Мне известно по воспоминаниям В.Н. Казимирова, в ту пору сотрудника посольства, что серьёзной опасности подвергались сам Андропов, все, кто был рядом с ним. Однажды его служебную машину остановили демонстранты, пришлось бросить её, добираться пешком к посольству через полгорода. На деревьях висели трупы венгерских коммунистов и работников госбезопасности. В один из дней в его кабинет залетела пуля, был обстрел, но, к счастью, никто не пострадал. При этом Андропов твёрдо пресекал передачу «наверх» любой неподтверждённой информации (которую кое-кто очень ждал) о беспорядках, расстрелах и зверствах митингующих. Есть все основания предполагать, что позиция Андропова: всесторонняя объективная оценка положения дел, предотвращение негативных явлений в самом их начале, а в случае крайних ситуаций – разрешение мирным, бескровным, нереволюционным путём, – во многом сформировалась под влиянием венгерских событий. Но существа его идейных воззрений они не поколебали.
– Именно в связи с этим, кстати, примечательно, что как-то подзабыто, что, после того как в 1967 году Андропов возглавил КГБ, там стали происходить серьёзные изменения. Даже «враги за океаном» (не будем считать их при этом высшим критерием) отмечали это. КГБ, по сути, перестал быть карательным органом. Было открыто даже Пресс-бюро КГБ СССР – в абсолютно закрытой прежде организации. Это реформаторство.
– Хочу привести слова Андропова после назначения на пост председателя КГБ СССР: «Меня в очередной раз переехало колесо истории». Он не планировал, что встанет во главе Комитета госбезопасности, да ещё так надолго. Характерно начало его работы там. Его заместитель, а впоследствии председатель КГБ СССР В.А. Крючков вспоминал: «Никаких перестроек не было. Он пришёл, ничего не стал крушить, внимательно слушал, вникал в работу отдельных направлений. И вот, когда он разобрался… он начал менять и организационные формы работы». Главным стало строительство законопослушной организации, которая обеспечивала бы безопасность страны, а не была безропотным орудием власти или тем более одного человека, как при Сталине. Андропов вёл к тому, чтобы чёткое разделение функций КГБ и партийного аппарата неукоснительно соблюдалось. КГБ не имел возможности влиять на идеологические механизмы ЦК или на экономическую политику, не претендовал на какое-либо непрофессиональное курирование в этих сферах. На первом месте стояли задачи сохранения технологий, противодействия иностранным разведкам, обеспечения безопасности государства. И ещё – строжайшее соблюдение законности, пресечение коррупции, масштабных хищений. При нём были созданы первые антитеррористические подразделения «Альфа» и «Вымпел», необходимость появления которых он осознал после Олимпиады 1972 года в Мюнхене. Вот реальные итоги проведённой Андроповым коренной реформы КГБ.
Что касается мнения «иностранных коллег», то, думаю, достоин упоминания такой факт. В кабинете руководителя Нью-Йоркского отделения ФБР в те годы висели два портрета – Гувера и Андропова. Хозяин кабинета ответил удивлённому советскому оперативному работнику, указывая на портрет Андропова: «А что вы хотите? Это портрет руководителя самой лучшей разведки мира…»
В чекистской же среде тогда неукоснительно выполнялся девиз «Чистые руки, горячее сердце, холодная голова».
– Соблюдение такого девиза, который у многих сегодня, не исключаю, может вызвать усмешку, вряд ли стало бы возможным, если бы сам руководитель его не выполнял. Расскажите, пожалуйста, об укладе жизни Андропова, его наклонностях, привычках, материальном положении семьи.
– Мы жили в хороших условиях. Государство обеспечивало семью дачей, машиной. Но мы, дети, росли с пониманием, что обязаны этому той высокой должности, которую занимал дедушка. На нас лежала моральная ответственность за условия, которые нам были созданы. И к нам всегда предъявляли высокие требования – самодисциплина, скромность и т.д. В первую очередь Юрий Владимирович предъявлял их к себе и был тут примером.
При этом он был человеком с удивительной харизмой. Стоило ему появиться в доме, как все вокруг как-то подтягивались. Он был источником особой энергетики, которой подзаряжал и семью, и своих сотрудников. В воспоминаниях все отмечают его умение общаться, вести диалог. А кто-то отметил однажды: «Он дарил людям крылья».
Очень много читал. По воспоминаниям помощника руководителя секретариата КГБ А.Г. Сидоренко, за выходные дни Ю.В. прочитывал от пяти до шести книг. Обычная дневная норма – 400–600 страниц. Легко мог цитировать целые абзацы. К поэзии вообще было особенное отношение: многое знал наизусть, сам писал стихи. Обладал прекрасным чувством юмора, заразительным смехом, любил петь, у него был красивый баритон.
Очень тепло относился к бабушке. Всегда нежно называл её Танюшей. На нас, внуков, скажу честно, времени у него оставалось мало. Он работал семь дней в неделю, без выходных. Но время для жены находил всегда, даже когда был сильно болен. Когда они беседовали в зимнем саду, туда никто не смел войти.
В людях ценил энергию и творческий подход к делу. Всегда с вниманием относился к чужому мнению, даже если оно противоречило его точке зрения. «Для того чтобы опереться, нужно противодействие», – говорил он.
Как-то я смотрела по телевизору программу «Международная панорама», выступал Александр Бовин. Тут вошёл дед и сказал: «Вот это умный мужик». Хотя к Бовину тогда наверху не очень-то относились. Потом, как Арбатова или Шарапова, он приблизил к себе и Бовина. Видно, причислял их к числу тех, на чьё противодействие можно опереться.
– Однако те времена памятны глухими слухами о психушках, борьбе с диссидентами. Солженицын и другие воспринимаются как жертвы гонений именно КГБ. Как это согласуется с тем, что Андропов со многими из них встречался, подолгу беседовал? Какой-то парадокс.
– Дело в том, что, как я уже сказала, КГБ был намеренно удалён Андроповым от идеологических баталий. Ненужность таких ходов и показательных «пóрок», как процесс 1966 года (Ю.В. тогда ещё не работал в КГБ. – Ред.) над Синявским и Даниэлем, твёрдо отстаивалась им на всех уровнях. Инициаторами же выступали отдел пропаганды ЦК и его шеф Суслов. Рой Медведев в книге «Генсек с Лубянки» приводит пример, как было принято решение об аресте Владимира Высоцкого, и только немедленное личное вмешательство Андропова предотвратило его. А была ещё совершенно немыслимая для того времени женитьба Высоцкого на француженке Марине Влади, личный его «Мерседес», концерты в Париже и США… Не допустить всего этого при желании было очень легко. Что же касается Солженицына, то решение о его высылке было не самым жёстким из арсенала государственных методов и средств. Много чего там рассматривалось. Андропов активно повлиял на выбор именно такого метода. Будем объективны, не из-за какого-то особого расположения к Александру Исаевичу, а на основе принципиального подхода, определённого им в КГБ для решения подобных ситуаций. И наблюдение за писателем было организовано, чтобы исключить возможные «случайности», в которых, безусловно, обвинили бы именно КГБ. Этого Андропов допустить не мог.
Вскоре после высылки Солженицына, как вспоминает Кончаловский, он с Евтушенко и ещё с кем-то сидели в компании, и в разгар застолья Евтушенко позвонил Андропову на дачу, долго и горячо возмущался произошедшим. Андропов всё выслушал не перебивая, спокойно сказал в конце: «Закусывать надо лучше, ребята» – и положил трубку. Никаких последствий для Евтушенко звонок не повлёк.
– Давайте, однако, вернёмся к периоду, когда Андропов уже стал первым лицом СССР – с 1982 года по 1984-й. Многое осуществить просто не успел. Между тем случались вещи, которые напрягали. Сам помню, как люди иной раз боялись идти в кино днём – устраивались чуть ли не облавы, когда могли войти в зал, зажечь свет и проверить: отгул или прогул. Не хочу сказать, что дисциплина – это плохо, но… Словом, непонятно, во что могло вылиться правление Андропова.
– Извините, но такая постановка вопроса – это упрощение ситуации по оценке внешних признаков. Начало прихода Андропова к власти было серьёзнейшим, судьбоносным моментом в истории страны. От решений Андропова зависело будущее людей, зависело направление развития государства. «Сонное царство» застоя многие готовы были «разбудить» возвратом к тоталитарному режиму. Ждали твёрдой руки, и приход Андропова из КГБ настраивал на такой лад однозначно. К этому готово было и большинство граждан страны, чувствовавшее необходимость перемен. Вот и началась кампания по «отлову прогульщиков и стояльцев в очередях». Призыв к повышению дисциплины многие руководители «на местах» поняли по-своему, а именно: к власти пришёл жёсткий, единовластный руководитель, который будет бороться с негативом методами «закручивания гаек». Начались перегибы. Если вы помните, кампания столь же стремительно сошла на нет. Именно потому, что Андропов узнал про эти методы и жёстко потребовал прекратить показуху.
