Доходили до него и ответные письма. В одном из них он узнал о судьбе арестованных фашистами бургштадтских товарищей. Пауль Гофман брошен в тюрьму на шесть лет, остальные — на срок от четырех до шести лет.
«Если бы они схватили меня, я бы тоже получил столько же. Проклятье! Во мне кипит злость, что я должен лежать здесь. Но скоро мы сведем счет с этими мерзавцами!»
Госпиталь размещен в старинном монастыре к северо-западу от Мадрида. В нем — шестьсот раненых бойцов. Медицинского персонала не хватает, и когда Оскару разрешили подняться с койки, он стал понемногу помогать врачам, сестрам. Во время прогулок по окрестностям он беседовал с крестьянами, знакомился с укладом их жизни, заботами и надеждами.
Но скоро Оскар нашел для себя и другое занятие. Оно полностью его захватило.
Салют, Испания!Недалеко от госпиталя находился старинный замок, в былые времена принадлежавший богатому маркизу. После боев за Мадрид в нем, по предложению бойцов Одиннадцатой интербригады и на собранные ими средства, был создан прекрасно оборудованный детский дом.
Во время войны в Испании сотни тысяч людей лишились крова, стали беженцами, многие дети потеряли своих родителей. Заботу о детях Испании взяли на себя бойцы интернациональных бригад.
При входе в замок висел плакат: «Детский дом имени Эрнста Тельмана». Сюда и пришел из госпиталя Оскар, когда врачи разрешили ему прогулки. А побывав один раз, начал приходить снова и снова.
«Руководит детским домом мой друг, который был ранен одновременно со мной и потерял ногу. В настоящее время он является «отцом» семидесяти детей нашей бригады». Их настоящие отцы погибли на фронте»
(из письма Оскара Эльзе Харцер от 23 декабря 1937 г.).
Друг Оскара, ставший «директором» детского дома, сражался в Испании под именем Луиса Наварро. Он знал песни на многих языках и разучивал их с ребятишками. Но, пожалуй, особенно они подружились с маленькой веселой Консуэлой. Она учила их танцам и играм. Когда в детский дом приходили бойцы из соседнего госпиталя, дети устраивали для них целые концерты.
«Нельзя без волнения смотреть, как раненый боец, с ногой в гипсе, на костылях, играет с детьми, — писал Оскар Эльзе. — Эта картина может смягчить самого сурового воина. Но она же делает его более суровым и стойким солдатом».
К детям, к молодежи Оскара тянуло всегда. Кто знает, кем стал бы он, если бы не был подпольщиком, революционером, солдатом. Еще в Бургштадте он много времени уделял рабочим ребятишкам, устраивал для них вылазки, походы.
Наблюдая за детьми, заботясь о них, Оскар и его товарищи вспоминали свои семьи, своих братьев и сестренок, которые остались на родине. Раненые бойцы старались сделать для детей
«все, что возможно в условиях войны… Недавно купили им обуви на 8000 песет и одежды на 16 500 песет. Сейчас занимаемся тем, чтобы завтра, в рождественский праздник, доставить им радость… Мы хотим, чтобы дети не чувствовали, что их детство омрачено войной».
Девочка, которой бойцы подарили большую куклу, попросила сменить ее на другую, поменьше.
— Почему? Разве она тебе не нравится?
— Очень нравится, но большую куклу я не могу носить с собой в убежище, и ее разобьют фашисты, когда начнут бомбить, — с недетской мудростью ответила девочка.
В мире, где есть война и фашизм, дети не могут быть счастливы. Оскар, солдат партии, считал, что, пока идет борьба, он не имеет права на личную жизнь. И только через несколько лет, когда шла уже другая, самая большая война, он признался, что мечтает после победы иметь семью, иметь своего ребенка…
А от тех дней в Испании сохранилось письмо, которое один из товарищей Оскара написал сыну:
«Мой милый мальчик!
Я получил твое письмо, и мне очень приятно, что у тебя такой красивый почерк. Я сейчас нахожусь в одном селении, недалеко от фронта. Жители остались на месте, в домах шумно как обычно. Возле меня вертятся ребятишки, наблюдают, что я делаю. Они очень бедные и не умеют ни читать, ни писать, некому было позаботиться об этом перед войной. Завтра мы устраиваем праздник для этих детей, потому что мы их очень любим…
Меня радует, что ты так хорошо понимаешь, почему я нахожусь здесь и забочусь о свободе и счастье милых испанских детей. Если мы уничтожим фашистов тут, они не смогут прийти к нам и сбрасывать бомбы на наши города и села, убивать людей. Ты это понимаешь?
Мой милый мальчик, расскажи своим маленьким товарищам о том, что я тебе написал…
Обнимаю и сердечно целую тебя.
Твой папа».
Под письмом — дата. Оно написано в те самые дни, когда Оскар часто приходил в старинный замок, ставший детским домом имени Эрнста Тельмана.
Борьба продолжаетсяГейнц Гофман знал о том, что Оскар был тяжело ранен в бою под Утанде. Но о дальнейшей судьбе товарища ему ничего не было известно. Через полтора месяца в другом бою тяжело ранили и Гейнца. Почти год он пролежал в Мадриде, а потом для дальнейшего лечения его перевезли во Францию и поместили в госпиталь «Сануаз», находившийся в Обоне, — маленьком городке под Парижем. Можно представить его изумление и радость, когда он встретил здесь Оскара.
Они лежали в маленькой двухместной палате. Сохранилась фотография тех дней. Слева на койке, с книгой в руках, русоволосый круглолицый Оскар. Справа, тоже с книгой — худощавый, с короткими темными волосами ежиком — Гейнц.
Каждый день в госпитале был полон разговорами об Испании. Они мечтали быстрее поправиться и вернуться на фронт, к боевым друзьям. Но когда Оскар уже был здоров, до них дошла весть: Интернациональные бригады выводятся из Испании.
Оскара и Гейнца не было в Барселоне, ставшей столицей республики, когда солнечным октябрьским днем 1938 года благодарная Испания провожала бойцов Интернациональных бригад. Но первой в строю стояла их Одиннадцатая бригада. И к ним тоже относились слова Долорес Ибаррури — Пассионарии:
— Вы можете гордиться собой: вы — история, вы — легенда, вы — героический пример солидарности и всеобъемлющего духа демократии! Мы не забудем вас! Да здравствуют герои Интернациональных бригад!
Известный немецкий поэт-антифашист Эрих Вайнерт тоже сражался против фашизма в Испании. Он написал несколько песен, в том числе знаменитую «Песню Интернациональных бригад». А в Одиннадцатой бригаде пели свою песню, которую также написал Вайнерт:
…Честь зовет на штурм, вперед,
За край испанский, за народ!
…Во имя завтрашнего дня
Выходим мы на линию огня…
В госпитале в Обоне Оскар и Гейнц с глубоким волнением читали стихотворение Эриха Вайнерта «Прощание с фронтом». Им вспоминалось все, что было пережито в Испании, вспоминались товарищи, которые навсегда остались в испанской земле.
…С тех пор прошло два года боевых!
В дыму сражений и в огне предместий
Товарищей мы обрели своих,
И на полях, отныне нам родных,
И жили мы, и умирали вместе…
Это стихотворение было написано в Барселоне в октябре 1938-го, в дни проводов Интернациональных бригад.
В первом же письме Оскар послал его Эльзе Харцер.
Испания навсегда осталась в его сердце.
* * *
В конце 1938 года врачи разрешили Оскару покинуть госпиталь. Он снова в Париже, где когда-то провел несколько дней по пути в Испанию. Теперь ему предстоит жить в этом прекрасном городе. Его неугомонная натура требует действий.
Политическая обстановка в Европе становится все более напряженной. Гитлер готовится к нападению на Чехословакию.
«Если разразится война, — писал Оскар Эльзе, — я и все наши друзья будем сражаться на стороне чехословацкой армии против Гитлера».
Это было его последнее письмо Эльзе: преданная правительствами Англии и Франции, Чехословакия попала под пяту Гитлера.
Париж — центр деятельности немецкой антифашистской эмиграции. Отсюда осуществляется руководство борьбой за освобождение Тельмана и других арестованных борцов. Здесь создан Союз свободной немецкой молодежи. Один из его руководителей — Оскар.
Но жить во Франции политэмигрантам нелегко. Власти смотрят на них как на «нежелательных иностранцев». Есть и такие французы, которые в каждом немце видят фашиста. Но французские рабочие хорошо отличают немецкий народ от его палачей, они всячески поддерживают антифашистов.
В Германии и в соседних с ней странах желающие знать правду слушают передачи «Свободной радиостанции». Ее создали эмигранты-антифашисты. От имени Союза свободной немецкой молодежи передачи из Парижа вел Оскар.
— Слушайте нас на волне 29,8 метра! — летит его голос в Германию, неся слово правды, пробуждая к борьбе.
