Ознакомительная версия.
340. Генерал кавалерии д-р Эрнст Кёстринг. Численность добровольцев (на нем. яз.). // Архив автора.
341. Кромиади К. За землю, за волю. С. 193–194.
342. Канцелярия генерал-лейтенанта А.А. Власова: Новое Слово, № 89 (679), 5.11.1944; Плющов-Власенко, Крылья свободы, С. 53–54.
343. Призыв добровольцев в армию Власова (РОА). 9-й отдел генерал-квартирмейстера Генерального штаба ОКЛ, № 679/45 секретно, 28.2.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RL 2 III/460.
344. Свинцов – Позднякову, 3.6.1973. // BA-MA MSg 149/58.
345. Сводки о поступлении военнопленных за полмесяца, 1.–15.12.1944, 16.-31.12.1944. Отдел военного управления генерал-квартирмейстера (Qu 4) при Генеральном штабе ОКХ, № II/1185/44, 27.12.1944, № II/159/45, 8.1.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RH 2/v. 2623; Месячная сводка о поступлении военнопленных за январь-февраль. Отдел военного управления генерал-квартирмейстера (Qu 4) при Генеральном штабе ОКХ, № II/751/45, 10.2.1945, № II/1241/45, 22.3.1945 (на нем. яз.). // Там же.
346. Месячный отчет о следственном лагере, 3/45 за февраль 1945 г. Следственный лагерь особого назначения, № 583/45, 3.3.1945 (на нем. яз.). // BA-MA H 3/105.
347. Военный дневник № 3 139-го зенитного полка зенитной группы «Штуттгарт», 19.1.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RL 12/549.
348. Отчет пропагандиста РОА лейтенанта Агеенкова за период 1.-16.1.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RL 12/77; Отчет пропагандиста РОА лейтенанта Агеенкова (на нем. яз.). // Там же; Лейтенант РОА Агеенков. Отчет об отдельных подгруппах (на нем. яз.). // Там же; Призыв добровольцев в армию Власова (на нем. яз.). // Там же.
349. Отчет об инспекции советско-русских военнопленных в районе зенитной группы «Швейнфурт». Переводчик Мацанке в 21-ю зенитную дивизию, в русскую спецкомиссию, 13.1.1945 (на нем. яз.). // Там же; Переводчик Барц. 1-й отчет о проведении власовской акции, 11.3.1945 (на нем. яз.). // Там же.
350. Майор Ламмерер о зенитной групе в Швейнфурте, 30.1.1945 (на нем. яз.). // Там же; Пропаганда для восточного персонала люфтваффе. 21-я зенитная дивизия, II русская спецкомиссия (майор Балвин), № 77/45 секретно, 27.2.1945 (на нем. яз.). // Там же.
351. Власовская пропаганда среди нерусских. Отдел пропаганды вермахта (подотдел IV а) штаба ОКВ – в части пропаганды, 7.11.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/35; О принадлежности к туземным формированиям. Рейхсфюрер СС, Главное управление СС, отдел D – обер-фюреру д-ру Крёгеру, 20.11.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/41.
352. Штаб. // BA-MA MSg 149/52.
При создании Русской освободительной армии, по всей вероятности, имелось немецко-русское соглашение о том, чтобы как можно быстрее предоставить частям возможность проявить себя на Восточном фронте. Генерал Власов и армейский штаб исходили из того, что все три дивизии, по крайней мере, 1-я и 2-я дивизии, после их формирования будут совместно с казачьим кавалерийским корпусом и остальными частями армии объединены под командованием Власова и займут на Востоке самостоятельный участок фронта [353]. То, что планировалось в действительности, неясно, но до определенной степени вытекает из беседы постоянного представителя при Власове, оберфюрера СС д-ра Крёгера, с Гиммлером 8 января 1945 г. [354], в которой тот признал желательным, «чтобы новые дивизии создавались поэтапно и для начала две дивизии появились на фронте в полном составе и показали, что они могут сделать… Командование этими дивизиями должен получить генерал Власов… Было бы существенно после создания двух первых дивизий провести хорошо продуманную акцию». Во всяком случае большое значение придавалось пропагандистской подготовке фронтовых действий. Так, уже упоминалось, что было предусмотрено в массовом порядке разбросать с воздуха текст Пражского манифеста вместе с призывом к солдатам, офицерам и генералам Красной Армии присоединиться к борьбе на стороне Освободительной армии. Лишь после того, как РОА докажет свою боеспособность, было намечено ее расширение до 10 дивизий. В соответствии с этими представлениями, пока еще общего характера, командование германских Люфтваффе действительно еще рассчитывало в начале апреля 1945 г. на предстоящую вскоре наступательную операцию 1-й и 2-й дивизий РОА на Восточном фронте. Главное командование Люфтваффе вело подготовку к «тактическому и пропагандистскому» взаимодействию готовых к тому времени к бою авиационных сил РОА с наземными частями. С этой целью русские – 5-я истребительная эскадрилья и 8-я эскадрилья ночных бомбардировщиков, на время их действий получили независимость от наземной организации, и им были приданы специальные автомашины.
Тем временем условия, при которых было начато формирование Освободительной армии, стали в начале 1945 г. решительным образом меняться. После того как Красной Армии удалось опрокинуть германский Восточный фронт и продвинуться до Одера, больше не могло быть речи о спокойном развитии. К моменту, когда на фронт пришлось бросить последние немецкие резервы, временные соединения и даже необученные части армии резерва, когда из курсантов военных училищ приходилось создавать юнкерские полки, чтобы еще быть в состоянии противопоставить противнику хоть какую-то силу, взоры начали обращаться и на формируемые части РОА. Гитлер, и без того безразличный к глубоко политическому назначению Освободительной армии, резко выразил свое мнение, когда 27 января 1945 г. заявил по поводу 1-й дивизии РОА, что у нее существуют лишь две возможности: «либо она на что-то годна, либо нет». В первом случае ее следовало «рассматривать как регулярную дивизию», во втором было бы «идиотизмом» вооружать такое соединение, «если я не могу сформировать даже немецкую дивизию, поскольку у меня нет оружия. Я бы лучше сформировал немецкую дивизию и отдал ей все это оружие» [355]. В этой критической для дальнейшего развития Освободительного движения ситуации начальник кадрового управления СС, обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Бергер выдвинул идею уже сейчас предоставить доказательство боеспособности русских солдат. Генералу Власову было нечего возразить против этого предложения, напротив, он стремился содействовать операции, которая бы в феврале 1945 г. послужила для Освободительного движения сильным импульсом и потому заслуживала особого внимания, даже имея лишь ограниченные масштабы.
По приказу Власова и генерал-майора Трухина полковник Сахаров сформировал из отобранных добровольцев батальона охраны, учебного лагеря Дабендорф и юнкерской роты ударную группу в составе 3 взводов во главе с лейтенантами Анихимовским, Малым и Высоцким [356]. Ее командиром стал Сахаров, его заместителем – капитан граф Ламсдорф. Свидетельством несломленного боевого духа солдат Власова явилось то, что подавляющее большинство батальона охраны и большое количество участников курсов в Дабендорфе, включая офицеров Красной Армии в роли простых солдат, тотчас добровольно заявили о готовности участвовать в этой первой фронтовой акции. Ударная группа Сахарова была вооружена штурмовыми винтовками, автоматами и фаустпатронами, и перед ее отправкой Власов простился с ней на учебном плацу юго-восточнее Берлина речью, в которой обратил внимание солдат на то, что от них будет зависеть дальнейшая судьба РОА. То, что роль запланированной фронтовой акции выходила за пределы чисто военного значения, было ясно и Гиммлеру, который теперь в качестве командующего группой армий «Висла» заботился о том, чтобы открыть путь ударной группе Сахарова. 6 февраля 1945 г. он известил командующего 9-й армией генерала пехоты Буссе о направлении «штабной охраны» генерала Власова, состоящей из «отборных бойцов», на участок дивизии «Дёбериц» [357]. Он приказал проинформировать командира 101-го армейского корпуса генерала артиллерии Берлина и командира дивизии полковника Хюбнера, что абсолютно необходимо принять русских «особенно хорошо и дружески» и вести с ними «очень умную политику». Так, они не должны были подчиняться никакому немецкому соединению, а выбор атакуемой цели и методов ведения боя должен был быть предоставлен им самим. Ничто не препятствовало пожеланиям Гиммлера, т. к. полковник Сахаров тотчас с готовностью согласился с предложением командира корпуса принять участие в наступлении для ликвидации чрезвычайно неприятного советского плацдарма между Вриценом и Гюстебизе [358]. Обсуждение операции в соответствующих немецких полковых и батальонных штабах прошло при полном взаимном согласии. Согласно боевому плану, ударная группа Сахарова должна была под покровом ночи подобраться к цели наступления – подготовленному советской 230-й стрелковой дивизией к обороне району вокруг населенных пунктов Нойлевин, Карлсбизе, Керстенбрух в 5.00 утра, ведя огонь из всех видов оружия, включая фаустпатроны, неожиданно ворваться в населенные пункты и затем по-русски призвать советских солдат прекратить сопротивление. Немецкому батальону при поддержке штурмовых орудий было поручено вломиться в брешь и смять оборону противника ударом во фланг.
Ход наступления 9 февраля 1945 г., на острие которого находилась ударная группа Сахарова, был чрезвычайно примечателен во многих отношениях. Во-первых, эта операция лишний раз продемонстрировала взаимную русско-немецкую симпатию, которая была заметна уже при контактах с немецкими командными органами, а также в «чрезвычайно дружеском» отношении к русским со стороны оставшегося в тылу гражданского населения. Лишь благодаря осмотрительности власовских солдат, которые своевременно вывели из строя замаскированную и готовую открыть огонь группу советских противотанковых пушек, наступающие немецкие подразделения не попали в кровавую баню. Очевидным было, во-вторых, и моральное превосходство русских над солдатами измотанных немецких подразделений, и вообще, согласно донесению офицера штаба туземных вспомогательным сил от 26 марта 1945 г., настроение русских добровольцев в группе армий «Висла» лишь в малой степени характеризуется как подавленное ввиду военной ситуации, а в основном – как уверенное, и части – как надежное [359]. Уже в ходе подготовки русским бросилось в глаза безучастное состояние немецких «горе-вояк». Лейтенант Высоцкий, став свидетелем, как немецкий офицер хотел заряженным пистолетом погнать своих людей вперед, подумал про себя: «Боже, до чего дошла немецкая армия!» Кроме того, куда подевались «немецкая точность и порядок», если батальон поддержки со штурмовыми орудиями появился на поле боя через час после установленного срока и еще долго после начала наступления не было связи с полковым штабом? Фактически власовские солдаты проложили немцам путь в Нойлевин. Когда в течение дня наступление левого фланга, несмотря на мощную артиллерийскую поддержку, захлебнулось, с согласия полковника Сахарова русские, страстно ожидаемые изнуренными и понесшими большие потери немцами, были вновь использованы в качестве кулака. Они проявляли свое превосходство добродушными насмешками: «Ну, фрицы, больше не справляетесь, приходится просить помощи?» Никто из немецких солдат больше не был готов идти вперед без солдат РОА, и даже штурмовые орудия укрылись за зданиями. «Это просто позор, – писал в своем дневнике 7 марта 1945 г. рейхсминистр д-р Геббельс, одновременно отметивший, что «войска генерала Власова дрались превосходно», – если в отчете офицеров этих частей констатируется, будто у них создалось впечатление, что немецкие солдаты устали, выдохлись и больше не хотят идти на врага. Они русским офицерам… прожужжали все уши вопросом: «Как у Советов обращаются с немецкими пленными [360]?»
Ознакомительная версия.
