в соответствии с этим „законом развалин“» [113].
Что самое интересное, так это то, что всё случилось ровно так, как и предполагал Шпеер. Цеппелинфельд стал разрушаться, он порос какой-то мочалой, ныне там высокая трава и время от времени проводят собачьи выставки.
Предусмотрительность Шпеера удивительно напоминает Оскара Уальда [114]: «В Лондоне около дома, где жил Уайльд, стоял нищий. Его лохмотья раздражали Уайльда. Он вызвал лучшего в Лондоне портного и заказал ему для нищего костюм из тонкой, дорогой ткани. Когда костюм был готов, Уайльд сам наметил мелом места, где должны быть прорехи. С тех пор под окнами Уайльда стоял старик в живописном и дорогом рубище. Нищий перестал оскорблять вкус Уайльда. „Даже бедность должна быть красивой“» [115].
Вторым принципиальным делением является следующее: руины бывают уединённые, как всё те же фрагменты церквей и бытовых построек и системные — то есть города, по разным причинам пришедшие в запустение. И это не только древние города Мезоамерики, Ближнего Востока и храмовые комплексы в Азии. Жители оставляли свои поселения и после освоения Запада США, и в момент депрессии, брошена и живёт своей жизнью без населения город Припять вблизи Чернобыля, покинуты многие моногорода после закрытия градообразующих производств.
Фортификационные руины так же могут быть разделены на уединённые — бетонные колпаки пулемётных гнёзд, окопы и землянки, и на системные сооружения — линии обороны и укрепрайоны.
Следующий шаг классификации в том, чтобы определить, жертва перед нами или комбатант. Одно дело — памятник военным разрушениям гражданского мира (Церковь Кайзера Вильгельма (Gedächtniskirche) на Курфюстендамм в Берлине, Купол Гэмбаку (Выставочный центр Торговой палаты) в Хиросиме, церковь св. Дунстана в Лондоне и пр.). Другое — руина фортификационных сооружений, которая тоже превращается в памятник.
В новейшее время произошли изменения военного ландшафта, которые породили циклопические недостроенные сооружения: в древности война понималась как совокупность поединков, затем как совокупность сражений. Война же будущего перемещается в воздушную среду. Изменилась сама концепция войны и военные сооружения, произошло изменение ландшафта, то есть появление комплексного ландшафта милитаристской руины и обыденной жизни. Особняком среди военных руин стоят сооружения, никогда не бывшие в бою, не обагрённые кровью в сражениях: такова специфика современной цивилизации — часто она создаёт стареющее оружие, и если промежуток между войнами достаточно велик, мы наблюдаем лишь руины.
История того сооружения, о котором пойдёт речь, началась 9 августа 1950 года. Тогда было подписано (в том числе и Сталиным) секретное постановление Совета министров СССР № 3389–1426. Им предписывалось создание противовоздушной системы, которая могла бы одновременно уничтожать цели, которые бы обнаруживались на расстоянии около 200 километров. Под целью, собственно, понимался вражеский бомбардировщик, летящий со скоростью до 1000 км/ч на высоте до 25 км [116]. Такое же секретное наставление, которое мне по долгу службы приходилось изучать, начиналось со слов «Зенитно-ракетный комплекс С-25 предназначен для обороны от атак с воздуха крупного административно-промышленного центра с населением более 10 миллионов человек». Этот очевидный эвфемизм, впрочем, не вызывал тогда удивления.
Всё по тому же Постановлению работы над комплексом велись в КБ-1 под руководством П. Куксенко и С. Берия — (предполагалось, что опытные образцы РЛС будут представлены в феврале-мае 1952). ОКБ-301 под началом конструктора С. Лавочкина создавало ракету (сроки создание 50 опытных образцов ракет определялся февралём 1952 года). Ввод в строй предполагался в ноябре 1952 года (Постановление, вполне в духе того времени, заключалось обещанием крупных премий научно-производственным коллективам — 700.000 рублей каждому из генеральных конструкторов, 500.000 — ведущим конструкторам, разработчикам по 200.000 рублей, а также премиальный фонд в 1 миллион рублей для премирования остальных участников проекта. Основным разработчикам присваивалось звание Героя Социалистического труда и лауреата Сталинской премии, другие награждались орденами и медалями [117]. При этом над проектом работали лучшие умы в области радиолокации и ракетостроения, даже отец советской кибернетики Аксель Иванович Берг приложил руку к его возникновению и модернизации (по крайней мере портрет инженер-адмирала висел среди прочих в пантеоне учебных классов).
В мае 1953 года средствами комплекса удалось сбить самолёт-мишень Ту-4. Но тут в стране произошли известные политические события, Лаврентий Берия был арестован и расстрелян, а его сын отстранён от работ по оборонной тематике. (Сам ЗРК из «Беркут» был переименован в С-25 «Сосна»), а главным конструктором был назначен А. Расплетин [118]. Государственные испытания С-25 завершены 1 апреля 1955 г. и система была принята на вооружение войск ПВО Постановлением СМ СССР № 893–533 от 7 мая 1955 г. и Приказом № 00100 Министра обороны СССР от 21 мая 1955 г.
Выбор мест и строительство позиций под размещение С-25 был начат ещё в 1951 году — внешнее кольцо, связанное большой бетонной кольцевой дорогой, располагалось в 85–90 км от центра города, внутреннее — 50 км. Безликая в/ч 32396 в конце концов была переименована в 1-ю Армию ПВО Особого назначения. Боевое дежурство постов РЛС дальнего и ближнего обнаружения начато 1 сентября 1955 г., полки ЗРК второго эшелона (22 полка со штатом полка около 30 офицеров и 450 рядовых) начали боевое дежурство 7 июля, а первого эшелона (34 полка) — 8 июля 1956 г. Среди зенитных ракет В-300 в штате вооружений полка были три с ядерным зарядом (20 кт), которые предполагалось использовать в случае массированного налёта [119].
Предполагалось прикрыть таким же колпаком и второй по значению город страны — Ленинград, эти работы начались в 1955 году, но были прекращены Постановлением СМ СССР от 30 апреля 1957 г. [120]
Удивительно то, что настоящая история этого огромного советского проекта не описана — наиболее внятным описанием С-25 остаётся подробная статья полковника-инженера Збигнева Пшензака, ветерана Войска Польского [121].
Что произошло потом? Как всякие проекты, которым свойственна мегаломания, С-25 стал стареть стремительно, и прежде всего оттого, что никакая армада бомбардировщиков, вылетевших для бомбардировки Москвы, не предполагалась — на арену военного противостояния вышли ракеты. Однако комплекс многократно модернизировался, улучшался и совершенствовался, прежде чем в середине восьмидесятых был снят с вооружения.
Вокруг Москвы осталось больше полусотни стартовых позиций.
Они предполагают типовое расположение — военный городок с казармами, станция обнаружения и наведения, а также дивизион — то место, где на стартовых столах устанавливаются ракеты.
Часть из этих точек осталась в ведении Министерства обороны и там теперь установлена новая техника ПВО — комплексы С-300 и С-400. Другая часть находится в запустении, а третья — продана под коттеджные посёлки, что естественно при огромной цене на землю в Московской области.
Но как возникает интерес современного городского человека к руинам того типа, что называется
