Джозеф Уэмбо - По следу крови

— Питчфорк смотрел мне прямо в глаза, — делился Эдди Иствуд впечатлениями после суда.

— Он уставился на меня, как бы говоря: «Ну, а с тобой-то что?» Странно, что его считают психопатом. Выглядит он как обыкновенный человек.

А Кэт сказала:

— Я была в шоке, когда увидела его. В шоке! Когда адвокат передавал судье папку, она случайно открылась. Там были фотографии тела Линды, после того как его обнаружили. Публика ахнула. Мой брат, увидев эти фотографии, расплакался. Я заставила себя опустить глаза и не смотреть.

Барбара Эшуорт надеялась увидеть настоящий суд, с перерывами и заключительной частью. Но ничего подобного не было.

— Колина Питчфорка не судили. Это был не суд, а слушание, — сказала она. — На настоящем суде преступника разоблачают окончательно. А здесь признание себя виновным выглядело умным тактическим ходом, чтобы избежать настоящего разоблачения.

Барбара с изумлением слушала обвинителя, когда он зачитывал перечень преступлений Колина Питчфорка, Ее поразило, что, когда Питчфорк убивал Линду, его собственный ребенок лежал в кроватке на заднем сиденье автомобиля.

Но наиболее ужасающим моментом был рассказ убийцы о том, как Дон разговаривала и даже шутила с ним после всего, что он с ней сделал. Ей предстояло умереть, а она думала, что ей удалось спастись. Робин и Барбара были полностью подавлены. Полицейские утешали их тем, что насильники часто выдумывают такие истории для облегчения своей участи. Единственным утешением для родителей Дон стало заключение патологоанатома, согласно которому Дон была почти мертва, когда убийца зверски надругался над ней.

Кэрол Питчфорк, сидевшая рядом с полицейским, наклонилась вперед, чтобы рассмотреть Барбару Эшуорт, которую сопровождали муж и суперинтендент Тони Пейнтер.

Барбара спросила Пейнтера, не эта ли пышная молодая женщина жена Колина Питчфорка? Тот подтвердил.

Барбара чувствовала, что нервы на пределе. Она не верила, что Колин Питчфорк пришел домой после убийства Дон без единой царапины или капли крови. У Дон были длинные красивые ногти. Жена Питчфорка должна была знать, могла по крайней мере заподозрить что-то. А может, и не могла. Барбара просто не знала. И не хотела знать. Переполнявший ее гнев был сильнее разума. Пережить своего ребенка, погибшего насильственной смертью, — это бесконечный гнев.

Наручные часы Дон стали для матери священными. Она отказалась забирать одежду Дон, которую брали для медицинской экспертизы, но часы взяла. Барбара ездила в них в Австралию, но они всегда показывали английское время.

— Они поразительно точные и ни разу не остановились, — говорила Барбара. — Это те самые часы, которые лежали те два дня рядом с телом Дон.

Сидя в зале суда и глядя на убийцу, Барбара то и дело трогала часы.

Поймав на себе взгляд этой женщины, Питчфорк оглянулся и посмотрел на нее в упор: в его взгляде не было ни малейшего намека на раскаяние. Барбара заплакала. Как и другие, она не находила в нем ничего особенного. Он вовсе не походил на панка с торчащими пиками волос, который преследовал ее в кошмарных снах. У него были обыкновенные, желтоватого цвета волосы и борода, пухлое и невыразительное лицо. Несмотря на всю его напускную саркастичность, он казался очень обыкновенным. Даже банальным.

Суд над Колином Питчфорком пришелся на напряженный день и не занял много времени. Подсудимого ввели в зал в 11.50. В 13.00 объявили перерыв. В 14.15 заседание возобновилось, а в 15.00 все было кончено. Более обыденную картину трудно было себе представить.

В своем заключении психиатр назвал Колина Питчфорка не социопатом, а психопатом, чем окончательно сбил с толку публику; все люди, далекие от психиатрии, полагали, что «психопат» означает то же, что и «психотип», — психически больной человек. Именно таким представляли Колина Питчфорка и журналисты. Одна из газет писала: «В тот момент, когда Лиз схватилась за руль, чтобы автомобиль свернул с дороги, Питчфорк вышел из психопатического транса и согласился отвезти ее домой.»

Телевидение, газеты и журналы тиражировали свадебную фотографию Колина Питчфорка в цилиндре, с приподнятыми бровями и улыбкой, обнажившей его пилообразные зубы, — чем не современный мистер Хайд? «Отвратительная улыбка», «мертвые глаза» и «порочность» убийцы вызвали много комментариев. Но почти все видели в нем лишь естественный порок и не интересовались мнением психиатров. В противном случае никого не удивило бы равнодушие Питчфорка, ведь для социопата, в отличие от нормального человека, вполне естественно не реагировать на неприятные обстоятельства.

Применение к социопатам детектора лжи совершенно бесполезно, потому что у них нет физических индикаторов стресса и страха.

Услышав от защитника, что его будут преследовать кошмары, а от судьи — что его будут лечить, Колин Питчфорк инстинктивно понял, что ему никогда не удастся изменить свою сущность, как и генетический код. Питчфорк сообщил Дереку Пирсу и Гвинну Чемберсу, что надеется изучить в тюрьме бухгалтерский учет. Срок заключения его не пугал:

— Я просто поменяю большой мир на несколько меньший, — говорил он.

Судья и адвокат ждали третьего акта этой пьесы. Но для социопата его не существовало.

После суда Колин Питчфорк еще долго не сходил со страниц британских газет с их жареными фактами и банальными сравнениями: «За его нездоровой улыбкой скрывался мозг безжалостного убийцы», «Его извращенность была бездонна, как бездна».

Пресса раздражала Кэрол. В одной статье говорилось, будто Лиз, которую Колин подвозил на машине, удалось спастись только потому, что он неожиданно вспомнил об ужине и тут же поехал домой к жене — женщине предельно пунктуальной. И это несмотря на то, что преступление было совершено в час ночи, а Кэрол в тот момент вообще не было дома — она отдыхала с детьми в лагере.

В интервью теленовостям Эдди Иствуд заявил, что, увидев Колина Питчфорка и Яна Келли, вспомнил обоих. Он видел их в рождественскую ночь в пабе в Уэтстоуне, где вместе с ними метал дротики. Однако полиция сочла данный факт маловероятным, потому что оба — Питчфорк и Келли — утверждали, что никогда не встречались вне работы, за исключением одного раза, когда ездили сдавать кровь на анализ.

Свое отношение к Питчфорку Эдди Иствуд выразил так:

— Попадись он мне в руки, я бы вытянул из него все жилы. Виселица — единственное средство для такого чудовища.

— Его нельзя больше выпускать на улицу, — заявила Кэт. — Его надо повесить. Благодаря генетическому анализу удалось полностью доказать его виновность, и ошибки быть уже не может.

Телерепортеры хотели взять интервью у родителей Дон Эшуорт, но те отказались. Было показано их прежнее интервью, записанное еще до того, как был схвачен убийца. Фрагменты этой записи перемежались с кадрами из зала суда.

В одном из фрагментов интервью родители Дон вместе с полицией пытались повлиять на родственников убийцы. Репортер спрашивал:

— Можно ли представить, что вы в глубине души простите этого человека?

После долгой паузы Барбара Эшуорт отвечала:

— Наверное, придется. Иначе я сама всю оставшуюся жизнь буду мучиться и не находить себе места. Я не смогу так жить дальше.

В том же старом интервью Робин говорил:

— Я не испытываю чувства ненависти или жажды мести за убийство Дон, потому что ни к чему хорошему это не приведет.

В феврале 1988 года в очередной передаче, посвященной этим событиям, диктор сказал, что родители Дон Эшуорт не испытывают чувства ненависти к человеку, который отнял у них часть жизни, и простили его.

Теперь, после всего, что Робину и Барбаре пришлось пережить, их еще и унизили.

О том, что они чувствовали на самом деле, Робин сказал так:

— Если генетический анализ дает возможность безошибочно установить виновность человека, то почему бы не вернуть смертную казнь?

Спустя месяц после вынесения приговора Колину Питчфорку газета «Лестер Мёркьюри» провела среди своих читателей опрос, на который откликнулся каждый десятый. Его участники считали необходимой высшую меру наказания, причем девяносто шесть процентов опрошенных ратовали за смертную казнь через повешение.