Как только установился наст – толстая леденистая корка подтаявшего при дневном солнце и замёрзшего за ночь снега, – я ранним утром на лыжах-самоделках за несколько дней облетел ближайшие места, откуда слышались глухариные щелчки и удары. Нашёл одно токовище – на поляне, вдалеке от деревьев.
Глухарь – птица очень осторожная. Это было издавна ведомо всем петушихинцам. Как и то, что глухари, зимой живущие поодиночке, весной слетаются в определённые места и начинают токовать: распушив перья и возбудившись до предела, дерутся порой до смерти меж собой за самок. Но всё это было известно из рассказов стариков, имевших когда-то ружья и бивших глухарей на охоте. Теперь в деревне ружей не было. Посмотреть на глухариные бои, кому хотелось, можно было лишь издали, толком так ничего и не увидев: глухарь теряет осторожность ненадолго, только пока «тóчит», когда страсть глушит его слух – оттого и «глухарь»…
Подбить глухаря – мысль хорошая. Но как это сделать? И я придумал: попробую подстрелить из лука. Как делали это на охоте дикари.
А лук у меня был, и стрелы тоже… Летом стрельба из лука была одной из любимых детских игр. Изготовить лук – нехитрое дело. Находишь достаточно толстый, но гибкий тальник, делаешь тетиву из прочной льняной дратвы, натягиваешь её на дугу; нарезаешь сухих камышовых стеблей, изготавливаешь из консервных банок наконечники, затачиваешь их, насаживаешь на камышину плотно и точно по центру и – стрела готова. Лёгкая, быстрая, точная, если камышина прямая да стрелять умеешь. Я умел.
Изладил из хвороста караулку, притащил её днём поближе к токовищу и два ранних утра сидел в ней тише мыши, ждал, пока прилетят глухари, присматривался. Слышал, как чуть раньше где-то в стороне от токовища собирались самки. Но вот раздавалось тяжёлое хлопанье крыльев, на круг токовища один за другим, как бомбардировщики, грохались глухари.
На третье утро я притаился в караулке и замер, пока не начались бои. Выстрелил. Когда подстреленный глухарь, волоча крыло, пошёл в сторону, а потом упал, остальные замолчали и замерли. Я уже стал было закладывать новую стрелу, но глухари вдруг всполошились и улетели.
«Вот если б столько мяса добыть раньше, может, и Олег остался жить», – думал я, возвращаясь домой… Ещё не раз ходил на это токовище, но глухари не появлялись.
Когда стаял снег, всей деревней стали собирать колоски на полях, перекапывать картофельные поля. Иногда в старых картофельных гнёздах попадались гнилые, с крахмалом под кожурой картошины. Пошла зелень – дидли, гусинки, сарáнки, п[?]чки, молодая крапива. В такую пору помирать грех.
Теги: Игорь Ильинский , блокада Ленинграда
Суббота 11 января выдалась для чиновника Игната Тимофеевича, чей организм был слегка измождён новогодними каникулами, тревожной - он был разбужен ранним телефонным звонком.
– Ты с ума сошёл! – закричал вместо приветствия его коллега Сумкин. – Как ты можешь спокойно спать, когда тут такое творится!
– А что стряслось?
– А то, что премьер-министр подписал положение о противодействии коррупции.
– Невелика беда, – позёвывая, хмыкнул Игнат Тимофеевич. – Чай, не впервой. С апреля 1992-го уж сколько было таких постановлений, со счёта собьёшься. Пакетами принимали. Даже был создан целый антикоррупционный комитет. Ну и кого они напугали?!
– Но сейчас всё намного серьёзней. Сейчас введена норма – подарок не может быть дороже трёх тысяч рублей.
При этом известии Игната Тимофеевича прошиб холодный пот. Он живо представил себе, с каким унижением придётся теперь клянчить у дарителя товарный чек; потом в течение трёх дней составлять уведомление начальству о получении подарка; если чека нет, придётся сдавать подарок на экспертизу, регистрировать его, составлять акт приёма-передачи; если понравившаяся вещь окажется дороже трёх тысяч, придётся писать заявление на выкуп подарка[?]
Сбивчивый рассказ Сумкина лишь подтвердил его предположения. Поэтому все выходные дни у Игната Тимофеевича было скверное настроение. Усугублялось оно тем, что, как назло, в понедельник к нему должен был нагрянуть один предприниматель, собиравшийся сделать подарок стоимостью больше трёх тысяч. Причём это была не какая-нибудь безделушка типа мебельного гарнитура или картины Рафаэля. Игнат Тимофеевич выделил этому бизнесмену по бросовой цене огромный участок земли в центре города, и тот на радостях собрался презентовать ему недвижимость – маленький одноэтажный домик на берегу моря, в часе езды от Барселоны. Что делать с таким презентом?.. Нет, он человек не бедный. Ему по силам купить не то что домик – может прикарманить весь этот испанский городок. Дело в другом – противна вся эта бюрократическая волокита с заполнением бесчисленного множества справок, документов, квитанций… Раньше всё было иначе, действовал железный принцип – дарёному коню в зубы не смотрят. Теперь же, видимо, придётся пуще огня бояться данайцев, дары приносящих.
В понедельник Игнат Тимофеевич был готов к худшему. Однако снаряд просвистел мимо. Чиновнику пришлось посмотреть в зубы дарёному коню, тот в ответ улыбнулся и радостно заржал: предприниматель подарил домик в Испании не Игнату Тимофеевичу, чего тот панически боялся, а его двоюродной бабушке. Бабушка – не чиновник, с неё взятки гладки. Ей ничего выкупать не надо. Лучше она на сэкономленные эти деньги отпразднует новоселье, к чему начала готовиться с места в карьер. Уже и день назначен, рассылаются приглашения. Легковерный Сумкин уже получил. Некоторые министры получили, депутаты, силовики. Я, Густомыслов, как известный журналист тоже получил и сразу подарок приготовил – зная пристрастия Игната Тимофеевича, купил фирменную курительную трубку. Она стоит дороже трёх тысяч, но это не создаст лишних проблем: ведь не ему дарю – бабушке.
Теги: фельетон
Фото: Аркадий ГУРСКИЙ
Мотыгин упал в обморок прямо на улице. Слава богу, что проходившие мимо мальчишки увидели, как он растянулся. Сразу подбежали, быстренько расстегнули все пуговицы, карманы освободили, портмоне с деньгами вынули, чтобы бедняге было легче дышать. И тут же сообщили о нём в полицию.
Хорошие попались ребята, воспитанные. И всего-то бумажник с деньгами взяли. А ведь другие могли бы бейсбольными битами забить. А у этих при себе даже бит не было - только туристический топорик и два финских ножа. Так что, можно сказать, с мальчишками Мотыгину повезло. Если бы не они, то полицейским из патрульно-постовой службы его никогда не найти.
Полицейские, надо отдать им должное, тоже сработали оперативно. Младший сержант Табуреткин тут же снял с руки лежащего часы и стал проверять у него пульс. А рядовой Дуридзе освободил шею Мотыгина от мешающей дыханию золотой цепочки. Убедившись, что лежащий гражданин жив, сотрудники полиции вызвали "скорую помощь" и дождались её приезда. Служебный долг для таких, как Табуреткин и Дуридзе, оказался выше всего. Другие, наверняка бы, перетащили бесчувственного гражданина на чужой участок. А эти вызвали «скорую».
И она приехала. Пусть и через два часа после вызова. Но ведь приехала. Как только фельдшер Барский отвёз на вокзал дальнюю родственницу, потом заехал домой, поужинал – и сразу же за дело. Вернее, за тело не подающего признаков жизни Мотыгина.
Барский – фельдшер со стажем. Знает что к чему. Первым делом освободил голову не подающего признаков жизни пациента от норковой шапки. Она ему только мешает. А у Барского при его зарплате пацану не в чем в школу зимой ходить. Того гляди, менингит схлопочет. Менее сознательный фельдшер на его месте с Мотыгина и дублёнку снял бы, и шарф, и ботинки. В качестве компенсации за бессонные ночные дежурства. Но Барский – человек простой, красивой жизнью не избалованный. Взял самую малость, доставил пострадавшего в больницу.
В приёмном покое Мотыгину тоже попались люди заботливые и ответственные. Медсестра и санитарка в считаные доли секунды раздели пациента догола, накрыли простынёй и отвезли в реанимацию. Другие бы при их копеечной зарплате и с места не поднялись. Или отвезли молчаливого пациента в морг. А эти душевные женщины сначала бережно доставили больного куда следует и только потом стали делить его одежду. А что с них спросишь, если у обоих мужья горькие пьяницы – то ботинки потеряют, а то перчатки пропьют?
В реанимации Мотыгина спасли. Дежурный врач в надежде, что его потом, как водится, отблагодарят хотя бы бутылкой коньяка, сразу же позвонил жене пациента и сообщил радостную весть, что супруг жив. Но невоспитанная супруга Мотыгина вместо коньяка устроила в больнице скандал, обвинив медиков в том, что благодаря им её муж остался гол как сокол.
