Ознакомительная версия.
Совершенно иными полномочиями обладал Патриарший Местоблюститель митр. Петр, который получил их не от Синода и не совместно с Синодом, а непосредственно от Патриарха.
“Знаменательно, - рассуждает по этому поводу митр. Сергий, — что ко дню смерти Патриарха из всего столь широко на Соборе задуманного аппарата остался один Патриарх. Он один сохранил свои полученные от Собора полномочия на управление Российской Церковью. Срок полномочий членов Синода и Высшего Церковного Совета уже давно истек, и они не могли более принимать участия в управлении. Существовавший при Патриархе Синод из трех архиепископов, а потом митрополитов, полномочий от Собора не имел, был собран по личному приглашению почившего и с его смертью терял полномочия. Таким образом, рядом с Патриархом не оказывалось Собором уполномоченного учреждения, которое бы, участвуя в высшем управлении Церковью, могло автоматически принять от Патриарха всю полноту порученной ему Собором Патриаршей власти и соблюсти ее до избрания нового Патриарха, избрав Местоблюстителя. Оставался единственный путь к сохранению этой власти: личним Патриаршим распоряжением указать лицо, которое бы по смерти Патриарха восприняло всю полноту Патриаршей власти для передачи будущему Патриарху. Это почивший сделал своим завещанием.Так как вопрос шел именно о том, чтобы сохранить для Русской Церкви не в теории, но и на практике, в действии, учрежденную Собором Патриаршую власть во всей ее полноте, то в завещании и говорится определенно о переходе к одному из указанных кандидатов всех прав и обязанностей Патриарха без каких-либо ограничений. Завещание не усваивает будущему носителю Патриаршей власти титула Местоблюститель, что давало бы повод приравнивать к обыкновенному Местоблюстителю и тем ограничивать его права. Уже сам Владыка митр. Петр при вступлении в должность избрал для себя такой титул, может быть, желая этим показать, что он совсем не намерен при сваивать Патриаршей власти пожизненно, а смотрит на себя только как на временного носителя этой власти для передачи будущему Патриарху. По прямому же смыслу завещания он бы должен был именоваться “Исправляющий должность Патриарха” со всеми правами, этой должности присвоенными, в том числе и с правом обращения ко Всероссийской пастве лично от себя с посланиями и правом возношения его имени во всех Церквах Патриархата”.[104]
Правда, некоторые архиереи выражали сомнение относительно канонической правомочности единоличной передачи патриаршей власти, но они не учитывали тот момент, что именно Собор 1917 — 1918 гг. предоставил Патриарху Тихону право передавать таким образом свою власть временному ее носителю, в случае, если не окажется в наличии уполномоченного Собором учреждения. Кроме того, Патриаршее завещание было единогласно утверждено соборным мнением — 37 архипастырями, присутствовавшими на погребении Святейшего, о чем ими был составлен специальный акт:
“Убедившись в подлинности документа и учитывая 1) то обстоятельство, что почивший Патриарх при данных условиях не имел иного пути для сохранения в Русской Церкви преемства власти, и 2) что ни митр. Кирилл, ни митр. Агафангел, не находящиеся теперь в Москве, не могут принять на себя возлагаемых на них вышеприведенным документом обязанностей, мы, архипастыри, признаем, что Высокопреосвященнейший митрополит Петр не может уклониться от данного ему послушания и во исполнение воли почившего Патриарха должен вступить в обязанности Патриаршего Местоблюстителя”.
(Далее следуют 37 подписей).
Примечательно указание архиереев на то, что почивший Патриарх не имел иного пути сохранить в Церкви законное преемство власти и что от этой власти митр. Петр уклониться не может.
Таким образом, Патриарший Местоблюститель митр. Петр являлся законным носителем патриаршей власти во всей ее полноте. А учитывая, что свои обязанности он передавал кандидатам также во всей полноте, мы можем утверждать, что вся полнота патриаршей власти таким образом перешла к митр. Сергию.
“Как известно, - писал последний, — “Заместителем” Патриарха начал себя именовать в 1922 г. покойный митр. Ярославский Агафангел, которого Святейший Патриарх, “вследствие крайней затруднительности в церковном управлении, возникшей от привлечения Патриарха к гражданскому суду”, счел полезным для блага Церкви поставить во главе церковного управления. Титул “Заместителя” опять-таки в грамоте Патриарха не был указан, а был избран самим митрополитом Агафангелом. Одна ко, определяя свои полномочия не по техническому значению слова “Заместитель”, а по существу дела, митр. Агафангел “посчитал своим долгом... созыв Всероссийского Поместного Собора”, который должен был дать решение всех принципиальных вопросов. Таким образом, Заместитель Патриарха, еще здравствующего, но устранившегося от управления из-за предания его гражданскому суду, признает себя облеченным всею полнотою Патриаршей власти, до созыва Поместного Собора включительно. Даже на этот созыв он не считает необходимым во что бы то ни стало добиваться каких-либо указаний Патриарха, а между тем Собор полномочен поставить вопрос и о суде над самим Патриархом.
Настоящее положение нашего церковного управления — во главе с Заместителем здравствующего, но устранившегося от дел Местоблюстителя — до тождества аналогично положению управления в 1922 году при устранившемся Патриархе и фактически управлявшем Заместителе. Нет поэтому никаких оснований утверждать, будто теперешний Заместитель, в отличие от тогдашнего, должен почитаться ограниченным в правах, хотя бы в документе, передающем власть, и не было никаких оговорок об ограничении (как не было их в 1922 году).
Таким образом, по документальным нашим данным. Заместитель облечен Патриаршей властью в том же объеме, как и заменяемый им Местоблюститель. Да и существом дела это требуется, иначе не было бы ответственности кормчего у Церковного корабля, и тогда не было бы и цели вообще кому бы то ни было передавать власть. Различие между Местоблюстите лем и его Заместителем не в объеме Патриаршей власти, а только в том , что Заместитель является как бы спутником Местоблюстителя; сохраняет свои полномочия до тех пор, пока Местоблюститель остается в своей должности. Ушел Местоблюститель от должности (за смертью, отказом и под.) — в тот же момент прекращаются полномочия Заместителя. Само собою понятно, что с возвращением Местоблюстителя к управлению Заместитель перестает управлять.
За распоряжения своего Заместителя Местоблюститель ни в какой мере не может быть ответственным, и потому нельзя ожидать или требовать, чтобы Местоблюститель вме шивался в управление и своими распоряжениями исправлял ошибки Заместителя. Такое вмешательство повлекло бы только к еще большему расстройству церковных дел и к анархии, как и всякое двоевластие. Как самостоятельный правитель, Заместитель сам и отвечает за свое правление перед Поместным Собором”.[105]
Итак, с точки зрения исторического и канонического освещения, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя обладал полнотой патриаршей власти, что давало ему полное основание делать те или иные распоряжения, относящиеся к церковному управлению, самостоятельно.
Однако в глазах большинства российских епископов объем полномочий митр. Сергия был ограничен, а самого его считали поставленным в зависимость от митр. Петра. Ошибка состояла в том, что архиереи исходили не из смысла завещания, а аппелировали к термину “Заместитель”, которым обычно обозначалась должность с правами, ограниченными сравнительно с тем, кого замещают. Вследствие этого и возникло ложное убеждение, что митр. Сергий уполномочен вершить только текущие дела и не может брать на себя решение вопросов принципиальных и общецерковных. Эти взгляды как бы подтверждало и решение митр. Петра оставить за собой титул Местолюстителя. При таком положении не только епископат, но и сам митр. Сергий считал себя поставленным в каноническую зависимость от митр. Петра.
Сложившееся в епископате убеждение в несамостоятельности полномочий митр. Сергия вело к тому, что всякий шаг Заместителя многие иерархи расценивали как превышение им канонических полномочий. А это, в свою очередь, подготавливало почву для возникновения расколов. Так мало-помалу ростки иосифлянства невидимо набухали в организме церковно-общественной жизни, и как только наступил подходящий момент, они пробились на поверхность и во всеуслышание заявили о своем существовании.
2. Митрополит Иосиф и волнения в Ленинградской епархии
ИОСИФЛЯНСКИЙ РАСКОЛ назван по имени его главы — митр. Иосифа (в миру Ивана Семеновича Петровых). Как складывалась судьба этого архиерея?
Ознакомительная версия.
