ЦЗЛ, как и верфь, мужала в пути. Судите сами: в сорок третьем здесь было всего три сотрудника, сейчас — шестнадцать. Добрым словом вспоминают тут и тех, кто внес свою лепту в создание и организацию лаборатории. Это бывшие ее руководители — В. Ходарина, X. Шакирзянов, а также главный инженер завода А. Осадчий.
ЦЗЛ — заводской контролер, его испытательный и исследовательский цех. Отсюда продукция получает направление на стоящие у причалов корабли. В заводской лаборатории, словно по велению волшебной палочки, оживает металл, показывая свой нрав и характер: каков он на прочность? Упругий ли? Эластичный ли? Как будет вести себя в трудных условиях?
Вот, скажем, механическое отделение. Здесь металлы проходят испытания на прочность. Ударную вязкость и твердость определяют с помощью разрывной машины и твердомеров. А в физическом деталь предстает в разноцветье спектра. Спектральный анализ дает точное представление о составе металла, его соответствии с запланированным образцом.
Колбы с цветной жидкостью, ряды пробирок, весовые приборы под стеклянными колпаками — все это хозяйство химического отделения. Здесь металлу стараются создать самые неблагоприятные условия, в которые он может попасть в путешествии по морям и океанам.
Делают всю эту работу люди, на первый взгляд, молчаливые, но увлеченные и влюбленные в свою профессию. Большинство лаборантов пришло из производственных цехов и нашло здесь свое призвание. Возглавляет коллектив ЦЗЛ Анна Ивановна Мосорина.
Сотрудники лаборатории ведут активный научный поиск. И достигнуто уже немало. Главное — это, пожалуй, контроль сварки ультразвуком. В механическом отделении добились того, что на разрывной машине стали испытывать от крупных до самых мелких деталей — до шести миллиметров. А раньше испытывали только крупные. Над этим усовершенствованием потрудились слесари-дефектоскописты Виктор Владимирович Кляузов и Виктор Серафимович Бобряков, токарь-испытатель Валентина Сергеевна Козлова я Анна Ивановна Мосорина, тогда еще старший инженер отделения.
В измерительном отделении была внедрена установка для промывки резьбовых деталей перед их проверкой. Раньше эту операцию выполняли вручную. Здесь же успешно прошла испытание установка по проверке штанген-рейсмусов и угольников. На вид — простая. Но за этой простотой— четырехлетний поиск прибористов Николая Трофимовича Глухова, Николая Степановича Петушкова, старшего инженера Лилии Сергеевны Соповой.
И еще одно из многочисленных нововведений — в химическом отделении за счет успешного освоения новых приборов 80 процентов контроля цветного металла стали вести спектральным методом. Срок анализа сократился до двух часов, а раньше это занимало двое суток.
В лаборатории, как и на верфи, всегда горячая пора. Только одно внедрили, думай о другом. Ищи, испытывай, доказывай. Эксперимент за экспериментом. Впрочем, так и должно быть. Идет, например, в лаборатории работа над новым антифрикционным составом для наплавки подшипников. Он поможет удлинить их жизнь. Думают и над тем, как модернизировать приборы, чтобы применить их для исследования непосредственно на ходовых испытаниях судна. Немало и других наметок, планов, программ.
- Привилегированный класс -
В ребячье царство попал я на ранней камчатской зорьке. В утренних солнечных лучах поблескивали снежные вершины сопок, кругом тишина и аромат бодрящего воздуха. Но вдруг: та-та-та! Малыш-горнист, вскинув горн к голубому небу, усердно стал надувать щеки. Сигнал его понятен — утро настало, пора просыпаться, друзья! И вот это ««царство» оживает. Замелькали белые блузки и галстуки, зазвенели голоса. Только и слышишь: «На зарядку! На зарядку, становись!»
Так я застал начало рабочего дня у хозяев пионерского лагеря «Костер». Пробыл с ними до заката и убедился, что ребята тут не одни только песни поют. Они здесь усердно работают, но труд им в радость и с пользой для здоровья. Что ни день — все тут новое, интересное. Вот в поход на сопку пошли. Через тропы, ручьи. Видели тут и громадные деревья, и цветы, и птиц. А на поляне привал сделали, где песни свои походные пели. А потом в лагерь в гости к ним заводской ветеран пожаловал. Седой весь, с медалями на груди. Интересно было послушать.
А там футбольный матч, сражение на волейбольной площадке, шахматный турнир. Ну, тут уж кто во что горазд. А в расписании на следующий день значилось: концерт художественной самодеятельности и заключительные соревнования по легкой атлетике. Помимо, конечно, ставших привычными для ребят прогулок, загара и водных процедур в горячих Паратунских источниках.
Все это, понятно, в сочетании с отличным питанием и здоровым режимом. Мамы и папы не перестают радоваться и удивляться, когда после месячной разлуки встречают ребят на площади у заводского Дома культуры. «Ишь, подзагорел как! И росточком выше стал, и окреп малость. Да и потяжелел».
Но это внешние, что ли, приметы. А то, что малыш стал более общительным, любознательным, это, понятно, сразу в глаза не бросается.
Убедился — ребята любят свой «Костер» и историю его хорошо знают. Построили пионерлагерь сами судоремонтники в 1958 году. Поначалу, правда, неказист он был, в домиках неуютно, удобств мало. Теперь иное дело. Домики новенькие, со всеми удобствами. Стадион, постоянная киноустановка, телевизор, баня отличная. Устроены тут качели, карусели, много спортивных снарядов. Словом, завод не жалеет средств для ребят. Знают судоремонтники, что в недалеком будущем звуки пионерских горнов дробным эхом отзовутся в заводских цехах. Ежегодно здесь проводят летние каникулы более 500 детей рабочих и служащих судоверфи.
Пионерлагерь «Костер» — это уже обжитый дом заводских школьников. В прекрасных условиях живут и их младшие сестренки и братишки, для которых судоремонтники тоже ничего не жалеют. В том же 1958 году верфь имела всего один детсад на 100 мест, а теперь их четыре на 600 ребят.
- Сюрпризы «колеблющейся» земли -
«Что она (Камчатка) бесхлебное место и не скотное, что великим опасностям от частых землетрясений и наводнений подвержена, что большая часть времени проходит там в неспокойных погодах, и, что, напоследок, одно там увеселение смотреть на превысокие и не тающие горы, или живучи у моря слушать шум морского волнения… то кажется, что она — земля — больше к обитанию зверей, нежели людей способна». (С. Крашенинников).
Известный исследователь написал эти слова почти два века назад. Теперь они кажутся, по меньшей мере, наивными.
А вот что касается «неспокойных погод и землетрясений», то со времен Крашенинникова тут мало что изменилось. И в нынешнее время мы являемся частыми их свидетелями. Свидетельство тому — многочисленные документы, сохранившиеся в заводских архивах и воспоминаниях очевидцев.
4 мая 1959 года. Вышла из строя компрессорная станция. Поврежден портальный кран, смонтированный накануне.
9 февраля 1969 года. Главремфлот. «Докладываю, что с 6 по 8 февраля город Петропавловск подвергся длительному воздействию циклона предельной разрушительной силы, сопровождаемого снежными зарядами повышенной плотности. В результате ураганного ветра и сильного снегопада на судоверфи разрушено два импортных металлических склада. Директор».
25 ноября 1971 года. «Утром в 7 часов 36 минут город Петропавловск подвергся землетрясению силой 7 баллов. На верфи разрушен и поврежден ряд объектов. Особо пострадал причал в пределах литейного цеха, торцовой набережной в районе десятого цеха. В указанных местах произошла осадка набережных до 0,2 метра. Потери рабочего времени из-за простоя составляют 20 тысяч нормо-часов. Директор А. Потылицын».
Акты, представления, докладные. Немало их накопилось за сорок лет. Даже поверхностный подсчет приводит к миллионным убыткам. Действительно, насколько разрушительны эти неспокойные камчатские погоды и землетрясения!
Но чем свирепей последние, тем сплоченней и организованней судоремонтники. Тем крепче их характер и выдержка. Старожилы хорошо помнят, как не раз и не два приходилось вступать им в схватку с камчатской стихией. Однажды в бухту доставили металлоконструкции для строящихся цехов. Кунгасы решили разгрузить утром, но к вечеру разыгрался шторм. Свирепый, беспощадный. Как щепки, швырял он по волнам кунгасы, грозя вот-вот опрокинуть их вверх дном. И тогда люди стали бросаться в ледяную воду и на руках выносить тяжелые швеллеры и балки. А наводнения? Сколько раз шквальные ветры обрушивали на промплощадку многотонные водяные волны? Они смывали бревна, доски, уничтожали запасы цемента, разрушали узкоколейку. Горестно и обидно, конечно, было в такие минуты. Ведь все шло прахом. И вот тут-то проявлялся людской характер. Не должно ж быть так, чтобы человек слабей оказался, спасовал перед грозной стихией. Укрепляли берег, забивали сваи, сутками дежурили у паровых котлов. Словом, один за троих работал, потел, чертовски уставал, но не сдавался. Да что там прошлое! Рассказывал не так давно секретарь партбюро отдела главного механика Сазонов, как однажды в двенадцатибалльный шквал пришлось ремонтировать портальный кран «Эберсвальд». Сумасшедший ветер грозился попросту перевернуть его. Трое суток провели здесь тогда инженер по кранам Н. Я. Валов и мастер электриков Н. С. Исаров. Эти два коммуниста и их товарищи, как говорится, ушли с поля боя лишь тогда, когда кран обрел стойкость и приступил к работе.
