– Но есть ли современные скульпторы, чьи памятники вам нравятся?
– Да, например, работы моего учителя народного художника России профессора Михаила Переяславеца. Он всегда творит с каким-то особым благородством, у него чёткий внутренний стержень. Для него ни деньги, ни установленные сроки не имеют значения – важен только результат. Он, кстати, был воспитан выдающимся скульптором Львом Кербелем. Если же подходить к «истории вопроса» в целом, то к качественным вещам для меня относятся, к примеру, памятник Нахимову в Севастополе, изваянный Николаем Томским, композиция «Преподобный Савва Сторожевский и князь Юрий Звенигородский» Андрея Ковальчука в Звенигороде, в Москве – Маяковский на Триумфальной площади Александра Кибальникова, Юрий Долгорукий на Тверской площади, конечно, опекушинский Пушкин… Сейчас, к сожалению, налицо снижение общего профессионального уровня скульпторов, работающих над монументами. И это при том, что в России продолжает существовать сильнейшая реалистическая школа, которая в Европе давно утеряна! Памятники нужно делать хорошо, но высокое искусство требует куда большей самоотдачи.
Беседу вела Светлана НОСЕНКОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
В западных оркестрах – выпускники Гнесинки
Московский вестник
В западных оркестрах – выпускники Гнесинки
КАФЕДРА РЕКТОРА
В 1895 году первая ученица пришла в музыкальные классы Е. и М. Гнесиных. С этого началось развитие большого комплекса учебных заведений имени Гнесиных. Впоследствии ГМПИ им. Гнесиных стал крупнейшим музыкально-образовательным центром в России. Поэтому вполне оправданным явилось преобразование института в Российскую академию музыки имени Гнесиных – впервые в стране музыкальный вуз получил подобный статус. В течение всей истории вуза в соответствии с требованиями времени открывались новые специальности и формы обучения: так, созданы отделение музыкального менеджмента (с 2005 г. – продюсерский факультет), кафедра компьютерной музыки, информатики и акустики. В 2002 г. открыт филиал академии в Ханты-Мансийске. О сегодняшнем дне академии мы побеседовали с её ректором Галиной МАЯРОВСКОЙ, которая пришла на этот пост в 2008 году.
Галина Маяровская
Окончила Азербайджанскую государственную консерваторию как дирижёр академического хора. В 1972 году при её непосредственном участии было открыто музыкальное училище в г. Электростали (Московская область), где последующие тринадцать лет она работала заместителем директора. С 1984 года перешла на работу в Министерство культуры Российской Федерации, затем – Федеральное агентство по культуре и кинематографии. В марте 2008 года была избрана на должность ректора РАМ им. Гнесиных. Ведёт педагогическую работу на кафедрах менеджмента и хорового дирижирования.
Кандидат педагогических наук. Заслуженный работник культуры Российской Федерации.
Г.В. Маяровская является членом коллегии Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки, руководителем рабочей группы стран СНГ по разработке Концепции развития образования в сфере культуры и искусства. Она – член Международной ассоциации европейских консерваторий, Всемирного музыкального совета ISME, академик Международной академии информатизации, президент Ассоциации музыкальных училищ и училищ искусств России.
– Галина Васильевна, где вы работали перед тем, как стали ректором? Стала ли новая должность чем-то неожиданным для вас?
– Я проработала в Министерстве культуры Российской Федерации 25 лет. Руководила образованием в сфере искусств. Это было огромное хозяйство, около 6 тысяч музыкальных школ, почти 257 средних учебных заведений и 64 высших учебных заведения. Но мне, музыканту по профессии, конечно, всегда было ближе музыкальное образование и его проблемы. Гнесинский институт для Министерства культуры РСФСР являлся базовым учреждением. Здесь разрабатывались учебные планы, методики, были созданы советы по разным видам исполнительского искусства. Все новации шли именно отсюда.
Прошло много лет, в новом государстве эти советы уже не работают, но вся страна, например, считает, что секцию фортепиано до сих пор возглавляет Вера Дмитриевна Ныркова. То есть в Гнесинке работают подвижники, которые, несмотря на то, что многое развалилось, не выпускают из рук творческую инициативу. Они продолжают вести за собой всю страну. Меня всегда вот это удивляло в академии. Поэтому я с большой симпатией относилась к ней. Хотя и понимаю, что сегодня академия уже не та, что она как бы растеряла некоторые свои позиции.
– Какие перспективы у коллектива в настоящее время? Как можно изменить сложившееся положение?
– Цель, которую я перед собой поставила, – вдохнуть жизнь в творческий коллектив, так как он немножечко завял, и снова сделать его методической базой для всей страны. В Гнесинке столько народных артистов, заслуженных деятелей, ведущих исполнителей! Практически каждый востребован в нашей стране и за рубежом. Преподаватели дают мастер-классы во всех уголках мира. Получилось так, что в последние годы академия стала работать на внешний мир, а не на себя. Сейчас я стараюсь эти силы аккумулировать внутри вуза, чтобы академия заново возродилась, стала той, какой она была прежде.
У нас партнёрские, договорные отношения с десятью учебными заведениями. Мы проводим обмены студентами, преподавателями, программами, пособиями, стараемся превратить нашу вузовскую жизнь в действительно общеевропейское образование. Коллектив понял, что от него требуется, и с энтузиазмом подхватил мои предложения, а многие ещё и дополнил. Честно говоря, я рада, что пришла сюда.
– Как живут студенты, преподаватели? Не секрет, что во многих вузах зарплаты преподавателей невысоки.
– Для студентов и преподавателей мы многое делаем. Я пришла в академию в ту самую неделю, когда по всей стране шёл репортаж о том, что студентов Академии им. Гнесиных выселяют из общежития на Хорошёвском шоссе, поскольку оно непригодно для проживания. Прошло полтора года, и не отремонтированными остались только два этажа. Приведены в порядок и места общего пользования. Закупаем новую мебель. Раньше не было пожарной сигнализации, теперь она проведена.
Самое главное наше достижение – значительно выросли зарплаты преподавателей. Мы использовали внутренние резервы и увеличили основную бюджетную заработную плату. Ну а кроме того, реализовалась та работа, которую я начала ещё в бытность мою в министерстве, тогда были направлены документы для получения президентского гранта.
Спасибо Министерству культуры, администрации президента, спасибо правительству, всем тем, кто с этим грантом работал. Это дополнение к заработной плате достигает 45 тысяч в зависимости от уровня квалификации. Концертмейстер получает 15 тысяч, а год назад – только 3–5. Это, повторюсь, сверх бюджетного заработка.
– Вас затронули последние тенденции в образовании, в частности Болонский процесс?
– Сейчас мы пытаемся войти в международную программу «Темпус». При этом готовимся обосновать такую глобальную тему – «Болонский процесс и наше музыкальное профессиональное образование». Хотим показать, где мы соприкасаемся, а где расходимся абсолютно. Необходимо доказать, что именно неприменимо к российской системе музыкального образования, которая имеет свои корни, традиции, успехи и, в общем-то, во всём мире принята.
На нас возложена миссия координации профессионального образования в странах СНГ. Совет по культуре стран СНГ утвердил меня руководителем рабочей группы по разработке концепций образования в сфере культуры и искусства стран – участников СНГ, а также по методическому обеспечению всей системы художественного образования. Работа очень тяжёлая. Концепцию мы сделали, и она была принята без замечаний. В её основе трёхступенчатое профессиональное образование (бывшее достояние СССР): детские школы искусств – средние профессиональные учебные заведения – вузы, – очень мощная, достойная система художественного образования. В Европе и Америке удивляются, что в их оркестрах немало наших выпускников. «Как она работает, ваша удивительная система?» – спрашивают они.
Да, наша система совершенна. В отличие от Запада, где инструмент выбирают только на первом курсе вуза, наши первокурсники имеют 7–14-летний исполнительский опыт, огромный репертуар, иногда даже российские и международные лауреатские звания. Наш уровень высшего музыкального образования несравнимо выше, чем за рубежом. Как можно в 11, 17 и 20 лет выбирать инструмент? Это как в балете, когда уже и кости негибкие, и пальцы не двигаются.
