Правда о юных революционерах только в том, что Осип Брик действительно, отдавая дань радикальной моде, посещал какой-то кружок. Но ни в коем случае не руководил. И его действительно на пару месяцев исключили из гимназии. Но потом восстановили, и юноша закончил ее курс на «отлично». Сочинять байки о своем революционном прошлом в Советском Союзе было престижно, а иногда и необходимо.
До революций ли было Лиличке, когда в ее жизни наступило самое интересное? Она, девочка, в общем, умная, начитанная, никогда не блистала отличными оценками. Но неожиданно пятерки по литературе и русскому языку у нее посыпались одна за другой. Родители просто зачитывались ее сочинениями. И вдруг разразился крупный скандал. У Лили возник страстный плотский роман с гимназическим преподавателем словесности, который и писал за нее сочинения, и сам же их оценивал. Учителя уволили, Лилю оставили на второй год.
Весной 1906 года у нее роман с одним студентом, который даже делает ей предложение. Мать увозит ее полечить от избытка гормонов боржомскими водами. А там вспыхивает страсть с молодым образованным азербайджанцем, сыном нефтепромышленника. Может быть, в ее выдохе содержались феромоны? Потому что мужчины буквально липли к ней. Однажды в Художественном театре к ней подошел сам Федор Шаляпин и пригласил в свою ложу. Но Лиля была в сопровождении мамы и сестры Эльзы. Пришлось Шаляпину приглашать и их, охлаждая свои вожделения.
При этом легкие победы вовсе не мешают ее навязчивой любви к Осе Брику. Летом она отдыхает с матерью в Германии и принимается забрасывать Брика нежными посланиями. Осип отмалчивается, а потом посылает ей очень сдержанное, сухое письмо. Буквально несколько строк. Сравните с Андреем Белым, который в это же время пишет Любе Блок по сотне страниц ежедневных воздыханий. И тогда Лиля решает покончить с собой. Ни одна из десятков (если не сотен) будущих интрижек, влюбленностей, романов не вызывала у нее такой реакции. Только идея-фикс – Осип Брик. Попытка самоубийства заканчивается смешно. Бдительная Елена Александровна, заметив приготовления дочери, подменила горсть успокоительных таблеток горстью слабительных. Но все же Лиля переживала всерьез, следствием чего стал нервный тик на лице, сохранившийся у нее на всю жизнь.
Ося по семейным традициям поступил на юридический факультет Московского университета, а Лиля кое-как продолжила обучение в гимназии. И продолжила свое победоносное шествие. В пятнадцать лет она совершила поступок, который в те времена по эпатажности приравнивался к самому скандальному адюльтеру, – коротко постриглась. Шикарная рыжая коса немало способствовала ее успеху у мужчин. Но новый облик не убавил, а прибавил ей обаяния.
...
В 1907 году, отдыхая у бабушки в Польше, Лиля соблазнила родного дядю. Он был даже готов бросить семью и жениться на племяннице. Ни родители, ни раввины не могли сладить с этой напастью на приличное общество. А ведь помимо скандальных, у нее случалось множество разовых связей. При этом Лилю вряд ли можно было считать нимфоманкой. Эротоманкой, да. Свои победы она совершала изящно, легко, под настроение. Как профессиональному поэту написать стишок.
Елена Александровна поняла, что на дочь следует махнуть рукой, когда во время очередной попытки умерить пыл Лилички случился новый скандал. В саксонском санатории лечение водами и грязями привело к тому, что директор санатория собрался развестись с женой ради рыжей пациентки. В Москве новый роман с учителем музыки Крейном закончился абортом, после которого Лиля не могла иметь детей. И не очень в них нуждалась.
В 1911 году уже в двадцатилетнем возрасте Лиля Каган закончила гимназию и решила продолжить обучение в Германии. У нее обнаружились неплохие способности к рисованию и лепке. А в художественном училище в Мюнхене выяснилось, что она сама превосходный источник вдохновения. Она позировала одетой и обнаженной своему любовнику художнику Гарри Блюменталю. Снималась в стиле ню и у фотографов. Одновременно крутила роман с начинающим режиссером Алексеем Грановским (Авромом Азархом), будущим создателем еврейского театра в Москве.
Проучилась Лиля недолго. Вернулась на родину, где снова вспыхнули чувства к уже преуспевающему клерку отцовской ювелирной фирмы Осипу Брику. Что нисколько не мешало ей жить с другим богатеньким наследником, сыном банкира Львом Гринкругом. Здесь открылось еще одно замечательное качество Лилички. Бросая любовников, она зачастую обходилась без скандалов и страданий, сохраняла с ними дружеские отношения. Лева Гринкруг позже снимался вместе с ней и Маяковским в одном фильме. Лишь с великим поэтом у нее никак не обходилось без страданий с его стороны. Но и Владимира Владимировича она, в конце концов, приучила к легкости бытия.
А вечной ее «тяжестью» оставался Ося. «…это повторялось семь лет. Семь лет мы встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент я не могла не сказать, что люблю его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом. В эти семь лет у меня было много романов, были люди, которых я как будто любила, за которых даже замуж собиралась, и всегда так случалось, что мне встречался Ося, и я в самый разгар расставалась со своим романом. Мне становилось ясным даже после самой короткой встречи, что я никого не люблю, кроме Оси».
Мечта сбылась в 1912 году. 26 марта Лиля и Осип поженились. Особенно радовались Каганы, что дочка наконец пристроилась и, может быть, прекратит свои сексуальные загулы. Два года спустя Осипу нашли практику в Петербурге и купили большую квартиру на улице Жуковского, неоднократно позже воспетую Маяковским.
После свадьбы Лиля заказала экслибрис для их с мужем библиотеки. На штампе были изображены целующиеся герои знаменитого средневекового романтического сюжета Франческа да Римини и Паоло Малатеста. Вместо обычной надписи «Из книг Л. Ю. и О. М. Бриков» была сделана такая: «В этот день они больше не читали». Но это было неправдой. Любили они почитать друг другу на сон грядущий. Особенно что-нибудь из современной поэзии.
Циничная Лиля Юрьевна позже рассказывала Маяковскому (и не ему одному) о своих впечатлениях о первой брачной ночи с Осей. Владимира, довольно молодого еще человека, к тому же безумно влюбленного в Лилю, почему-то это очень шокировало. А впечатления сводились в основном к тому, что, несмотря на романтическую обстановку с шампанским и фруктами на ночном столике, у сверхопытной женщины и совершенно неопытного двадцатичетырехлетнего сына юриста ничего не получилось. Лиля без всякого презрения констатировала факт, назвав то ли всего Осипа, то ли часть его тела «непомерком». Выяснилась и пропасть в темпераментах. Если Лиле требовалось много секса, то ему почти и не требовалось. И она… как ни в чем не бывало продолжила его любить.
Трудно сказать, совсем ли, сразу ли между супругами была исключена сексуальная составляющая. Репортерам и исследователям клубнички совсем не требовалось заглядывать в ее постель. Она сама охотно обо всем рассказывала. Но все обнародованные ею факты требовалось делить на восемь. Как молодого Маяковского доводила до исступления раньше, так и молодого Андрея Вознесенского позже престарелая Лиля Юрьевна однажды шокировала рассказом. «Я любила заниматься с Осей любовью. В такие моменты мы запирали Маяковского на кухне. Володя там выл, плакал, царапался в дверь, просился к нам…» Следует учесть, что и про «непомерка» Лиличка тоже могла наврать.
Во всяком случае, между супругами сам собой возник договор о том, что они будут любить друг друга до гроба, а похоть удовлетворять на стороне. Для этого необходимо было только желание. Никто никому чинить в этом деле препятствий не имел права. Некоторое время спустя Маяковский будет вынужден мысленно подписать этот устный договор. Но наступят совсем особые отношения.
А пока у Лили, что в Москве, что в Питере, роман за романом, свидание за свиданием. Одно из них чуть не привело к интересному знакомству. Однажды в театре с Лилей познакомился банкир Дмитрий Рубинштейн. И предложил ей посетить своего друга Григория Ефимовича Распутина. Уже знаменитая любовница имела шансы сойтись с самым знаменитым любовником России. Но встречаться со старцем ей запретил муж. В первый и последний раз что-то запретил. И она в первый и последний раз его послушалась.
Наверное, судьба Лили Брик могла сложиться совсем иначе, сблизься она с Распутиным. Наверняка ее ждала бы эмиграция и безвестность. Но в некоторых вещах Осип Максимович был прозорлив. Шел 1915 год. Разгар войны и канун огромных перемен в России. Трудно было предположить, что они окажутся столь радикальными. Но если окажутся, вряд ли можно было себе представить, что их воспоет кто-нибудь лучше, чем молодой, но уже достаточно известный поэт-футурист Владимир Маяковский.
* * *
В двадцатые годы процесс ликвидации безграмотности породил множество начинающих поэтов. Конечно, пролетарских, в крайнем случае, крестьянских. Среди тех, на кого они равнялись, безусловно, первым был Маяковский. Некоторые эпигоны были уверены, что фамилия Маяковский – псевдоним, говорящий о том, что поэт – маяк, освещающий недостатки настоящего и показывающий дорогу в будущее. В подражание эпигоны себе брали «поэтические» псевдонимы Прожекторский, Лученко, Светлый. У Михаила Шейнкмана получилось сделать себе поэтическую карьеру, когда он взял себе псевдоним Светлов.
