бизнес убедил их вместо этого стать потребителями, ненасытными, более состоятельными, но и более уязвимыми. Бизнес-магнаты проповедовали, что «каждый американец имеет право делать что угодно, кроме прямого грабежа и убийства». Именно с этим посылом New York Graphic выступила в защиту беспринципного миллионера Корнелиуса Вандербильта. В 1882 году его сына, Уильяма Вандербильта, спросили, учитывает ли он интересы общества, руководя своими железными дорогами, и он ответил: «К черту общественность. Нам нравится делать все возможное во благо человечества в целом, но прежде всего мы стремимся принести пользу себе».
К миллионерам в Америке относились не как к богам, а лишь как к живому свидетельству, что богатым может стать любой, оправдывая тем самым веру в демократию, которая, к сожалению, была далека от того, чтобы сделать богатыми всех. Накопления капитала всегда было недостаточно: идеальные американцы должны были быть филантропами. И все же в 1937 году, когда умер Джон Рокфеллер, несмотря на его масштабную благотворительную деятельность, в обществе разгорелся спор о том, попадет ли он на небеса. Нужно было что-то еще. Хотя бизнесмены оказывали влияние на правительство, ни один бизнесмен как таковой ни разу не был избран президентом. Ближайшим к деловым кругам был Герберт Гувер, горный инженер. Великая депрессия 1930-х годов пошатнула репутацию коммерсантов как всемогущих людей. После Второй мировой войны они посчитали себя обязанными начать одну из крупнейших рекламных кампаний в истории стоимостью в 100 миллионов долларов, чтобы убедить нацию, что они воплощают собой идеологию свободного предпринимательства. Кампания провалилась, потому что американцы хотели еще и стабильности. В 1958 году 700 корпораций объединились и предложили массам то, чего те, казалось бы, просили: в документе «Кредо и философия менеджмента», опубликованном Американской ассоциацией менеджмента, был выдвинут новый образ ответственного бизнеса, думающего обо всех социальных проблемах, от инвалидов до симфонических оркестров. Постепенно бизнес нащупал новую роль посредника в конфликте интересов. Но подозрения в отношении него не спешили развеиваться.
Американская наука управления находится в постоянном поиске бизнес-идеала, который выходил бы за рамки чистого бизнеса. Изобретено множество формул, гарантирующих более высокую прибыль, но за ними всегда есть труднодостижимая цель. Транснациональные корпорации, став могущественнее многих стран, должны были найти еще какую-то цель, помимо собственного возвеличивания. На смену безжалостным баронам-разбойникам пришли эффективные менеджеры, вдохновляющие лидеры, а затем сетевые манипуляторы, способные достичь невозможного до сей поры консенсуса. «Управление по целям» (концепция 1950-х годов), «организация и развитие» (в 1960-е годы), «корпоративная культура» (в 1980-е годы) – лозунги, призванные вызвать у сотрудников чувство единения, сменяли друг друга. Но в 1990-е годы идею направлять энергию компании по-королевски, в приказном порядке, дискредитировали: «каждый должен чувствовать себя уникальным», автономия малых групп оказалась более продуктивной, а задача руководителя – добиваться успеха в мире хаоса, который он не может контролировать. Руководители наконец-то смирились с тем, что открыто выступают посредниками.
Конечно, в каждом историческом шкафу есть свои скелеты. Посредники часто коррумпированы, преступны, жадны, пользуются своим положением почти в любой сфере деятельности, эксплуатируют почти все группы населения, и глупо их идеализировать. Нет занятий или отношений с незапятнанной репутацией. Даже святые использовали свое влияние, чтобы манипулировать людьми. Ни одно учреждение не вело себя честно, если не считать добродетели отдельных его представителей, которую каждый человек должен был тщательно в себе культивировать, словно редкое растение, которое может в любой момент исчезнуть. Но роль посредника действительно дает шанс тем, кто чувствует, что его таланты или ресурсы ограничены, принести миру какую-то пользу, особенно миру, стремящемуся ко всеобщему взаимоуважению.
Посредники часто выбирали этот вид деятельности потому, что преследования или ограничения не позволяли им заняться чем-то другим. И долгое время их судьба казалась незавидной. Например, из армян и ливанцев получились превосходные посредники ценой огромных страданий. Греки стали ведущими судовладельцами, потому что турецкая оккупация лишила их многих возможностей для развития на суше. Евреи были основными импортерами и экспортерами идей и товаров сквозь занавес, отделявший ислам от христианства в Средние века: жители Запада в основном предпочли забыть, какой огромной силой был ислам в течение столетия после смерти Пророка (632 г.), господствуя не только в Испании и Северной Африке, но и в Азии вплоть до Пенджаба, и таланты евреев принесли пользу обеим цивилизациям. Моисей Маймонид (1135–1204), родившийся в Кордове и долгое время проживавший в Старом Каире, придворный врач султана Саладина и его семнадцати сыновей, был не только наиболее почитаемым представителем иудаизма, но и в высшей степени рассудительным и учтивым человеком, умевшим примирить веру с наукой, божественное творение с вечным миром. Его мнением интересовались исламские судьи, а христианские университеты использовали его работы в качестве учебников. Его «Путеводитель растерянных» предлагал выход из нерешительности: «Характер состоит в том, чтобы обходить дураков подальше, – писал он, – а не в том, чтобы побеждать их… Мне не нужна победа ради тщеславия». Эта скромность, отказ от мечты об уничтожении врагов военным путем – основополагающая позиция посредника. Маймонид сделал своим принципом уклонение от гневных споров: «Даже когда меня оскорбляют, я не возражаю, а отвечаю вежливо и дружелюбно или молчу… Я не утверждаю, что никогда не ошибаюсь. Напротив, когда я обнаруживаю, что ошибся, или если другие убеждают меня в этом, я готов изменить что угодно в своих трудах, поступках или даже в характере». Он выступал за то, чтобы женщины учились, и считал книги (которые, разумеется, тоже посредники) жизненно важными для человечества.
Вестернизация значительно увеличила число посредников между двумя культурами или экономиками. Португальская империя на Востоке опиралась на местных посредников, называемых компрадорами (такие посредники были известны и на Ближнем Востоке, и в Китае). Когда в 1842 году британцы победили Китай в Опиумной войне, они тоже искали местных «специалистов по варварам», говоривших на «пиджин инглише», для управления своим бизнесом на местах. Отличало их то, что они довольствовались ролью торговцев (в отличие от традиционных китайских купцов, которые тратили свои барыши на покупку статуса «купцов-дворян»). Они отдавали сыновей в школы западного образца, отказывались бинтовать ноги дочерям, носили западную одежду, пренебрегали изучением конфуцианской классики, становились космополитами и приветствовали новые идеи, хотя в их применении они скорее были подражателями, чем изобретателями. Именно они финансировали Сунь Ятсена и падение Китайской империи в 1911 году. Однако они не стали европейцами, противовесом их услугам западному капиталу был их крайний национализм. Они ненавязчиво играли важную роль в истории. Конечно, правительства с подозрением относились к посредникам, чьи интересы выходят за национальные границы, и в разное время даже разговоры с иностранцами считали уголовным преступлением. Однако теперь путешествия становятся универсальным времяпрепровождением, и для посредников открывается новая эра.
Большинство достижений в науке стали результатом того, что посредники отважились выйти за рамки или парадигмы своих отраслей, объединив идеи из разных областей знаний. Музыканты, вероятно, были важнейшими посредниками в области эмоций, объединяя людей, которых разделяют лишь тексты.
Химические катализаторы до сих пор остаются загадкой: до конца так и не выяснено, как именно они заставляют взаимодействовать два отдельных вещества. Раньше считали, что во время реакций они остаются неизменными, но сейчас ученые думают, что они поглощают небольшую часть веществ, которые преобразуют, и тем самым уменьшают количество энергии, необходимое для запуска реакции. Лишь в 1926 году было доказано, что катализаторы в живых клетках – ферменты, незаменимые регуляторы химических реакций в организме, контролирующие переваривание пищи и выделение энергии, – это отдельные вещества, а не просто свойства клеток. Постепенно, в процессе изучения того, как регулируется их деятельность, выяснилось, что иногда фермент неактивен до тех пор, пока не будет активирован другим ферментом. Именно так происходит свертывание крови: два фермента должны объединиться.
Посредникам для запуска деятельности могут понадобиться другие посредники. Это новый взгляд на мир как на череду маленьких взаимных реакций в присутствии других. Это означает, что силу больше нельзя контролировать полностью. Это также означает, что скромный или робкий человек может поучаствовать в масштабных событиях, не слишком беспокоясь о том, кто кого превосходит:
