91 млн долларов на покупку дорогих объектов искусства у американских аукционных домов. Бизнесмены не работали напрямую с Sotheby’s и Christie’s, а использовали посредников (действовавших в их интересах) и подставные фирмы (которые скрывали их личность).
Аукционные дома не совершали ничего незаконного. Американский рынок произведений искусства огромен — ежегодный объем продаж на нем составляет около 30 млрд долларов. Он также непрозрачен: американское законодательство не требует от аукционных домов проверять, кому будут принадлежать продаваемые предметы искусства; организаторы аукциона должны лишь убедиться, что под санкциями не находятся посредники, с которыми они имеют дело. Если аукционные дома задают дополнительные вопросы, посредники обычно отказываются отвечать. На усмотрение организаторов аукциона также остается вопрос, проводить ли проверку покупателей и продавцов на предмет отмывания денег. Даже если такие расследования и производятся, они мало что значат: аукционные дома могут проверить посредников, но не тех, кто за ними стоит. Личности покупателей и продавцов остаются в тайне.
История с Ротенбергами вызвала замешательство в Вашингтоне, но на самом деле результаты, которые дало расследование, не должны казаться неожиданностью. Пока США будут вводить санкции против богатых и влиятельных лиц, эти люди будут находить хитроумные способы обхода санкций с помощью находчивых юристов и бухгалтеров. Такие схемы увиливания от санкций, как правило, привлекают к себе много внимания, однако они не подрывают эффективность американских санкций, а, скорее, являются частью естественного порядка вещей.
Незаконные схемы, подобные той, что применили братья Ротенберги, не тревожат сон американских политиков. Они опасаются другого: за последние несколько лет увлечение Вашингтона санкциями привело к развитию механизмов, которые направлены на преодоление американских мер принуждения и поддерживаются на уровне государств. Как союзники, так и противники США открыто предпринимают шаги по уклонению от американских санкций, которые они нередко рассматривают как злоупотребление силой и властью. Эти механизмы ухода от санкций различаются, но их объединяет одно: все они направлены на создание альтернативных финансовых каналов в обход американского доллара.
В марте 2020 года в Москве состоялась встреча министров финансов стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Этот альянс редко попадает в заголовки западных газет, однако он имеет значительный вес: клуб единомышленников из развивающихся стран охватывает половину населения планеты и включает среди прочих такие крупные державы, как Китай, Индия, Пакистан и Россия. В ходе встречи министры приняли давно назревшее, на их взгляд, и, казалось бы, безобидное решение: они договорились ускорить процессы организации торговли в национальных валютах, таких как китайский юань, индийская рупия и российский рубль [407].
Министры финансов стран ШОС, договариваясь о создании механизмов для развития торговли в национальных валютах, преследовали четкую цель: готовиться к отказу от платежей в долларах США в попытке обойти американские санкции. Любая транзакция, осуществляемая в американских долларах, должна в какой-то момент пройти через американский банк, что делает ее уязвимой для санкций США. Министерство финансов США регулярно отдает банкам распоряжения о замораживании переводов, которые выглядят подозрительно или нарушают санкции. Многим членам ШОС, имеющим прохладные отношения с Соединенными Штатами, требовалось решить эту проблему.
Через несколько месяцев читатели российской статистики заметили необычную тенденцию: впервые в истории более половины расчетов в российско-китайской торговле осуществлялось не в долларах США, а в другой валюте [408]. Москва и Пекин остались верны своему слову и начали создавать альтернативную платежную систему; российские и китайские фирмы расширили использование рубля и юаня для международных операций. В обеих столицах это стало поводом для праздника: большая часть российско-китайской торговли оказалась неуязвимой для американских санкций. Путин сказал: «Мы не стремимся уйти от доллара. Это доллар уходит от нас» [409]. Однако у американских политиков причин радоваться не было. Такое развитие событий лишь подчеркнуло, насколько противники США заинтересованы в том, чтобы обходиться без доллара.
Самый простой вариант для стран, желающих защитить себя от риска попасть под американские санкции — совсем отказаться от доллара. Здесь лидирует Россия, где раньше долларами торговали на улице. В 2019 году российская государственная нефтяная компания «Роснефть» объявила, что во всех своих экспортных договорах будет использовать евро вместо доллара [410]. Глава «Роснефти» Игорь Сечин не пытался скрыть, что этот шаг направлен на обход американских санкций [411]. По его словам, «это вынужденная мера, направленная на защиту {…} от американских санкций» [412]. Однако лишь немногие международные компании имеют возможность отказаться от доллара США, как это сделала «Роснефть».
Глобальная роль доллара США основана не только на экономическом превосходстве Америки, но и на отсутствии финансовых каналов в других валютах. Большинство центральных банков не имеют прямых связей друг с другом, что делает невозможной торговлю в местных валютах. Не существует системы прямого обмена, скажем, индийских рупий на южноафриканские рэнды. Приходится использовать третью валюту, которой чаще всего является широкодоступный доллар США. Индийские рупии сначала конвертируются в доллары США, которые затем обмениваются на южноафриканские рэнды. Поэтому компаниям обычно целесообразнее выставлять друг другу счета непосредственно в долларах, подвергая при этом свои операции риску потенциальных санкций со стороны Соединенных Штатов. Однако ситуация быстро меняется.
Центральные банки по всему миру, особенно в развивающихся странах, стремятся снизить зависимость от доллара США, чтобы диверсифицировать свои финансовые связи и стимулировать использование собственной валюты — что, по их мнению, будет способствовать укреплению их международного авторитета. По мере того как Вашингтон развивает свой санкционный арсенал, многие руководители центральных банков также начинают остро ощущать риски, связанные с использованием доллара США. Возможно, опасность тут не сиюминутна, но вполне разумно принимать какие-то упреждающие меры на случай ухудшения отношений с Соединенными Штатами. Поэтому десятки стран мира ускоренными темпами разрабатывают государственные механизмы ухода от доллара.
Важное место в планах руководителей центральных банков, стремящихся уменьшить свою зависимость от доллара США, занимают двусторонние валютные свопы [413]. Подобные сделки позволяют центральным банкам напрямую обменивать свою валюту на валюту других стран, не прибегая к посредничеству доллара США (или любой другой валюты). Соглашения о валютных свопах оказались в центре внимания во время финансового кризиса 2008–2009 годов. Тогда Федеральная резервная система США согласилась на открытую линию для отправки долларов США в Европейский центральный банк. По обе стороны Атлантики центральные банки преследовали одну и ту же цель: избежать потенциально катастрофической нехватки долларов США в развитых экономиках.
Мировой финансовый кризис давно миновал, но американские, европейские и японские центральные банки в течение последнего десятилетия продолжали развивать валютные свопы. ФРС имеет действующие своп-соглашения с длинным списком развитых (в основном) экономик на сумму 450 млрд долларов [414]. В этом секторе
