Чтобы разобраться во всевозможных и зачастую противоречивых оценках затрат на Севере, эксперты Всемирного банка попытались в 1998 году подсчитать общую стоимость дополнительных (по сравнению с остальной Россией) затрат российской финансовой системы на поддержку Крайнего Севера. Они включали в себя как прямые затраты (затраты регионального и федерального бюджетов и внебюджетные фонды), так и затраты в форме неплатежей различных налогов. Вывод Всемирного банка был следующим: в 1995–1997 годах Россия тратила целых 2–3 процента своего годового ВВП на поддержку населения на Севере30.
По мере роста задолженности за топливо продукты питания на российском Севере становились недоступно дорогими. В августе 2002 года, в то время как, судя по отчетам, средняя месячная стоимость минимальной потребительской корзины продуктов питания в России снизилась в некоторых регионах европейской части и держалась на уровне 995 рублей по стране в целом, — в большинстве самых отдаленных регионов на Севере и Дальнем Востоке она достигала максимума. В Анадыре на Чукотке продукты питания стоили 2823 рубля — значительно дороже, чем где-либо еще в России. За Анадырем следовали Петропавловск-Камчатский (1762 рубля) и Магадан (1601 рубль). Для сравнения, средняя стоимость корзины продуктов питания в Москве составляла 1244 рубля, а в Санкт-Петербурге — 1047 рублей31. В этом отношении российский Север отличается от других отдаленных и холодных ресурсных регионов в Соединенных Штатах, Канаде и Скандинавии. Хотя затраты на продукты питания в таком городе, как Анкоридж на Аляске, например, могут быть сравнительно выше, чем в Лос-Анджелесе на Юге США, а стоимость проживания в Анкоридже и других городах Аляски может быть относительно высокой по сравнению с США в целом, — фактически они все же значительно ниже, чем затраты в Нью-Йорке, самом дорогом среди американских городов32.
Кроме проблем с покрытием затрат на ежегодные зимние поставки топлива и продуктов питания, на российском Севере почти нет инвестиционного капитала для оживления промышленности и государственной поддержки муниципальной инфраструктуры в рабочем состоянии. Согласно подсчетам региональной администрации, в 2001 году, например, самому развитому региону Севера — Мурманской области — требовалось не менее 70 миллиардов долларов только на модернизацию устаревшего коммунального хозяйства33. Жилищный фонд и муниципальная инфраструктура (включая газопроводы и водопроводы) были чрезвычайно изношены во всех северных территориях. Кроме того, в северной экономике доминируют нефтедобыча и другие отрасли добывающей промышленности, а активность обрабатывающей промышленности низка и мало перспектив для стимулирования нового промышленного развития в отдаленных регионах — особенно из-за того, что производственные затраты в промышленности там на 20-30 процентов выше, чем в остальной России34. В то время как Мурманск пользовался преимуществами своей близости к Скандинавии и, в какой-то степени, инвестициями из Швеции и других стран, значительно более удаленные от Европы и европейской части России северные регионы не привлекали иностранных инвестиций, кроме кредитов финансовых учреждений вроде Европейского банка реконструкции и развития35. Поэтому Север после развала СССР, судя по всему, находился в безнадежном положении и нуждался в радикальном вмешательстве извне. Одна из форм такого вмешательства — программа Всемирного банка, предложенная в 2001 году.
Всемирный банк и проект «Реструктуризация Севера»
В июне 2001 года в ответ на обращение российского правительства с просьбой оказать содействие в решении проблем Севера, Всемирный банк утвердил четырехгодичную пилотную программу в 80 миллионов долларов36. Целью программы было оказание помощи в переселении некоторых самых бедных россиян (особенно пенсионеров и семей с маленькими детьми), проживающих на «нежизнеспособных» северных землях, а также в содействии экономической реструктуризации Севера. Проект «Реструктуризация Севера» был запущен летом 2002 года после годичной подготовки и урегулирования разногласий по его условиям между сторонами. На начальной стадии проекта были выбраны три административных центра и города в регионах вблизи Северного полярного круга: Сусуман (Магаданская область), Норильск (Таймырский автономный округ)[28] и Воркута (Республика Коми) — центры, соответственно, золотодобычи, производства никеля и угледобычи.
Задачами программы были: оказание финансовой поддержки желающим переселиться; финансирование сноса ветхого жилищного фонда и инфраструктуры; помощь местным властям в модернизации управления в области муниципальных услуг для остающегося населения; оказание содействия федеральному правительству в дерегулировании региональных экономик. Проектом предусматривалось переселение свыше 27 000 человек: до 6000 человек из района Сусумана, до 15 000 человек из Норильска и 6500 человек из Воркуты. Желающим переехать полагались подъемные, включая жилищные сертификаты на покупку жилья в других российских регионах, и оплата стоимости проезда поездом или авиаперелета для их семей, а также перевозки имущества. Предусматривалось снабжение будущих мигрантов информацией о возможностях переселения, включая наличие жилья, работы и социального обеспечения в потенциальных принимающих регионах37. Принимающие регионы не были перечислены в программе, так как людям было предоставлено право самостоятельного выбора их нового места проживания. Но в прессе указывалось, что все они будут жить на «материке»38. На Севере, однако, понятие «материк» трактуется шире, чем территория Европейской России. Это вполне мог бы быть другой более крупный, но северный или сибирский город, например, Красноярск, куда можно добраться по железной дороге, автотрассе и регулярными авиарейсами, а не только вертолетом или по реке.
Города, намеченные в программе Всемирного банка для отселения жителей в 2001–2002 годах, Сусуман, Норильск и Воркута, служат явным примером размещения городов, где их никогда не возникло бы, не будь они «северными грезами» Госплана (и кошмаром рядовых советских граждан). Заселенный, индустриализированный Север — это прощальный дар ГУЛАГа современной России: ведь все эти города являлись либо бывшими трудовыми лагерями, либо конгломератами лагерей (см. блок 7-1).
Блок 7-1. Север — подарок ГУЛАГа России
Справочник, подготовленный в 1998 году российской общественной организацией «Мемориал», предлагает полное и детальное описание деятельности лагерей в Сусумане, Норильске и Воркуте, тщательно отобранное из документов НКВД, МВД и других советских государственных учреждений1*.
Сусуман создан в 1949 году как подразделение Дальстроя, строительной империи НКВД, решившей открыть доступ к ресурсам российского Дальнего Востока. Лагерь Сусуман был учрежден для разработки ряда месторождений золота и оловянной руды, строительства необходимых перерабатывающих предприятий и работы на рудниках. Закрытый в 1956-м, во время своего расцвета в 1951 году Сусуман насчитывал свыше 16 000 заключенных-работников2*.
Норильск состоял из ряда трудовых и строительных лагерей, функционировавших с июня 1935 года по август 1956 года. Вначале численность заключенных была невелика, порядка 1200 человек в октябре 1935 года, но к 1951 году доходила до 72 500 человек. Строительные лагерные бригады построили гигантский завод «Норильский никель», другие обслуживавшие его небольшие перерабатывающие заводы, сам город Норильск, основную часть его инфраструктуры. Заключенные добывали и перерабатывали местные ресурсы, включая золото, кобальт, платину и уголь, производили цемент и вообще являлись источником рабочей силы для целого ряда местных отраслей промышленности3*.
В Воркуте было 11 лагерей, в разное время располагавшихся в ее окрестностях. Некоторые из них были созданы в 1930 году целевым назначением для разработки отдельных рудных месторождений вблизи Северного полярного круга, строительства железнодорожных линий, дорог, портов и обеспечения заводов рабочей силой. Один из самых крупных лагерей, созданный в мае 1938 года и проработавший вплоть до января 1960 года, направлял рабочую силу для добычи угля в бассейне Печоры, выработки молибдена и строительства домов и дорог. Пик численности его заключенных составил в 1951 году почти 73 000 человек4*.
В статье о развитии Воркуты за 2001 год, написанной сразу же после обнародования программы Всемирного банка по переселению и реструктуризации Севера, журналист и историк ГУЛАГа Энн Эплбаум отмечала: «Хотя царям было известно о несметных запасах угля в регионе, ни одному из них и в голову не приходило детально разрабатывать способ извлечения угля из недр в условиях явно кошмарных для проживания в том месте, где зимняя температура регулярно опускается до -30° или -40°… Но Сталин нашел способ — путем извлечения пользы из неисчислимых ресурсов другого рода… заключенных»5*.
