вышла в 1910 году! С тех пор не появилось ни одной действительно мощной теории финансов в марксистском ключе. Хотя марксистские дискуссии последних десятилетий, безусловно, затрагивали эту тему, их основное внимание было приковано к «стоимости», а не к финансам. Вот уже сто лет мы тщетно ждем пятого тома. Тем временем «финансиализация» только усилилась, а «количественное смягчение» стало официальной религией центральных банков и финансового сектора.
Противодействие возросшей роли финансов имеет важнейшее значение. Если развитие деривативов, опционов на акции и залогового финансирования в 1980-х и 1990-х годах совпало с распространением персональных компьютеров и компьютерных сетей, то бум криптоэкспериментов после 2008 года процветает благодаря повсеместной пропускной способности интернета, дешевому оборудованию и неограниченным мощностям дата-центров. Учитывая эти условия, MoneyLab – это своего рода упражнение по «оккупации» пространства финансовых абстракций.
В то время как движение Occupy 2011 года было направлено против разрушительной политики жесткой экономии, выселения и долговых ям, MoneyLab фокусируется на критике пустых криптофьючерсов, стремясь вместо этого создать инструменты и политику перераспределения богатства.
Мы можем определить крипто-арт следующим образом: это редкие цифровые произведения искусства, сохраненные на блокчейне в виде незаменяемых токенов. Криптоискусство – это не просто изображение, а особый стиль, особая эстетика, которая соответствует своей области существования. Поэтому давайте изучим эстетику первопроходцев из 2014 года. Общими культурными ориентирами здесь являются не журналы типа нью-йоркского Artforum или берлинского Texte zur Kunst, а поп-культура имиджбордов в интернете: мемы, аниме, карты с покемонами и тому подобное. Как говорит Джерри Солц, «большинство NFT до сих пор – это либо попса в духе Уорхола, либо сюрреализм низкого пошиба, либо мультипликация, либо псевдо-аниме, либо скучная абстракция Ab-Ex, либо кружащийся рекламный логотип; милые или жуткие гифки; глючные заставки; самый последний неоконцептуальный NFT о NFT-изме. Всё это – присущий NFT зомби-формализм» [10]. Короче говоря, поражает общий ретроградный стиль, как будто мы застряли в петле, вечно повторяя День сурка. Сюжеты попросту скопированы из американских научно-фантастических фильмов и комиксов и спроецированы на современную игровую среду.
В основе NFT лежит предположение, что дефицит – это хорошо, и его нужно вернуть. Дефицит создает возможность резкого роста стоимости и спекуляций, что, в свою очередь, может привлечь инвесторов. Роковая судьба произведения искусства в данном случае – стать уникальным. Мы переживаем момент «против Беньямина», когда цифровое искусство в эпоху технического воспроизводства отскакивает назад в XVIII век. В то же время мы должны напомнить себе, что «децентрализованные финансы» – это альтернативная реальность, движимая либертарианскими принципами, подпитываемая временным изобилием специфических свободных денег и религиозной верой в то, что технологии спасут человечество. Цифровое воспроизводство и «пиратство» больше не являются нормой. Тем, кто с этим не согласен, придется (снова) стать хакерами, взламывая код ради наслаждения произведениями искусства. Неужели это единственный способ заработать на жизнь – снова создавать «раритеты»?
Вернемся к экранам. Твиты @lunar_mining дают глоток свежего воздуха: «Мне нравятся дни шторма, когда рынок катится вниз. Это дает ощущение здоровья и катарсиса – такое же естественное, как и времена года». Я связался с @ lunar_mining из-за его критического твита: «NFT = цифровое искусство. NFT копируют механику арт-рынка, но я еще не видел ни одного NFT со смыслом, душой или бездонной глубиной. В торговле NFT мы видим пустоту и нигилизм: это рынок без идей». Авторка твита – художница и бывшая редакторка Coindesk Рэйчел-Роуз О’Лири. Я поинтересовался ее мнением о крипто-арте. Как мне ответила Рэйчел-Роуз, «В этом искусстве есть некое мальчишеское желание, чтобы его заметили, но существуют и некоторые нюансы. Например, вы можете увидеть на ранней стадии, как мемы сливаются с лотами, что потенциально может быть мощной комбинацией». Для Роуз искусство закончилось вместе с Солом Левиттом, который сказал, что идея становится машиной, которая создает искусство. В этом понимании кроется ключ к выходу искусства за пределы самого себя. Криптовалюта – это идея, превращенная в машину. Это кристаллизация идей в технической архитектуре. Привязывая нарратив к машине, криптовалюта способна не просто описывать мир, а активно формировать реальность. «В мире беспрецедентной политической ситуации современное искусство отступило в мир субъективных иллюзий. В отличие от него, криптовалюты предлагают мощное видение обновления. Вот почему я трачу свою энергию здесь, а не в мире искусства». Она наблюдает опустошение культуры в целом. «Арт-рынок и нынешний рынок NFT объединяет чувство, что вы сталкиваетесь с поп-культурой по завышенным ценам, что в целом связано с упадком культурных индустрий и поведением рынков, а не с NFT или криптокультурой как таковыми».
Является ли сутью искусства то, что оно должно привлекать (крипто)инвесторов? «Платформы NFT не конкурируют с аукционным домом или галереями – они конкурируют с Patreon», – пишет Тина Риверс Райан в твиттере. Неужели эти патроны – современные средневековые кардиналы? Здесь мы видим, как извращенная логика арт-рынка может внедриться в сознание художника. По словам Роберта Сент-Рича, «влияние социальных медиа сформировало у художников взгляд, что они должны создавать работы высокого качества в достаточно большом количестве, чтобы их могли шерить почти ежедневно. Это нереалистичный стандарт, вынуждающий художников создавать работы, за которыми нет вдохновения» [11].
Художники создают банальные произведения искусства для банальных вкусов, надеясь на популярность работ. Но, как ни парадоксально, целью инвесторов никогда не было коллекционирование предметов искусства. Система крипто-арта – это финансовая система, соединяющая творцов с современными нуворишами: криптомиллионерами. Можно критиковать эту ситуацию, но исправить ее нельзя. Возврат к нормальной жизни уже невозможен. Это цифровой мир, в котором точку «новизны» мы уже миновали. Крипто-арт относится к тому моменту в истории современного искусства, когда и живопись, и концептуальное искусство становятся невозможными.
То, о чем сейчас идет речь, можно назвать «искусством админов», существующим исключительно в цифровом реестре. Это изображения с метатегами, их цель – стать записью, получить временную метку, воплотить цифровую единицу стоимости. Эта стоимость записана в произведение и определяется машинным образом. Крипто-арт ретрограден: он хочет создавать цифровые оригиналы, засунув джинна обратно в бутылку. Его инновации претендуют на то, чтобы исправить прошлые структурные ошибки. С авангардом его объединяет неприемлемость его позиций. Содержание крипто-арта – извращенное желание попасть в цифровой реестр.
Искусство админов – это то, чем становится искусство, когда за него берутся гики. Эти гики одеваются как нотариусы и изображают из себя юристов, тщательно следящих за «подлинностью записей». В центре всего этого – понятие собственности и обещание «надежного хранения в блокчейне» [12]. Как приобретается произведение искусства и передается право собственности? Сначала нужно завести цифровой кошелек на смартфоне и купить немного криптовалюты (Ethereum в случае с крипто-артом). Затем мы заходим на сайт
