- Эх, артистов пасти - всё одно что кур[?] Начнёшь собирать, а они всё врассыпную норовят[?] Мне и до пенсии не дадут дотянуть. Чихвостят, ироды, на чём свет стоит. И министерство, и Гоголь, который и сам нехорошо кончил, боюсь, загонят меня в гроб, - запричитал директор театра.
- Да, ночью приснился мне Николай Васильевич, - немного оживился главный режиссёр.
- Ой-ой-ой! Что такое ты говоришь?! А какую весть передал?
- Он-то умеет держать тайну[?] Постоял-постоял в дверном проёме, тяжело вздохнул - и ушёл[?]
- Незабвенный дух его тоже, должно быть, отягощён твоим состоянием. Пожалел бы ты его, Николая Васильевича. Да и артистами, конечно, он тоже, видать, недоволен[?]
Если в постели главный и был в одиночестве, то в квартире, оказывается, не совсем[?] Из ванной комнаты в направлении входной двери бесшумно выскочила Даша. И тут же вслед за нею в прихожей появилась Маша. С пакетиком в руках, в котором лежала бутылка, по весу полная, и даже закуска.
- Ба-а!.. Добрая фея! А ты что тут делаешь? Испарись и не попадайся мне на глаза! - беззлобно пожурил её директор.
- Да думала: может, чай вам поставить[?] Голова, наверное, болит у него. А я тут и лекарство принесла[?]
Вернувшись к себе, директор театра собрал коллектив.
- Висим на волоске между быть или не быть, - нагнетая напряжённость, объявил он. - У главного режиссёра постельный режим, а вы творите кому что заблагорассудится. Из всех здесь присутствующих никто не годится на главную роль. Поголовно! Все - со сдвигом по фазе. Нервы никуда не годятся. Чутьё совсем потеряли. Черту между личной жизнью и сценой вообще перестали различать!
- Вы же сами называли это раньше экспромтом!
Приподняв свою белую, будто посеребрённую голову без единой выбивающейся пряди, директор пробуравил взглядом заведующую костюмерным цехом Алесю.
- Экспромтом?! Тогда тащите на сцену всю бытовую грязь: как вы дома даёте волю рукам и доводите до истерики собственных мужей. Или, поскандалив с ними, в отместку прогуливаетесь с другими[?] А сцена - священна. Свя-щен-на! Бойтесь кары высокого искусства!
- Сегодня я пригласил известного вам театрального критика, - продолжил директор, показав на худощавого молодого человека со светло-рыжим загривком тонких и длинных волос. - Он неоднократно удостаивал наши спектакли похвальными отзывами в средствах печати.
Директор умолчал о щедрых угощениях после спектаклей в директорском или режиссёрском кабинетах.
- "Женитьбу" я прочитал ещё в студенческие годы. Сейчас, разумеется, немного подзабыл, - скромно сказал молодой критик, тряхнув волосами. - Конечно, жениться необходимо. Но на ком? Вот проблема, которая мучает каждого нормального человека. Например, в Китае более пятидесяти миллионов молодых холостяков. И все они просто истомились в поисках своей второй половины. Николай Васильевич прямо-таки угадал китайскую проблему.
- Ах! - раздался возглас молодой девушки.
И следом:
- Ох! - вторили ей.
- Ой, как жаль-то! - подытожила Алеся. - Как жаль, что мы не в Китае.
- Тихо-тихо! Давайте послушаем!
- Вообще-то мне нравится "Ревизор" Гоголя, - продолжил приглашённый критик. - Должен отметить: перспективная вещица. Я сам руковожу городским кружком художественной самодеятельности. И сейчас мы на стадии подготовки названного спектакля. Я исполняю роль Хлестакова. А наш городской аким играет городничего Сквозника-Дмухановского. За мои усердия выделил мне трёхкомнатную квартиру. Не в пьесе, а в жизни. Теперь думаю: не попросить ли у него "лексус"?! Между прочим, они мою жену[?]
Хотел было продолжить спич, но в тот момент громко хлопнула входная дверь и внутрь решительно шагнула жена директора театра. В руках держала конверт и какой-то лист бумаги. Лицо её имело зеленоватый оттенок. Даже смотреть жутковато.
- Сидеть всем! На своих местах! - тоном, не терпящим возражений, воскликнула она, будто опасаясь, что кто-то вдруг исчезнет из кабинета. - Какая сволочь это намарала?
- Письмо, что ли?
- Подпись-то - посмотрите!
- А о чём оно, можно поинтересоваться? - раздались недоумённые голоса.
- Сидите-сидите! - грозно повторила женщина. Сейчас всех выведу на чистую воду! Покажу!
И, уткнувшись в лист, начала скороговоркой читать:
"Коллектив театра разлагается изнутри, процветает групповщина. Главная причина этого недуга в том, что директор театра отдаёт предпочтение одним и обделяет других. Наглядный тому пример - все главные роли исполняет одна Кызтуган. В коллективе ей дали кличку Кундекыз, то есть - девушка на все случаи жизни. Побывав разов пять в замужестве, она и не собирается причалить[?] Её моральный облик просто не выдерживает никакой критики. На протяжении полутора десятков лет крутит роман с директором театра. Как цепная дворняжка, никого к нему не подпускает. В частности, в кабинете директора стоит видавший виды диван, на котором распределяются все главные роли. Средняя часть этого дивана уже окончательно просела. И, кстати, образовавшееся углубление точь-в-точь соответствует габаритам вышеназванной актрисы. Если кто-то сомневается, создайте комиссию и проверьте экспериментально[?]"
Женщина с нездоровым цветом лица неожиданно остановилась. Медленно посмотрела в сторону то бледнеющей, то краснеющей Кызтуган. И с видом человека, потерявшего какую-то ценную вещь, обошла актрису со стороны спины. Затем не менее оценивающим взглядом скользнула по стоящему у стены дивану - со вмятиной посередине.
- Да, и в самом деле[?]
- Вот незадача-то[?]
- А как замечательно написано! Словно как в зеркало смотрели, - оживились артисты, перебивая друг друга. Такого позора почти позеленевшая женщина выдержать уже не смогла. С криком: "Ах! Потаскуха! Теперь всё мне ясно!" - и с кошачьей прытью набросилась на Кызтуган и расцарапала ей лицо. Кызтуган, спасаясь бегством, успела задеть отточенным ноготком Алесю, заведующую костюмерным цехом. Алеся же, не успев поймать за волосья обидчицу, забилась в нервном припадке.
- Так это новая трактовка?! А кто же автор? Комедия, что ли? Какое свежее воплощение образов! Великолепно! Парад звёзд - одна ярче другой! - восклицал обескураженный тетральный критик и хватался за ручку с бумагой. - Отличный материал для статьи в газету. Прославлю на весь мир!
В тот же день директора театра увезли с инфарктом.
Наутро в театре появился главный режиссёр, и работа над спектаклем возобновилась.
Роль Агафьи Тихоновны препоручена Даше. Молодая актриса с самого начала старательно и без помарок воплощала на сцене зрелую купчиху, да только в конце наступила на те же треклятые грабли. Стоило народному Арону Арысовичу, сценическому Подколёсину, подобострастно и проникновенно произнести: "Какая прелестная ручка!.. Да, позвольте, сударыня, я хочу, чтобы сей же час было венчанье[?]" - как этого оказалось достаточно[?] Без венчания.
- Пойти под венец с мужчиной, который в отцы мне годится? Да вы в своём ли уме? Что это за напасть-то такая?! Если услышит мой парень, за которого я замуж собираюсь, как я ему потом всё объясню?! Он и так обещал взять меня с ребёнком! - возмутилась Даша и, наотрез отказавшись играть дальше, убежала с подмостков[?] Последняя.
Спустя трое суток спектакль был всё-таки поставлен.
Под толстым слоем грима грозно помолодевшая Кызтуган блистала в роли Агафьи Тихоновны, щеголяя нарядами и сводя с ума томным и игривым взглядом и женихов, прибывающих её сватать, и просто записных холостяков - на сегодняшний вечер - из зрительного зала. Беспрестанно кокетничая и переигрывая, она заводила даже женскую часть публики[?]
Что же касается Гали, то та, странно состарившись и погрузнев под не менее толстым слоем грима, хлопотала на сцене Фёклой Ивановной.
Таня довольствовалась ролью Арины Пантелеймоновны.
Даше выпала роль Дуняшки.
Не обошлось и без накладок. В эпилоге и по завершении спектакля. Первая случилась в эпизоде, когда Подколёсин, оставивший шляпу в доме невесты, должен был бежать, выпрыгнув со второго этажа. Однако народный Арон Арысович по ошибке сиганул на противоположную сторону[?] В сторону народа. И грохнулся прямо в оркестровую яму! Сломал себе тазобедренный сустав. Впрочем, главный специалист Министерства культуры, что сидел в первом ряду, услышав жуткий вой, напоминавший завывание голодного волка, аж подпрыгнул от радости и, громко хлопая в ладоши, закричал:
