32
Чтобы отвлечь внимание от военного кризиса и не уронить престиж Нейрата в стране и за рубежом, Гитлер по совету Геринга создал так называемый «тайный совет». Как явствовало из декрета фюрера от 4 февраля, совет преследовал цель «вырабатывать направление внешней политики». Президентом совета стал Нейрат. В его состав входили Кейтель, главнокомандующие трех видов вооруженных сил, видные члены кабинета и деятели партии. Пропагандистская машина Геббельса подняла вокруг этого шум, утверждая, что это большое повышение, что Нейрат возглавил «сверхкабинет». На самом деле «тайный совет» был чистой фикцией. Геринг в Нюрнберге говорил: «Я с уверенностью могу сказать, что такого совета не существовало. Но это красиво звучало, всем нравилось и потому имело значение. Я под присягой заявляю, что «тайный совет» ни разу не собирался даже на минуту».
Когда Папен через тридцать шесть часов после этих событий прибыл в берлинскую канцелярию, он застал Гитлера «на грани истерики».
Четыре года назад в этот день правительство Дольфуса, в состав которого входил и Шушниг, устроило бойню австрийских социал-демократов. 12 февраля 1934 года 17 тысяч правительственных солдат и боевиков из фашистской милиции подвергли артиллерийскому обстрелу рабочие кварталы Вены. При этом было убито около тысячи мужчин, женщин и детей и около четырех тысяч ранено. С демократическими свободами в Австрии было покончено. Последовавшее за этим правление Дольфуса, а потом и Шушнига было клерикально-фашистской диктатурой. Она, конечно, была менее жестокой, чем диктатура нацистского варианта, и те, кто работал тогда в Берлине и Вене, могут это подтвердить.
Британский посол в Риме.
Накануне, в 6.45 вечера, Чемберлен направил официальное послание президенту Бенешу, в котором сообщал о встрече в Мюнхене. Он писал: «Я буду во всем иметь в виду интересы Чехословакии. Я еду туда (в Мюнхен) с намерением попытаться найти компромисс между позициями чешского и немецкого правительств». Бенеш немедленно ответил: «Я прошу ничего не предпринимать в Мюнхене, пока не будет выслушана Чехословакия».
Соглашение датировано 29 сентября, хотя подписано оно было рано утром 30 сентября. В соответствии с соглашением оккупация немцами «территорий с преобладающим немецким населением» должна была производиться немецкой армией в четыре этапа с 1 по 7 октября. Остальные территории немцы должны были занять к 10 октября, после разграничений, произведенных международной комиссией. Эта комиссия состояла из представителей четырех великих держав и Чехословакии. Англия, Франция и Италия сошлись на том, что к 10 октября необходимо закончить эвакуацию, причем зданиям и сооружениям не должен быть причинен ущерб, и что правительство Чехословакии несет ответственность за сохранность вышеозначенных сооружений.
Чемберлен имел в виду возвращение Дизраэли с Берлинского конгресса в 1878 году «Таймс» заявила, что «ни один завоеватель, возвратившийся с победой с поля битвы, не был увенчан такими лаврами». Спонтанно возникло движение за основание «Национального фонда благодарения» в честь Чемберлена, но он великодушно отклонил это предложение. Только Дафф Купер, первый лорд адмиралтейства, покинул кабинет и подал в отставку, да еще Уинстон Черчилль во время дебатов в палате общин произнес исторические слова (тогда это был глас вопиющего в пустыне): «Мы потерпели полное и сокрушительное поражение». В этом месте, как вспоминал он позднее, ему пришлось прерваться, чтобы переждать бурю протестов против такого заявления.
Когда во время допроса в Нюрнберге Джастин Джексон спросил Геринга, действительно ли он говорил так, тот ответил: «Это было сказано в запальчивости, в волнении… Я не придавал этому значения».
Это удивительное сооружение возводилось в течение трех лет и обошлось очень дорого Добираться туда было чрезвычайно трудно Сперва надо было преодолеть десять миль по дороге, как бы прилепившейся к скале, потом — длинный туннель, прорубленный в горной породе, а оттуда подняться на лифте еще на 120 метров В результате человек оказывался на горе, откуда открывалась захватывающая панорама Альп Вдалеке виднелся Зальцбург Описывая позднее это убежище, Франсуа-Понсе удивлялся «Кем же было задумано это строение — человеком, обладающим здравым умом, или человеком, обуреваемым одиночеством, манией величия и жаждой повелевать».
Монсеньёр Тисо, насколько я его помню, имел одинаковые размеры как в высоту, так и в ширину. Он был невероятный обжора. «Когда я чувствую усталость, — признался он однажды Паулю Шмидту, — я съедаю полфунта ветчины, и это успокаивает мои нервы». Ему было суждено кончить жизнь на виселице. 8 июня 1945 года он был арестован американскими военными властями и передан вновь образовавшейся Чехословакии, где после четырехмесячного суда 15 апреля 1947 года его приговорили к смертной казни.
В Нюрнберге Геринг вспоминал, что сказал Гахе: «Мне будет жаль, если придется бомбить прекрасную Прагу». Выполнять свою угрозу, по его словам, он не собирался. «Этого и не требовалось, — объяснял он.
Вероятно, стоит, забегая несколько вперед, рассказать о том, что произошло с некоторыми действующими лицами этой драмы в дальнейшем. Франк был приговорен к смерти в послевоенной Чехословакии и публично повешен 22 мая 1946 года. Генлейн покончил с собой после того, как в 1945 году его арестовали бойцы чешского Сопротивления. Хвалковски, который стал представителем протектората в Берлине, погиб во время бомбежки союзников в 1944 году. Гаха был арестован чехами 14 мая 1945 года и умер, не дождавшись суда.
В результате Польша отодвинула свою границу на ISO миль к востоку от линии Керзона за счет Советского Союза. После переноса границы 4,5 миллиона украинцев и 1,5 миллиона белорусов оказались в Польше. Таким образом, польская западная и восточная границы были неприемлемы для Германии и для Советского Союза соответственно. Этот факт странами Запада, очевидно, не учитывался.
В личном письме от 28 марта Чемберлен указывал: «Должен признаться, что я совершенно не доверяю России. Я не верю, что она сможет вести эффективные наступательные действия, даже если захочет… Более того, ее ненавидят и относятся к ней с подозрением многие маленькие государства, особенно Польша, Румыния и Финляндия».
В инструкции, направленной Кеннарду по телеграфу, ясно давалось понять, что Россию привлекать к переговорам не следует «Становится очевидно, — говорилось в телеграмме, — что наши попытки укрепить положение будут сорваны, если в самом начале мы открыто привлечем Россию. Последние телеграммы из некоторых зарубежных миссий его величества содержат предупреждение о том, что участие России не только создаст опасность для наших конструктивных начинаний, но и будет способствовать сплочению членов Антикоминтерновского пакта, а также вызовет беспокойство правительств ряда дружественных стран».
Трансляция речи Гитлера на Америку была прервана уже после того, как он начал говорить. Вследствие этого в Нью-Йорке стали распространяться слухи, будто на него совершено покушение. Я находился в аппаратной коротковолновой секции Германской радиовещательной компании в Берлине, когда передача внезапно прервалась. В ответ на мое возмущение немцы заявили, что приказ исходил от самого фюрера. В течение пятнадцати минут сотрудники Си-Би-Эс звонили мне из Нью-Йорка и справлялись о покушении Я опровергал подобные домыслы, так как по телефонной линии, проложенной из Вильгельмсхафена, слышал, как кричал Гитлер. Застрелить его в тот день было вообще невозможно, поскольку выступал он, стоя за перегородкой из пуленепробиваемого стекла.
Хотя в корреспонденции Ассошиэйтед Пресс из Москвы, опубликованной в «Нью-Йорк таймс» 12 марта, говорилось, что заявление Сталина о том, что Советский Союз не позволит втянуть себя в войну с Германией, дало повод для разговоров в дипломатических кругах, будто возможность сближения Германии и Советского Союза вполне реальна, однако британский посол в СССР сэр Уильям Сидс, вероятно, не принимавший участия в подобных разговорах, в своем отчете, посланном в Лондон, не упомянул ни о них, ни о такой возможности. Джозеф Дэвис, бывший посол США в Москве, находившийся в то время в Брюсселе, сделал правильные выводы из речи Сталина. В своем дневнике 11 марта он отметил: «Это открытое предупреждение правительствам Англии и Франции, что Советы устали от «нереальной» оппозиции агрессору. Это… действительно представляет угрозу для переговоров… между британским Форин оффис и Советским Союзом. Это настоящий сигнал опасности…» 21 марта он писал сенатору Питтману: «…Гитлер предпринимает отчаянные попытки настроить Сталина против Англии и Франции. Если Англия и Франция не пробудятся, то, боюсь, ему это удастся».
