«Коммерсанть ВЛАСТЬ», 04.06.2007
Глава 6
Арабо-израильский мир
Борьба за войну
Болельщики «Хамаса» на арабской улице. — Израильтяне под ракетами «Хезболлы». — Путешествие через блокпосты. — Что воспитывает палестинских детей. — Кто сделал Насраллу героем
Писать о противостоянии израильтян и арабов очень сложно, потому что, как бы ты ни написал, тебя всегда обвинят в пристрастности. В арабских странах — в Египте ли, в Иордании или в катаре — меня традиционно обвиняли в произраильском уклоне. Израильтяне, а также многие российские коллеги, наоборот, чаще всего говорили о моих проарабских симпатиях. «А ты, оказывается, за евреев», — говорили мне одни. «ну, ты учился в Каире, ты, конечно же, за арабов», — не сомневались другие. «я вообще-то за мир», — говорил я и тем и другим. И, что удивительно, и те и другие воспринимали мой ответ с недоверием и не слишком благосклонно. Довольно скоро мне стало ясно, почему. Эта война — не за мир. Это война за войну. Война сама по себе является конечной целью и ценностью. Поэтому я твердо осознал, что я не могу быть ни за тех, ни за других. Я просто против.
26 апреля 2004 года
Уже месяц в арабском мире продолжаются студенческие волнения, начавшиеся после того, как в секторе Газа были убиты лидеры движения «Хамас» шейх Ахмед Ясин и Абдель-Азиз Рантиси. Став их свидетелем в Каире, я поймал себя на мысли о том, что где-то все это уже видел.
Египтяне очень любят футбол. В Каире жизнь бурлит до поздней ночи, и даже ближе к утру здесь можно увидеть футбольное поле, где все еще идет игра. В этот раз я приехал в Каир ночью и, несмотря на поздний час, отправился гулять по городу. На площади перед Каирским университетом меня нагнал молодой парень, мгновенье назад игравший с друзьями в футбол, и предложил к ним присоединиться — раз уж я не сплю в 4 часа утра.
Днем на университетской площади тоже идет игра. Мальчишки — может, даже те, которые играли здесь ночью, — гоняют мяч на небольшом свободном пятачке посреди проезжей части. А буквально в 50 метрах от них стоят грузовики с военными.
Главный вход в университет оцеплен. Около ворот буквой «П» выстроились солдаты в черном. В руках — пластиковые щиты, на которых написано «Центральная служба безопасности», и длинные дубинки из бамбука.
Они стоят неподвижно, спиной к играющим в футбол, и через железную решетку наблюдают за тем, что происходит на территории университета. Там идет демонстрация.
— Давай, давай, вперед, «Хамас»!
— Америка, Аллаха враг!
— О Израиль, о подлец! (имеется в виду премьер Израиля Ариэль Шарон. — прим. автора)!
— Сионизму придет конец! — выкрикивает толпа студентов. Один из них, с мегафоном, произносит по строчке — остальные хором повторяют. Если не вдаваться в смысл — очень похоже на кричалки футбольных болельщиков.
Многие молодые люди тянут вверх руки с Кораном, некоторые держат самодельные бумажные плакаты, обещающие, что «день поражений прошел, настал день побед». Впереди несут несколько белых полотнищ. На одном нарисован убитый израильтянами три недели назад маленький шейх Ясин в инвалидной коляске, а над ним — большой черный израильский самолет и три летящие ракеты со звездами Давида. На втором — лежащий Абдель-Азиз Рантиси под точно таким же самолетом. «Все мы — шейх Ясин и шейх Рантиси», — гласят надписи под рисунками.
Отдельно от молодых людей протестует большая группа девушек в хиджабах. Они стоят в некотором отдалении от основной демонстрации и молча поднимают вверх маленькие карманные Кораны.
Вокруг демонстрации продолжается студенческая жизнь. Некоторые лекции отменили, и многие студенты высыпали из аудиторий посмотреть на манифестацию сверстников. Среди наблюдающих заметно немало футбольных болельщиков. Кто-то из них, несмотря на жару, пришел учиться в шарфе любимой команды — один болеет за каирский «Замалек», другой предпочитает мюнхенскую «Баварию».
— Этой демонстрацией мы хотим разбудить арабский мир, — говорит мне Махмуд, студент с факультета коммерции. — Многие стали забывать, что в Палестине каждый день убивают людей. Да как! Шейх Рантиси был безоружным, а по нему выпустили три ракеты.
— Мы призываем наших собратьев бойкотировать американские и израильские товары, — вторит ему Ахмед с филфака, — потому что деньги, которые мы им платим, возвращаются к нам в виде пуль и ракет.
Эта идея, впрочем, витает в Египте уже давно. Еще в 2000 году, когда только начиналась палестинская интифада, в арабском мире стали активно говорить о бойкоте. В Каире основными символами американского империализма стали Coca-Cola и закусочные McDonald's и KFC.
К несчастью для «жареных цыплят из Кентукки», ресторанчик этой сети был расположен прямо напротив Каирского университета. В прошлом году, как только началась война в Ираке, его разгромили во время студенческих волнений. Сейчас на этом месте находится закусочная под названием Mo'min («Правоверный»).
Главная площадь Каира — Тахрир (площадь Освобождения) — уже давно перегорожена. Так давно, что местные жители почти перестали это замечать. Через всю площадь — от Египетского музея до громадного административного здания — тянется забор. За ним уже много лет стоят краны, ведутся какие-то работы. Что строят, никто не знает. Впрочем, иностранные журналисты то ли в шутку, то ли всерьез говорят, что площадь перегородили, чтобы не было масштабных демонстраций. Они, конечно, проходят. Но демонстрантам приходится ютиться на краю площади, откуда полиция быстро разгоняет их по переулкам. Так было и с демонстрациями по случаю смерти Ахмеда Ясина и Абдель-Азиза Рантиси.
Сейчас по периметру площади Тахрир висят огромные плакаты: «Египет приглашает чемпионат мира по футболу 2010 года». Реклама египетской заявки на проведение мирового первенства развешана по всему городу. На выезде с пирамид и перед аэропортом висят огромные растяжки: «Поверьте, мы проведем лучший чемпионат мира в истории».
По телевидению реклама будущего чемпионата прерывает актуальные ток-шоу.
— Как вы считаете, справедливо ли то, что американцы считают моджахедов из движения «Хамас» террористами? — спрашивает ведущий своих гостей после рекламы. Те начинают горячиться и говорить, что американцы пристрастны, они считают террористами всех палестинцев, зато оправдывают все действия израильтян.
Все правильно — футбольные болельщики ведут себя точно так же. Они ругаются, когда их команда проигрывает. Когда судья показывает красную карточку их любимому игроку, они приходят в ярость и начинают кричать: «Судью на мыло!» Болельщики требуют справедливости, если им кажется, что соперники нарушают правила, зато радуются, когда фолят свои.
— Смотри, арабов все время унижают. Убивают палестинцев, убивают иракцев, — говорит мне студент Ахмад. — И даже чемпионат мира по футболу тоже, наверное, отдадут не нам, а какой-нибудь Южной Африке. Опять скажут, что мы террористы, — с неподдельной горечью заявляет демонстрант.
По египетскому телевидению, правда, утверждают, что шансы есть и что спорт вне политики.
Но политика, конечно, это тот же спорт — игра, в которую играют единицы, получающие за это миллионные призовые, и миллионы людей, которые просто следят за ней по телевизору, болеют, переживают, а иногда громят рестораны, если их команда проигрывает слишком часто.
Вот только на том плакате, который несли студенты в университете, под портретами убитых лидеров «Хамаса» было написано: «Все мы готовы умереть». Держали плакат мальчишки, которые еще недавно гоняли мяч посреди проезжей части.
«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 26.04.2004
20 июня 2006 года
Вчера пошла вторая неделя войны в Ливане. Весь вчерашний день боевые действия продолжались с удвоенной силой, унеся жизни почти шестидесяти ливанцев и как минимум пяти израильтян. На обстреливаемой ракетами «Хезболлы» израильской территории я обнаружил, что из всех войн с арабами эту войну здесь считают самой справедливой.
— Мне позвонили из больницы и попросили срочно выйти на работу. Сюда подвезли новых раненых, поэтому на кухне нужна была моя помощь. Я работаю в больнице поваром. Так вот, как только я вышел из дома, неподалеку ударила «Катюша». В меня попало шрапнелью — в спину и по ногам. — Яков Абдул не прерывает своего рассказа, но я слышу, что на крыше начинают работать сирены. Я нахожусь в Цфате, в десяти километрах от израильско-ливанской границы. Этот город принял на себя наибольшее количество ракет «Хезболлы». Мы с Яковом разговариваем на балконе городской больницы.
— Скорее в укрытие. Яков, слышите меня, пойдемте, — кричит Сильвия Уолтрес, пожилая эмигрантка из США, работающая в больнице секретарем. — Первым делом надо отойти подальше от окон. Бомбоубежище внизу, на первом этаже.
