Знал я и других… Взять, к примеру, уроженца Марселя, шестидесяти пяти лет, у него толстая белокурая жена и двое взрослых сыновей.
Он двадцать пять лет жил в Китае и занимался торговлей, а потом захотел поселиться на покое в загородном домике в Экс-ан-Провансе. И что бы вы думали? Этот чистокровный южанин не сумел заново приспособиться к европейскому образу жизни. И снова уехал — на сей раз в Новую Каледонию.
Я уверен, что ему там будет хорошо: во-первых, у него есть деньги, а во-вторых, он непритязателен.
Он не мечтает найти клад. Он просто хочет жить потихоньку своим трудом.
Вот главное, о чем я хотел сказать и о чем, по-моему, необходимо сказать, — прошли те времена, когда мир был безбрежен. Мир стал чересчур тесен, и теперь как в Африке, так и в Азии, как на островах Тихого океана, так и в пампе авантюрист чувствует себя зажатым в тесные рамки.
Жандарм и финансовый инспектор!
Все прочее — литература, причем дурная, потому что из-за нее коверкают себе судьбу славные парни, достойные лучшей участи.
Вы, например, много наслушались о ловле жемчуга? Я был в тех местах. Посетил атоллы, где ныряют искатели жемчуга. У острова, который принадлежит моему другу Р., есть место, где ловят жемчуг.
— Должно быть, это дело приносит неслыханный доход, — заметил я.
Он улыбнулся.
— Во-первых, — сказал он, — ловли жемчуга вообще не существует. Никто не занимается добычей жемчуга, ни туземцы, ни белые, — и пояснил, видя мою растерянность: — Добывают перламутр, то есть раковины. Перламутр стоит столько-то за тонну, он должен окупить расходы и прокормить ныряльщика. Но бывает, что в раковине оказывается жемчужина…
В этом, по-моему, вся философия приключения. Найдешь жемчужину — получишь нежданный барыш. А если раз в несколько лет случай посылает вам жемчужину редкой красоты — это уже, пожалуй, состояние. Но никто не ищет редких жемчужин, да и вообще жемчуга. Добывают перламутр!
Расскажу в качестве примера про старого негра с Жемчужных островов, принадлежащих республике Панама.
Ему шестьдесят, у него четыре баркаса; как-то, принимая важного гостя-англичанина, он объявил:
— Я еще ни разу не нашел дорогой жемчужины. Ну, а если найду, вот увидите, подарю английской королеве, мне-то она не нужна.
Случилось так, что несколько месяцев спустя он нашел уникальную жемчужину, которая была оценена в несколько миллионов.
И старый негр сдержал слово! Ныне жемчужина находится в Лондоне, в сейфе Короны. Негр получил орден. Он по-прежнему добывает перламутр.
По Америке в автомобиле[38] (1946; перевод Е. Боевской)
От тюленей к кокосовым пальмам и гремучим змеям
Несколько лет тому назад я почти безвыездно жил во французской деревне, и ко мне нередко приезжали газетчики в надежде взять интервью; мой сын, которому тогда едва пошел четвертый год, обладал поразительным чутьем на них и мигом их «определял».
— Наденьте на меня скорее комбинезончик, — кричал он, подбегая к гувернантке, — у него аппарат!
Затем он несся на птичий двор и хватал на руки индюка величиной с него самого: он уже знал, что это будет «характерный кадр», тот самый живописный снимок, какого жаждут от него репортеры.
Мне вспоминаются еще более давние времена, когда я большую часть времени колесил по свету. Куда бы я ни приезжал — в Стамбул, Бомбей, на Таити, — едва ступив на землю, я неизбежно встречал одного из тех восхитительных типов, которые, по-видимому, существуют исключительно для того, чтобы быть гидами при заезжих французах.
— Знаете, на прошлой неделе у нас был Кессель[39]… А за неделю до него я водил Монтарона в кабачок, куда мы с вами только что заходили… Несколькими днями раньше здесь был Бренгье[40], а перед ним Титена… Да вы увидите: они все расписались в почетной книге отеля, где вы остановились.
И нравилось ли нам, нет ли — все мы по очереди таскались за таким гидом. Нам показывали одни и те же достопримечательности, угощали одними и теми же национальными кушаньями, знакомили с одними и теми же женщинами. В сущности, все тот же индюк на руках у моего сына.
Вот уже больше года, как я в Америке. С моего приезда «Франс-суар» напечатала уже несколько статей, в которых я делюсь своими впечатлениями. Не я первый повествую о своем «открытии Америки», да и после меня о том же писали другие: многие журналисты, писатели, лекторы путешествовали по тем же местам, встречались с теми же людьми, обедали за теми же столиками тех же ресторанов.
И сегодня у меня нет больше никакой охоты делиться впечатлениями, изрекать суждения или в сколько-нибудь категорическом тоне излагать свои мысли об Америке или американцах.
Не знаю, насколько мой взгляд на вещи совпадает с вашим. Читая очерк о стране, которая мне незнакома, я всякий раз говорю себе:
— Все это очень и очень любопытно. Но вот какие там прихожие, кухни, столовые? Что едят люди на завтрак? Как выглядят трамваи и кто их водит?
Считайте это проявлением моего простодушия, но без всех этих мелких черточек повседневности я не в силах представить себе тамошнюю жизнь. Сколько зарабатывают люди? Сколько там стоит килограмм картошки и кружка пива?
И вот после года жизни в Соединенных Штатах и Канаде мне недавно представился случай пересечь Штаты на машине с Севера на Юг, делая небольшие перегоны. Около трех тысяч миль, то есть больше пяти тысяч километров. Из страны тюленей, из штата Мэн, где поля пять месяцев в году покрыты снегом, я добрался до самой Флориды, откуда рукой подать до тропиков и где над домом, в котором я пишу эти строки, колышется кроны кокосовых пальм, а в саду, наверно, водятся гремучие змеи.
Это не поездка с познавательной целью. Я просто прокатился по Америке. И все-таки я хотел бы описать вам мое путешествие день за днем, без всяких литературных ухищрений, просто потому, что, по-моему, это могло бы ближе познакомить читателя со страной, о которой можно рассказывать до бесконечности, не рискуя исчерпать тему.
Впервые в жизни я заставил себя вести записи, фиксируя все вплоть до цены на бензин, платы за завтрак или за комнату. Кому-то эти мелочи покажутся нелепыми — ну и пусть! Если бы я здесь не побывал, мне хотелось бы знать именно об этих мелочах.
Я даже представлю вам участников этого путешествия, чтобы в дальнейшем общаться с вами более доверительно. Две машины. Во-первых, «олдсмобил» с автоматическим переключением скоростей, в нем моя жена и учительница моего сына. Этой машины мы почти не будем видеть, поскольку жена моя упрямо держится скорости шестьдесят миль в час, то есть около ста десяти километров. Вторая машина поскромней, «шевроле», в ней моя секретарша — канадка французского происхождения (что будет иметь значение в дальнейшем), мой сын, которому сейчас семь лет, и я…
Шоссе № 1: Hot-dogs, ice-creams кока-кола и tourist-rooms…[41]
Мы на шоссе № 1, которое тянется вдоль побережья Атлантики, от городка Кале, что на севере штата Мэн, до Майами, по пути минуя такие города, как Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Балтимор, Вашингтон и т. д.
Это шоссе — вроде тех речек, которые у истока выглядят совсем ничтожными, но постепенно обретают величие. Сейчас, во всяком случае, шоссе № 1 точь-в-точь похоже на одну из самых скверных департаментских дорог во Франции, да еще сразу после войны, да еще в каком-нибудь самом бедном, пострадавшем от войны департаменте. Такое же узкое. Неровное. В ухабах. Покрытие почти всюду разбито. Есть и различие: на этом шоссе не предусмотрено места для пешеходов. Правда, пешеходов я не видел. Не видно на дороге и детей, идущих в школу. Прямо у дома их подбирает скул-бас (школьный автобус), он же и отвозит их под отчий кров. Не знаю, как устраиваются те, кому охота пройтись пешком, то есть на своих двоих, — пожалуй, им приходится добираться до ближайшего города (на машине, разумеется) и гулять по тротуарам.
Другая оригинальная черта американских дорог: почти полное отсутствие столбов с указателями. Изредка, на значительном расстоянии друг от друга, попадаются надписи размером с визитную карточку, сообщающие, что вы по-прежнему находитесь на шоссе № 1, или, например, крошечная стрелка, советующая свернуть налево.
На каждые сто метров — машина. В обоих направлениях мчатся вереницы машин. От этого у вас скоро начинает шуметь в ушах. К счастью, скорость движения, как правило, невелика. Американцы любят мощные машины, но ездят со скоростью в среднем сорок миль в час, то есть километров шестьдесят пять — семьдесят. На большинстве шоссейных дорог это предельная допустимая скорость.
Вернее сказать, если американец едет медленно, значит, он трезв. Если же он мчит, очертя голову, это значит, что он пьян.
Первая заправочная станция. Три или четыре колонки. Разные сорта бензина…
