И тут появился шейх Насралла. У него изначально шансов стать супергероем было немного — но Израиль помог. Благодаря Израилю «Хезболла» однажды стала мощной силой: в 2000 году Хасан Насралла объявил вывод израильских войск из Ливана своей победой, и ему поверили. Теперь Хасан Насралла повторил тот же трюк — и ему поверили еще больше, ведь это, если подсчитать, уже вторая его победа.
Шейх Насралла оказался первым арабским деятелем за долгие годы, который смог заявить: «Мы победили!» Неважно, какой ценой, неважно даже, правда ли это. Отныне он становится авторитетом и образцом для подражания для прочих арабских лидеров и политиков.
Президенту Судана Омару Баширу, уже не первый год готовящемуся к схватке за дарфурскую нефть, несказанно повезло. Не будь ливанской войны, первые же столкновения в Судане стали бы сравнивать с иракскими, а его бы прозвали вторым Саддамом. Теперь же он становится вторым Насраллой и обретает миллионы союзников и поклонников в разных арабских странах, готовых отправиться сражаться в Судан за его право обладать нефтью Дарфура.
Демарш суданского лидера, очевидно, не будет последним. Израиль своей операцией в Ливане открыл ящик Пандоры. Эта война показала, что гнев Запада вовсе не сокрушителен, что с Западом можно и нужно воевать и победой над Западом является выживание лидера — вне зависимости от того, сколько человек погибло вообще. Этим рецептом еще не раз воспользуются.
«Коммерсантъ», 17.08.2006
Глава 7
Сербия и Косово
«Понос» значит «гордость»
Националисты берут Белград. — На каком языке говорят друзья России. — Как Косово меняет европейцев. — Что такое международная задница
В конце 1990-х годов Сербия была, наверное, самой популярной страной в России. Во время натовских бомбардировок россияне всей душой болели за сербов и радовались новостям о сбитых натовских «стеллсах», многие мои знакомые ходили закидывать яйцами американское посольство, а стены домов в самых отдаленных городах России украсила надпись «давай гранату, остановим НАТО». А потом это прошло. Игра в «остановим НАТО» закончилась, про сербов забыли. На них многие как бы даже обиделись — мол, не устояли, сдались.
А сербы в то же время обиделись на русских — мол, не защитили, сдали. Во время моих последних поездок по Сербии я то и дело встречал людей, которые говорили: «хорошо, что в этот раз вы нас не предадите, а будете защищать». Они вообще говорили много странного.
Что Косово никогда не отделится от Сербии (при том, что оно фактически отделилось еще в 1999 году), что американцы специально хотят раздробить Сербию и на откалывании Косово не остановятся — продолжат и дальше откусывать по кусочку. Что Россия-де непременно начнет войну с США, если те признают Косово. И эти люди не сами это придумали. Они в это верили, и верили давно.
Спорить было невозможно. Одно дело бороться с неправдой, другое дело — с мифами, которые лелеют годами, которые используют, с которыми живут и умирают.
В Сербии, пережившей войну, революцию и попытку реставрации, я понял, что покончить с режимом намного проще, чем расстаться с мифами. Для последнего нужно произвести революцию в своей собственной голове.
22 января 2007 года
Вчера в Сербии прошли парламентские выборы — первые после смерти Слободана Милошевича и распада союза с Черногорией. Результаты станут известны сегодня, но уже вчера чуть ли не все в Белграде предсказывали, что победа достанется ультранационалистам — Сербской радикальной партии, обещающей своим избирателям ориентироваться на Россию.
Националисты в детском саду
Детский сад «Зека» («Зайка») с самого утра воскресенья полон народу. Фотографии мальчиков и девочек в нарядных костюмчиках развешаны по стенам. Рядом — детские рисунки. Вот солнышко, которое нарисовал трехлетний Бранко Петрович. А вот котенок четырехлетней Еленки Маркович. На соседней стене — фотография радостных и гордых родителей и воспитателей: они смотрят, как танцуют малыши.
Но эти картинки никто не замечает. У входа в два ряда сидят серьезные мужчины и женщины. Старичок в костюме с ультрафиолетовой лампой осматривает руки всех входящих. Блондинка средних лет выдает бюллетени. А потом молодой парень прыскает спреем каждому пришедшему на указательный палец — чтобы никто не смог проголосовать дважды. В детском саду расположен избирательный участок № 7 города Белграда.
Вдруг комиссия оживляется. К участку подходит седоватый мужчина с супругой в больших солнечных очках. За ними скромно следуют их сын с женой. Старушки бросаются пожимать руку подходящему мужчине, подросток берет автограф. Это Томислав Николич, руководитель Сербской радикальной партии. Лидер этой партии Воислав Шешель уже несколько лет сидит в гаагской тюрьме — трибунал по бывшей Югославии обвиняет его в военных преступлениях. Но на многих стенах в Белграде аккуратно выведено краской: «Шешель — сербский герой».
Ультранационалисты Шешеля и Николича выиграли прошлые парламентские выборы, получив 27 % мест в парламенте, но ни одна партия не согласилась войти с ними в коалицию. Теперь их предвыборный лозунг: «50 % плюс твой голос» — радикалы надеются сформировать правительство самостоятельно.
Николич заходит в детский сад, любезничает с комиссией и позволяет обрызгать свой палец спреем.
— Мы одержим победу. Сербия должна идти своим путем, и никто не должен вмешиваться в наши дела, — уверенно говорит он, опустив бюллетень. — Мы не вмешиваемся в дела Евросоюза, зачем же они вмешиваются в наши? Нам поможет Россия, — многозначительно добавляет он.
— Какой помощи от России вы ждете? — спрашиваю я. Томислав Николич вроде бы знает русский, но отвечает по-сербски.
— Россия — наш стратегический союзник. Она всегда нас поддерживала и сейчас не допустит того, чтобы у нас отняли Косово.
Европейские журналисты окружают лидера сербских националистов со всех сторон, спрашивая, стоит ли Европе опасаться их победы и согласятся ли радикалы когда-нибудь с независимостью Косово. Томислав Николич не знает английского, но отвечает им по-сербски, что опасаться не стоит, но независимости Косово радикалы не допустят.
Я подхожу к сыну лидера националистов, скромно стоящему в сторонке.
— Очень приятно, меня зовут Бронислав, а это моя жена Милана, — смущенно улыбается он. — Мы очень рады видеть здесь журналиста из России.
Его жена кивает и переспрашивает:
— Вы прямо из самой Москвы?
В отличие от Томислава Николича, они говорят по-английски, а русского не знают.
— Я думаю, что мы победим, но не уверен, что удастся сформировать коалицию. Могут возникнуть проблемы, — Бронислав смущается еще сильнее. Он явно не так радикален, как его отец.
Но тут к нему на подмогу подбегает один из молодых убежденных националистов.
— Вы из России? Отлично. Меня зовут Боян.
Он крестится и уверяет меня, что их партия победит.
— Мы никогда не позволим забрать у нас Косово. Это наша земля. Вот у вас есть Чечня, но вы же ее никому не отдаете. И американцы не смеют ее у вас забрать! А почему они забирают у нас Косово?
— Но в Косово уже почти нет сербов. И многие страны готовы признать его независимость. Как вы сможете удержать его?
— Это наша земля! Мы не хотим войны. Но просто так мы ничего не отдадим. Мы будем бороться. Мы гордый народ и не позволим иностранцам отнимать нашу территорию, — он говорит все быстрее и быстрее, так, что я перестаю его понимать.
— Ультранационалисты могут получить много больше, чем дают им соцопросы. Согласно опросам, у них около 30 %. Но многие люди стесняются говорить, что проголосуют за радикалов, — говорит глава миссии наблюдателей ПАСЕ, польский депутат Тадеуш Ивинский. — Их победа может оказаться угрозой для тех процессов, которые шли в Сербии в течение последних лет. На 100 % она затормозит процесс европейской интеграции. Национализм и патриотизм — это разные вещи. В Европе понятие национализма воспринимается не слишком положительно. Национализм может нанести большой ущерб, если он переходит в изоляционизм и шовинизм.
Тадеуш Ивинский полиглот. Он говорит на 15 языках, в том числе на русском и сербском, но скромно отмечает, что это совсем немного — в мире их несколько тысяч.
Российские наблюдатели с его оценкой в общем-то согласны.
— Радикалы, чего доброго, могут получить половину всех голосов. Это был бы идеальный вариант, — с радостью говорит глава российской миссии наблюдателей, вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин. К сербским ультранационалистам он испытывает личную симпатию.
— Это партия, которая выступает против НАТО и за российские интересы. Мы с Шешелем давние партнеры. Еще в 2002 году, а может, в 2001-м мы подписали тройственный пакт о сотрудничестве: Сербская радикальная партия Шешеля, украинская Прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко и «Народная воля» Бабурина.
