очень-то важны для нашей реконструкции. Важно то, что убийство вызвало глубочайшее эмоциональное потрясение самого убийцы, который оказался совершенно не готов столкнуться с тем результатом, который в итоге получил.
Что могло спровоцировать вспышку неконтролируемой ярости такого человека, как Левитт Элли, то есть тихого, незлобивого и кроткого? Как было отмечено выше, корыстный мотив нельзя сбрасывать со счетов, и таковой должен рассматриваться как вполне вероятный.
Однако более достоверным автору представляется совсем иной мотив, который сторона обвинения не рассматривала в принципе. А между тем, подумать над ним следовало.
Речь идёт о похоти Абии Эллиса.
Окружная прокуратура не стала углубляться в изучение и обсуждение личной жизни убитого, что выглядит вполне логичным. Зачем марать жертву некрасивыми «разборками», грозящими оглаской скабрезных деталей, не так ли? Но нам известно, что Абия не был женат, зато у него имелась постоянная любовница, которую мы сейчас назвали бы гражданской женой. Но при этом последнюю ночь своей жизни он провёл отнюдь не в постели с нею и вообще не в том доме, где проживала эта женщина. Будучи владельцем нескольких домов в Бостоне, он зарулил в тот, где проживала другая женщина, в обществе которой он оставался до 5 часов утра. При этом Абия проявлял интерес не только к женщинам-арендаторам, то есть находившимся в материальной зависимости от него, но и не чурался случайных знакомств, как в случае с Элизабет Портер. Напомним, он познакомился с нею во время поездки на пароме и вступил в переписку, которая поддерживалась несколько лет. Если бы перед автором стояла задача охарактеризовать Абию Эллиса одной фразой, то я выразился бы так: этот мужчина в своих отношениях с женщинами рассматривал все варианты.
То есть у Абии Эллиса была довольно активная сексуальная позиция. А потому юные дочери Левитта Элли представляли в его глазах немалую ценность. Узнав, что заёмщик неспособен выполнить взятые на себя обязательства по погашению долга, Абия мог предложить [и предложил, по мнению автора!] «равноценный», как ему казалось, обмен — прощение части долга [или даже всего долга], а в ответ — милостивое отношение со стороны одной из младших дочерей — Энн или Эбби. Так сказать, девичья невинность в обмен на значительную материальную выгоду отца. Именно столь циничное и неприемлемое предложение могло, по мнению автора, спровоцировать неконтролируемый взрыв гнева Левитта Элли.
Следует иметь в виду, что в реалиях того времени «покупка» честной, но материально необеспеченной девушки представлялась сделкой весьма выгодной и широко распространённой. И оттого накрепко запечатлённой литературой и драматургией той эпохи. Широкое распространение венерических заболеваний, которые медицина не могла эффективно лечить вплоть до появления антибиотиков [то есть до середины XX-го столетия], придавало девушкам, не жившим половой жизнью, особую ценность, вряд ли понятную нашим современникам. Занятие сексом с портовой проституткой грозило необратимо разрушить здоровье смельчака — это была своего рода лотерея. А вот длительные отношения с женщиной, не имевшей прежде половых партнёров, позволяли избежать подобного риска.
Предложение фактически продать дочь в наложницы в обмен на прощение долга, которое Абия Эллис сделал Левитту Элли, не следует расценивать как нечто фантастическое или запредельное. В этом месте автор позволит себе заметить, что сталкивался со схожими ситуациями, по меньшей мере, дважды, правда, в роли «продавщиц» юных дочерей выступали не отцы, а матери. В обоих случаях это были вполне респектабельные семьи, и матери предлагали своих дочерей любовникам, людям богатым и с определённым влиянием. По мнению матерей, тем самым они обеспечивали дочерям неплохой жизненный старт, причём с минимальными собственными затратами.
Для человека с ростовщическим складом ума, каковым, несомненно, являлся Абия Эллис, обменять юную девушку на прощение долга [или его части] выглядело разумным и даже выгодным для заёмщика. Другое дело, что Левитт Элли, человек консервативный и религиозный, воспринял услышанное как чудовищное оскорбление. Но ведь о его реакции, рассуждая формально, невозможно было узнать, не сделав предложение, верно?
Получив кулаком в зубы и отлежавшись на полу конюшни, ростовщик решил, что самая неприятная часть разговора осталась позади. Дескать, папочка показал характер, доказал, что он джентльмен, а не сутенёр, ну а теперь-то он будет готов к деловому разговору! Поднявшись, Абия Эллис либо повторил предложение, дескать, я понимаю твоё негодование, но подумай рационально… либо пригрозил заёмщику серьёзными проблемами, скажем, прогулкой в суд. В общем, Абия не понял, что в его положении лучше было бы уйти молча!
В результате он получил удар топором по темени.
Потрясённый содеянным, Левитт Элли некоторое время потратил на обдумывание сложившейся ситуации. Насколько мы можем судить о присущих ему достоинствах, он являлся человеком деятельным, энергичным и приученным к методичному труду. Принявшись за задуманное, он не отступал, пока не выполнял намеченное полностью. Самым трудным для него являлся этап выработки решения, после же того, как решение появлялось, Левитт действовал неотступно и безостановочно.
Понимая, что признание в убийстве почти без вариантов приводит его на виселицу, а семью превращает в изгоев, Левитт Элли быстро отбросил вариант добровольного сознания. Надо было каким-то образом в кратчайшие сроки избавиться от тела убитого, ведь в конюшню входили как работники, так и сосед, ставивший в ней свою лошадь и имевший собственный ключ. Что можно было сделать с трупом? Выкопать яму и спрятать труп в импровизированной могиле? Слишком долго и тяжело, да и при обыске обнаружить потревоженный грунт будет несложно! А вот если разрубить труп, разложить по бочкам, а бочки бросить в реку, то…
Нам известны показания соседки, слышавшей странные звуки, доносившиеся из конюшни Левитта Элли. Думается, предположения женщины, обратившей на них внимание, были справедливы — она действительно слышала звуки расчленения человеческого тела и перекатывания загруженных бочек.
Нельзя не сказать несколько слов об особенностях расчленения трупа убитого ростовщика. Во-первых, продолжительность этого процесса вряд ли была велика. Для сильного мужика с точки зрения затраты сил и времени отделение конечностей не представляет особых проблем — тут проблема, скорее, связана с состоянием топора [его заточкой и длиной лезвия]. Но даже с тупым небольшим топориком разделение трупа на фрагменты, если только не трогать торс, не окажется долгим. Во-вторых, разбрызгивание крови не будет значительным, если ей предоставить возможность стечь через крупный разрез [рассечение] на шее. Люди, знакомые с сельскохозяйственным трудом, о подобных нюансах прекрасно осведомлены. Можно сказать так, если человеку приходилось ранее разделывать крупное животное, скажем, свинью, барана, корову или лошадь, то расчленение человеческого
