возможности архиереям, которые по разным причинам не могут находиться в своих епархиях, проживать в соседних местах и оттуда руководить паствой. Свое же перемещение в Одессу он посчитал незаконным и ни в какой степени неприемлемым. Пусть его рассудит собор архиереев, которому он окажет полное послушание.[108] Так рассудил митр. Иосиф и изложил все эти доводы в письме митр. Сергию 28 сентября 1927 года.
Анализируя содержание письма, мы можем увидеть, что в своем протесте митр. Иосиф исходил не из смысла указа, а из чисто субъективных суждений. Если в указе говорилось, что он переводится в Одессу для большей церковной пользы, то митр. Иосиф объяснил подобное решение злой интригой кучки людей, которые не желали его пребывания на Ленинградской кафедре и которым митр. Сергий старался угодить. И поскольку дело направлено не к пользе церковной, а к угождению человеческих страстей, рассуждал митрополит, то согласиться с ним он не может. Вот так произошла подмена основного тезиса — та ошибка, которая привела митр. Иосифа на путь ослушания и протеста.
Отправив письмо, Ленинградский митрополит не скрыл своего настроения от паствы. Он ознакомил прибывшего к нему еп. Димитрия (Любимова) с текстом своего протестующего письма. En. Димитрий, в свою очередь, не замедлил поделиться новостью кое с кем из прихожан, и так, от одного к другому, слух о несогласии митр. Иосифа с распоряжением Синода распространился по Ленинграду и произвел немалое смущение. Правда, волнения в епархии возникли еще раньше, когда неведомые люди тайно огласили постановление Синода, но тогда людей можно было легко успокоить, а теперь, когда пастве стало известно, что их любимец и “страдалец” за веру протестует против решения Синода, народное смущение достигло крайних пределов. То здесь, то там можно было видеть кучки верующих, рассуждавших о происшедшем и выражавших свой гнев против митр. Сергия.
Вероятно, опасаясь за дальнейшее развитие мятежных событий, тогдашний временно управляющий Ленинградской митрополией еп. Петергофский Николай (Ярушевич) счел необходимым 9 октября доложить митр. Сергию и Синоду о настроениях прихожан. Конечно, он не обошел молчанием и позицию митр. Иосифа, возложив часть вины в недовольстве мирян на него.
Не лучшим образом обстояло дело и в Ростове. Назначенный Ярославским викарием, туда прибыл из Краснодара еп. Иннокентий (Летяев) и — сразу же столкнулся с противостоянием прихожан. Нашлись люди, которые расценили приезд нового епископа как желание митр. Сергия удалить из города митр. Иосифа, и по этой причине они открыто проявляли свои антипатии к еп. Иннокентию, не стесняясь выказывать ему явное неуважение. Подобное отношение ростовчан крайне смутило викария. Правда, митр. Иосиф упрашивал его не обращать внимания на грубости и спокойно приступить к своим обязанностям,[110] но тот оставался непреклонным, будучи убежден, что митр. Иосиф вмешивается в управление и расстраивает церковную жизнь в епархии. Он считал, что доколе митр. Иосиф остается в Ростове, он не сможет спокойно управлять паствой, и 10 октября написал по этому поводу специальный рапорт в адрес высшей церковной власти.
Ознакомительная версия.
