солдат в Севастополе.
Серийных газетных рассказов были сотни — даже Чехов пародировал их.
Советский рождественский рассказ тоже не обошёлся без ангелов.
Ленин приходит на Новый, 1920 год, к детям в рассказе Бонч-Бруевича «Ленин на ёлке в школе» будто существо высшего мира.
Но всё же, главный советский рождественский рассказ был напечатан во втором номере журнала «Красная новь» за 1939 год и назывался «Телеграмма».
Этот рассказ начинался «Жил человек в лесу возле Синих гор», что звучит будто зачин библейской книги — «Жил человек в земле Уц».
Если внимательно читать этот рассказ, который потом поменял название на «Чук и Гек», то становится понятно, что он устроен мистическим образом.
Вообще, Гайдар из тех писателей, что передают сам стиль времени, мелкие его детали. Отец героя из «Судьбы барабанщика» — сел за растрату и работает за зачёты на Беломорканале — это указано в тексте, включая топографию. Гайдар очень точно расставляет акценты, расставляет мелкие детали и следит за каждым словом в диалогах.
Мир Гайдара абсолютно связен и совершенно непротиворечив. Это мобилизационный мир накануне большой войны с очень чёткой расстановкой героев, как во всяком мобилизационном эпосе.
Все посмотревшие фильм «Утомлённые солнцем» режиссёра Михалкова сопрягают это не только с Чеховым, но и с рассказом «Голубая чашка». Финская, а затем и Великая Отечественная война дёргает верёвки тимуровской сигнализации. Если ты видишь дым в лесу — значит, дело нечисто.
О месте, где разворачивается действие, спорят семь городов, как о родине Гомера, помещая персонажей то в Пермь, то в Тюмень. Единственный топоним (кроме Москвы) в этом рассказе — ущелье Аркалаш отсутствует на картах. Но фраза героини о том, что из Москвы ехать до него «тысячу и тысячу километров» — просто метафора. Точно так же гадают о полных именах героев. Появляются два брата — Сергей и Борис, соседская собака Гектор, крик погонщика «Чук, чук». Это усилия, которые можно применить каким-нибудь более подходящим образом.
Имена эти родом из той же традиции, что населила книги Александра Грина причудливыми именами.
Мы имеем дело с обобщающей историей, советским рождественским рассказом.
Итак, мать с детьми собирается приехать из Москвы к своему мужу, начальнику геологов, к Синим горам.
Тот посылает ей загадочную телеграмму.
Гайдар А. Чук и Гек, — Детгиз, 1939.
Дети, сами того не желая, теряют послание и скрывают сам факт его существования.
Семья едет на поезде.
Геку снятся сны.
Это сны в стихах. Вообще стихи Гайдара мало изучены, а они очень важный элемент его литературной машины — будто самостоятельные стихотворения или вкрапления в рассказы и повести.
Геку снится оратория, где вагоны говорят с паровозом, а потом и вовсе сон актуальный, политический:
Приснился Геку странный сон!
Как будто страшный Турворон
Плюёт слюной, как кипятком,
Грозит железным кулаком.
Кругом пожар! В снегу следы!
Идут солдатские ряды.
И волокут из дальних мест.
Кривой фашистский флаг и крест [2].
История Гайдара напечатана в январе — феврале в «Пионерской правде» и «Красной нови».
Через полгода, 23 августа 1939 года был подписан Договор о ненападении между Германией и СССР (Пакт Молотова-Риббентропа), после этого отношения между странами потеплели, и обличение кривых крестов на время прекратилось.
Вернёмся к путешествию: семья добирается до крошечной станции. Нанят ямщик — сперва он запрашивает сто рублей и с ним долго торгуются. И то верно — средняя месячная зарплата рабочего тогда была 350 рублей. При том, что костюм стоил 1400 рублей, кило сахара — 4 рубля, а килограмм масла — 24 рубля, килограмм мяса — 22. Это в городах, конечно.
Ехать долго. Сперва — один день, потом ночёвка в ямщицкой избушке, а затем снова день и только под вечер они приезжают — оттого услуги ямщика так и дороги.
Но в точке назначения никого нет.
Только старик-сторож, да и он появляется не сразу. Оказывается, в утерянной телеграмме было написано «Задержись выезжать надве недели. Наша партия срочно выходит в тайгу».
Это совершенно невероятная история — геологической партии нечего делать в конце декабря в тайге. Земля скрыта толстым слоем снега. Зима — время написания отчётов, неторопливой работы в камералке [3].
Это ненастоящие, сказочные геологи.
Но, так или иначе, люди с «Разведывательно-геологической базы № 3» ушли в тайгу и будут нескоро.
Мать с детьми живёт в доме сторожа на базе.
Сторож этого маленького посёлка, по сути, играет роль Деда Мороза или Николая угодника — покровителя путешественников — он даёт приехавшим раньше времени гостям кров и пищу. А сам уходит за много десятков километров искать начальника.
Он возвращается, привезя записку и ключ от комнаты начальника.
Пока они ждут старика, то питаются потерянным зайцем. Он быстро кончается, и вот путешественники едят кашу с постным маслом и делают лепёшки из найденной муки.
Один из мальчиков прячется в сундуке и засыпает, меж тем его ищут в лесу.
Только собака сторожа может найти спящего, и вот один из детей как бы возвращён из небытия.
Собаке в награду дают колбасы, и сторожу отрезают полкруга — откуда взялась колбаса, неясно.
В этот момент в рассказе опять возникает некоторая неловкость — непонятно, зачем геолог возит с собой ключ от комнаты (а не от сейфа, скажем) — злоумышленник легко вскроет дверь топором, не говоря о том, что есть сторож, для чего эта предосторожность — мы не узнаем.
Но теперь, допущенные в другую комнату, мать и двое её сыновей ставят там ёлку и украшают её самодельными игрушками.
Нужно сделать отступление: для героев Гайдара — ёлка важное нововведение. Примерно с 1927 года рождественские ёлки были под запретом. «Рождественская елка — это фетиш. Выбросив иконы за окно, мы прячем бога за елку. С этим позорным явлением необходимо кончать. Конечно, нет и не должно быть места ни елке, ни рождественским подаркам» [4] — писал журнал «Безбожник у станка» в 1928 году. Накануне 1936 года рождественская ёлка превращается в новогоднюю и легитимизируется. Возвращается и сюжет из упомянутого рассказа Бонч-Бруевича. Имя Ленина как бы осеняет новую традицию.
Наконец, возвращаются геологи, и в тот момент, когда подходит время встречи Нового года, все они собираются вместе. Дальше у Гайдара чудесный оборот: «Когда был накрыт стол, потушили лампу и зажгли свечи. Но так как, кроме Чука с Геком, остальные все были взрослые, то они, конечно, не знали, что теперь нужно
