правилом. Региональные выборы – глав регионов или местных легислатур несколько лет еще работали в конкурентном режиме, но и они сами себя исчерпали. Скажем, однопартийцы Зюганова в те годы часто делались «оппозиционными» губернаторами через конкурентные выборы, которые, впрочем, всякий раз оказывались последними выборами с непредрешенным итогом. И бывшие избранники народа либо сидели на должностях до полного физического износа, либо заменялись назначенцами верховной власти, а очередные выборы лишь оформляли эту замену. Все это вроде бы должно было подтолкнуть либеральных и демократических критиков тогдашнего режима к поиску других форм деятельности. Но хотя к концу 1990-х выборы обещали им лишь моральный, но никак не фактический успех, именно тогда в этой среде сформировалась зацикленность на выборах. Политическая история российской оппозиции с тех пор стала историей неудачного участия в сменяющих друг друга выборных кампаниях с обязательным (и тоже всегда неудачным) последующим оспариванием их результатов. ПРИЧИНЫ И ОПРАВДАНИЯ Назову два фактора, которые, на мой взгляд, объясняют это стремление несмотря ни на что участвовать в выборах, – «поколенческий» и «народный». Оппозиционный актив до сих пор в значительной доле состоит из выдвиженцев демократической волны конца 1980-х и тех, кто пережил ее перерождение в первой половине 1990-х. Из кризисного опыта этих лет они вынесли страх перед массами - консервативными, проимперски настроенными и не способными, как им казалось, воспринять «правильные» идеи. Из этого страха вытекало представление, что «народом» следует манипулировать. Поэтому именно такие выборы, какие сложились в России, для них довольно органичны если не по результатам, то по стилю. Вдобавок руководящие звенья этих партий и групп в девяностых и в двухтысячных, когда они были еще более или менее системными, пополнялись самоуверенной молодежью, имевшей в основном навыки выборных пиарщиков, а не публичных политиков. Менее понятно, почему антипутинцы новейшего призыва, имеющие реальный опыт гражданского активизма и как будто не испытывающие страха перед «народом», тоже исповедуют тот же культ выборов. Впрочем, уже не все и не всегда. Второй, и, видимо, более важной причиной зацикленности на выборах была и остается слабость сигналов, получаемых снизу. Российское общество не структурировано, живых организаций, выражающих местные интересы, нет, а сами эти коллективные интересы осознаются людьми слабо. Поэтому в обществе фактически отсутствует постоянная публичная повестка – социальная, региональная, сепаратистская или экологическая (несмотря на решительность отдельных выступлений. Соответственно, нет ее и у большинства оппозиционеров. Народные протесты по накопившимся поводам бывают иногда очень сильны, но они всегда локальны и редко длятся долго. МОРАЛЬНЫЕ ПОБЕДЫ И ИХ ФИНАЛ Несколько вариантов оппозиционной «выборной» политики тестировались весь первый, довоенный, период путинского правления. И к ее окончанию из них было выжато все, что возможно. На президентские выборы 2000-го, 2004-го и 2008-го оппозиция толком влиять и не пыталась. Выборы губернаторов были отменены в 2004-м под заведомо лживым предлогом борьбы с терроризмом. Поэтому критики режима сосредоточились на местных выборах и кампаниях по избранию представительных собраний всех уровней. Участие в таких кампаниях приносило критикам режима некоторое количество кресел, но никогда и нигде – большинство. Оппозиция превращалась в приложение к властной машине. Реакцией на это с 2005-го стали «марши несогласных» - уличные акции, организуемые несистемными или менее системными группами, которые слились в 2011-м – 2013-м. Массовые, хотя и довольно наивные, протесты против подтасовок на выборах в парламент (жертвами фальсификаций стали безупречно казенные и во всем лояльные режиму партии) встряхнули страну и заставили власти немного отступить. Президентские выборы 2012-го были наименее манипулируемыми за все путинские годы (правитель набрал 63,6% голосов). Тогда же была восстановлена выборность губернаторов, но с ограничениями, которые были призваны исключить появление на этих постах неподконтрольных претендентов. Пиком этого периода стали выборы мэра Москвы (2013), на которых Алексей Навальный набрал 27% голосов. Эта серия моральных побед оппозиции не подкреплялась, однако, ни одним фактическим успехом. Во всех без исключения «выборных» конфликтах власти настояли на своем. А так называемые системные парламентские партии, в защиту которых москвичи выходили на улицы, избавились от единичных депутатов-оппозиционеров и принялись с такой энергией штамповать репрессивные законы, что их вчерашние заступники прозвали Думу «бешеным принтером». Тем не менее, вплоть до конца 2013-го режим продолжал терять популярность , что воспринималось им очень болезненно. Попытки властей перейти в идеологическое наступление долго оказывались малоудачными. Но аннексия Крыма, за которой началось первое вторжение в Восточную Украину, за несколько недель преобразило Россию. Волна державного ликования затопила все, а оппозиционная повестка была полностью перечеркнута. Лишь немногие из антипутинцев решились тогда пойти против этой волны. Зато почти все они принялись готовиться к очередному «единому дню голосования», т.е. к выборам разных уровней, которые режим теперь объединил и проводил ежегодно в одно из воскресений сентября. Процитирую свою статью, вышедшую летом 2014-го: «Вообразите, что группу актеров позвали сыграть спектакль. Выходят они на сцену, произносят знакомые монологи и неожиданно для себя обнаруживают, что зрителей-то и нет. В зале пусто. Впрочем, не совсем. Какие-то люди расторопно выносят старый антураж и переделывают помещение в клуб военно-патриотической песни и пляски. На входе уже толпятся посетители нового заведения. Неловко всем, но особенно артистам. Как быть? Уйти, хлопнув дверью? Доигрывать пьесу до конца? Если у выборов–2014 есть хоть какой-то сюжет, то он именно таков… Российское общественное мнение сейчас полностью погружено в страсти по случаю развода с Украиной. А это значит, что если бы выборы не были фикцией, то отношение к войне на украинском востоке стало бы их стержневым вопросом. Понятно, за кем большинство. Но если хотя бы часть кандидатов, называющих себя критиками системы, открыто вошли в эту кампанию с позицией, противостоящей официальной, это не дало бы превратить выборы в советский праздник послушания. Однако оппозиционный актив, за вычетом буквально единиц, оказался совершенно к этому не пригоден. Он давно привык хлопотать о другом - подлаживаться к перманентно меняющимся выборным правилам, старательно исполнять все более замысловатые па, которые ему предписывали свыше, - и мало-помалу приучился видеть в приспособлении к очередным начальственным изобретениям смысл своего существования…» Казалось, оппозиционная деятельность в России убита. Но три года спустя обнаружилось, что это не навсегда. ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЖИВА Уникальный политический талант Алексея Навального подсказал ему способ восстановить оппозиционную повестку, не вступая с властями в спор по поводу козырной для них «украинской» темы. Этим способом стали разоблачения алчности первых лиц режима. «Фонд борьбы с коррупцией» был учрежден еще в 2011-м, но массовые митинги и шествия, приуроченные к очередным его разоблачениям, начались в 2017-м, когда слегка рассеялся имперский дурман. Самое знаменитое из полутора
