— Здравствуйте, мне нужен ватман.
— Ватман в командировке.
— Вы не так меня поняли. Мне тот ватман,
который для кульмана.
— Кульман в больнице с инфарктом.
— Вы опять не поняли. Видите ли,
я дизайнер...
— Я и сам вижу, что не Иванов.
При всей нашей самобытности, мы существуем внутри мирового сообщества и активно пользуемся его достижениями, правда, очень не любим в этом признаваться. Русские — гениальные заимствователи: часто мы умеем использовать вещи лучше тех, кто их придумал: самовар пришел из Турции, матрешка из Японии, космические ракеты созданы на базе немецких разработок, атомная бомба —американских. Православие и андреевский флаг мы взяли у греков, кириллицу — у болгар. Потом все это искренне считаем своим.
Большевики довели умение заимствовать у своих и чужих до совершенства. «Ленинский план ГОЭЛРО» был разработан еще при царе тремя российскими энергетическими компаниями. Декретное время, реформа правописания и буденовка подготовлены при «проклятом царском режиме». Знаменитый холодильник ЗИЛ-65 полностью скопирован у «Дженерал электрик». Нетрудно найти прототипы автомобилей «Победа» и «Волга».
По-моему, в этом не было бы ничего плохого, если бы ни постоянные попытки скрыть очевидное. Люди, повторившие чужой опыт, выдаются за первопроходцев, скрывается реальный вклад иностранцев. Россия — родина слонов. Утверждение, что мы самые крутые, приводит к тому, что мы отрицаем наличие действительно великих дел, идей и свершений. Или принимаем их с большим опозданием.
Невозможность существовать без иностранных специалистов и опасение за сохранение привычного уклада жизни со времен Петра I приводят к постоянному напряжению. Всегда было и всегда будет много желающих сыграть на лозунге «Россия для русских». М.В. Ломоносов просил государыню в качестве награды назначить его немцем, но вклад в российскую науку великого Эйлера многократно превосходит вклад Михайлы Васильевича, который больше отличился умением писать хвалебные оды в честь высокопоставленных особ.
Лев Толстой: Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради Бога, пошлите меня куда-нибудь хоть полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу».
Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Нобелевский лауреат Гейм, немец по национальности, вспоминает, как вначале 1980-х был назначен ответственным секретарем приемной комиссии областного вуза в Казахстане.
В первый же день этой новой для меня работы меня вызвал ректор. Попросив меня никогда не ссылаться на этот документ (иначе меня вышвырнут с системы образования), он показал мне решение бюро обкома компартии, где нам давали установочные цифры, сколько казахов, русских, немцев, евреев принять в этом году. Нам все простят, пояснил он, но если мы нарушим решения партии по этому важному кадровому вопросу, то нам не сносить головы. Несколько раз вдалбливал мне: запомни эти цифры и пойми: это главный показатель работы по приему абитуриентов в этом году. Лучше пусть нас поймают на взятке или блате, лишь не на выполнении этих контрольных цифр. И сейчас помню, как на совещаниях отрабатывались приемы, как надо по любому предмету завалить любого абитуриента... Притом все это объяснялось и оправдывалось кадровой политикой многонационального социалистического нашего государства, необходимостью обучать (привилегированно) коренные национальности. А в подтексте лежало и то: чего мол учить жидов и немчуру, все равно она свалит к себе на родину...
Борис Львович: Петербургский композитор Вениамин Баснер, автор многих популярных песен, поздно ночью возвращался на машине из гостей домой. Стояла белая ночь. К нему подошли трое подвыпивших моряков и попросили подбросить их на Васильевский остров. Баснеру было не по пути, и он отказался.
— У, жидовская морда! — сказал один из них.
Они повернулись, обнялись и, уходя, загорланили: «Нас оставалось только трое на безымянной высоте...» — запели именно его песню.
— Исаак Наумович, мне сообщили, что вы каждое утро,
уходя на работу, заходите в синагогу и молитесь там,
чтобы я повысил вам зарплату.
— Так ведь теперь уже можно, товарищ директор!
— Можно-то можно, только я не люблю,
когда через мою голову обращаются в вышестоящие инстанции!
От сотрудника требуется, чтобы он отвечал трем условиям: умел выполнить порученную работу, хотел ее выполнить и был лоялен. В России первые два качества — факультативны. Если речь идет о политике, то о них просто можно забыть. На первом месте стоит лояльность. Именно демонстрация лояльности и есть лучший путь к успеху. Замечательно это описано у А.С. Грибоедова в бессмертном «Горе от ума». Вот Фамусов пытается наставить Чацкого:
Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы, на старших глядя:
Мы, например, или покойник дядя,
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;
Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! в сорок пуд…
Раскланяйся — тупеем не кивнут.
вельможа в случае — тем паче,
Не как другой, и пил и ел иначе.
А дядя! что твой князь? что граф?
Сурьезный взгляд, надменный нрав.
Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На куртаге ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкий.
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругό рядь — уж нарочно, —
А хохот пуще, он и в третий так же точно.
А? как по вашему? по нашему — смышлен!
Упал он больно, встал здорово.
Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен?
Кто слышит при дворе приветливое слово?
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет?
Максим Петрович! Шутка!
В чины выводит кто и пенсии дает?
Максим Петрович! Да! Вы, нынешние, — ну-тка!
А вот история из прошлого века, рассказанная Иосифом Раскиным.
В 30-е годы Сталин пригласил к себе несколько наиболее выдающихся кинематографистов и поинтересовался, в чем они нуждаются. Один пожаловался, что живет в маленькой комнатушке и ему нужна квартира.
— Хорошо. Будет квартира, — заверил Сталин.
Другой сказал, что ему для работы необходим свежий воздух, а поэтому нужна дача.
— Хорошо. Дача, значит, дача, — пообещал Сталин.
Третий, кажется Пырьев, сказал, что ему приходится очень далеко ездить, и ему необходима машина.
— Будет вам машина.
Александров сидит, стесняется, говорит, что у него такая огромная просьба, что как-то даже говорить неудобно. Потом все-таки переборол себя.
— Мне очень хочется иметь вашу книгу «Вопросы ленинизма» с автографом. Это будет мне очень помогать в работе.
Сталин подарил ему книгу с автографом. А квартиру, дачу и машину Александров получил в качестве приложения к книге.
Что мы видим в XXI веке? С приходом к власти Бориса Ельцина в Москве появилось много свердловчан, с приходом Владимира Путина федеральные властные структуры заполнили питерцы.
«Эксперт»: Опрос полутора тысяч молодых чиновников показал, что из них 85% попали на госслужбу либо по личному знакомству, либо по рекомендации друзей или родственников тех, кто принимал их на работу. Кадровый резерв власти: движения «Наши», «Идущие вместе» — демонстрируют главное качество: «волевизм» — способность любой ценой выполнить любой приказ, например, провести бессрочный пикет перед редакцией «Эха Москвы» с требованием к руководству этого СМИ уволить сотрудников, поддерживающих Алексея Навального. Очевидно, что все, кто участвует в этом мероприятии, понимают его дикость и бессмысленность — они просто демонстрируют лояльность.
