На другом фронте Берлускони хотел, чтобы Саркози поддержал назначение итальянца на должность нового председателя Европейского центрального банка. Его кандидатом был пользовавшийся всеобщим уважением Марио Драги. Саркози сказал Берлускони, что поддержит его кандидатуру, но только при условии, что вначале уйдет в отставку другой итальянец, занимающий место в правлении ЕЦБ: он освободит свое место для француза. Как-никак человеком, которого сменит Драги на посту главы центрального банка Европы, является Жан-Клод Трише, самый настоящий француз и бывший председатель Банка Франции. Итальянца, сидевшего в правлении ЕЦБ, звали Лоренцо Бини Смаги. Берлускони пообещал, что вынудит Бини Смаги уйти, даже не подозревая о том, что сдержать свое обещание ему не удастся.
Между тем на саммите Берлускони попытался в своем фирменном стиле завязать с Саркози более непринужденные отношения: он решил рассказать Саркози непристойный анекдот, объединявший огнеопасную тему Каддафи с его, Берлускони, ролью в сексуальных скандалах, причастностью к которым его попрекали в судах и в СМИ, – а именно историю о якобы ливийском происхождении термина “бунга-бунга”. При этом он, по своему обыкновению, лучился улыбками. Саркози же явно сконфузился. Рассказывали, что находившаяся при нем министр финансов Франции и верная соратница Саркози по партии Кристин Лагард вообще отвернулась, пока Берлускони рассказывал свой анекдот.
Через две недели выяснилось, что перед Францией и Италией выросла новая проблема. Бини Смаги наотрез отказался уходить в отставку. Идея назначить итальянца Марио Драги на пост главы ЕЦБ уже получила у всех восторженные отзывы и в Европе, и на Уолл-стрит. Однако другой чиновник из Италии, уже входивший в исполнительный комитет Центробанка, чопорный итальянский аристократ Лоренцо Бини Смаги, неожиданно заявил, что не собирается никуда уходить. Пресса пустилась в домыслы: наверное, он просто напрашивается на “утешительный приз”. Может быть, он надеется получить назначение на должность председателя Банка Италии – место, которое теперь освобождает Драги? Поскольку Бини Смаги твердо стоял на своем, Саркози в очередной раз разозлился на Берлускони.
Саркози отправил в бой свою седовласую соратницу Кристин Лагард. Франция желала получить кресло за столом ЕЦБ.
Лагард встретилась с журналистами и рассказала им об обещании Берлускони разрешить неувязку с Бини Смаги, процитировав некоторые замечания, сделанные им во время римского саммита двумя неделями ранее. “Тогда, – сказала Лагард, – мы договорились о французском участии в правлении банка – возможно, о замене итальянского сотрудника. Нелогично, если одна страна будет занимать сразу два кресла”.
На тот случай, если до кого-то ее мысль все еще не дошла, Лагард выразилась еще яснее. “Логично будет, – объяснила она, – если один из итальянских членов правления, но не новоназначенный председатель, оставит свой пост с достоинством”.
Несмотря на прозвучавшее предупреждение, Берлускони ничего не мог поделать с упрямцем Бини Смаги: тот еще много месяцев отказывался уходить, дожидаясь, когда в ЕЦБ появится Драги. В свою защиту Бини Смаги говорил, что не уходит из принципа. “Если итальянский член правления уйдет в отставку просто потому, что об этом его попросил итальянский премьер-министр, это означало бы, что итальянцы, сидящие в Центробанке, лишены независимости”, – заявлял позднее Бини Смаги.
Берлускони вспоминает об этом несколько иначе.
“Бини Смаги пришел ко мне, – говорит Берлускони. – До этого он всем твердил о своем независимом положении и о том, что его нельзя силой сместить. А у меня в кабинете он заявил, что согласен уйти из Центробанка, но только если я назначу его председателем Банка Италии. Я, конечно, сразу решил, что не стану этого делать, потому что поддаваться на шантаж – это неправильно. Я сказал ему: «Вы что, не понимаете, что вредите дружбе между Италией и Францией? Успокойтесь, и мы найдем решение, которое вас устроит». Нет, Бини Смаги поступил очень некрасиво, – говорит Берлускони и снова качает головой. – Ну а реакция Саркози на всю эту историю оказалась чрезмерной – мягко выражаясь”.
Конфликт из-за назначений в Центробанке стал лишь одним из многих факторов, из-за которых в мае того года положение на мировых финансовых рынках ухудшалось. Кредитоспособность США впервые рисковала получить более низкую оценку. Французская экономика балансировала на грани падения. Долговой кризис Греции обострялся, и уже пошли разговоры о том, что Афины могут вообще выдавить из еврозоны. Италия тоже погрязла в долгах. Ходили слухи, будто долг Италии могут снизить из-за опасений, что греческий кризис поползет дальше и вызовет эффект “домино”. Над Европой сгущались грозовые тучи. Все ждали, что над мировыми финансовыми рынками вот-вот пронесется ураган небывалой мощи.
Тем временем в Италии продолжалось следствие по делу “бунга-бунга”, и всплывали все более неприглядные подробности. Берлускони становился предметом глумления не только в СМИ, но и в правительственных кругах в половине Европе. И сам он нисколько не улучшал положения, рассказывая на публичных встречах в верхах скабрезные анекдоты про “бунга-бунга”.
Пока Берлускони оставался в центре скандалов, на Николя Саркози и Кристин Лагард тоже посыпались обвинения в коррупции.
11 мая имя Лагард прозвучало из уст парижских следователей, занимавшихся так называемым “делом Тапи”. Речь шла о типично французском скандале, где финансы тесно переплетались с политикой. В дело были замешаны банки вроде Crédit Lyonnais, политики, близкие к Саркози, якобы незаконные взносы в пользу избирательной кампании и продажа акций спортивного концерна Adidas Бернаром Тапи – бизнесменом-миллиардером, поддерживавшим Саркози в ходе президентской гонки 2007 года. Лагард обвиняли в том, что она, будучи членом кабинета министров, незаконно вмешалась в судебный процесс и приказала комитету арбитражных судей вынести постановление, по которому Тапи получил 285 миллионов евро в качестве компенсации.
В Париже прокурор предлагал провести полное судебное расследование той роли, которую сыграла Лагард: по его словам, существовало “несколько оснований усомниться в правомерности и даже законности” решения о выплате компенсации и речь могла идти о “злоупотреблении властью”.
Лагард опровергла все обвинения, заявив в интервью Le Figaro: “Это попытка меня очернить”. Еще она сказала, что не волнуется, чувствует себя “спокойной, как всегда”, и добавила, что у нее имеется “полная поддержка правительства”.
Эта “полная поддержка правительства” могла означать только одно: Николя Саркози. Бывший судья из антикоррупционного комитета заявил, что Лагард получала “инструкции” по делу Тапи прямо из Елисейского дворца. Другие политики задавали вопросы о дружбе Саркози с Тапи.
Даниэль Кон-Бендит – легендарный бунтарь 1970-х, а теперь депутат парламента от Партии зеленых – сказал французскому телевидению: “Я знаю, что действиями Лагард руководил Николя Саркози. Поэтому ответственность лежит на Саркози, и здесь возникает вопрос о его дружбе с Бернаром Тапи”.
В мае 2011 года “дело Лагард” было не единственной головной болью Саркози. Он изо всех сил пытался поднять свой рейтинг ввиду предстоящих президентских выборов. По счастью, во Франции должны были состояться два крупнейших мировых саммита того года – встречи “Большой восьмерки” и “Большой двадцатки”. Безусловно, это была большая удача: Саркози получал возможность показать себя во всей президентской мощи и собирался блеснуть на мировой сцене. Саммит “Большой восьмерки” намечался на конец мая в Довиле – симпатичном французском курортном городке на берегу моря. А пышную встречу лидеров “Большой двадцатки” Саркози планировал провести ближе к концу года в Каннах, причем в том же дворцовом здании, где традиционно проходит ежегодный Каннский кинофестиваль. Саркози жил этими большими планами, ему уже рисовались сцены предстоящего триумфа.
После мартовских пререканий из-за Ливии и апрельских трений из-за Европейского центрального банка Довильский саммит мог бы стать подходящим моментом для примирения итальянского и французского лидеров. Но надежда на это не сбылась. Разногласия из-за агрессивного ведения Саркози войны в Ливии никуда не делись, как и неразрешенный вопрос о французских притязаниях на кресло в правлении ЕЦБ. Все эти взаимные обиды остались за кадром, и в ходе пресс-конференций камеры засняли улыбчивого Берлускони, который обменивался дежурными любезностями с Саркози. Но некоторые эмоции невозможно утаить.
Оскорбление Карлы БруниНа открытии саммита “Большой восьмерки” бывшая топ-модель Карла Бруни и ее супруг Николя Саркози приветствовали гостей, прибывавших на рабочий ужин в модный довильский ресторан Le Ciro’s Barrièrre. Жена Саркози, профессиональная модель, актриса и певица, уже три года исполняла звездную роль первой леди Франции, хотя французская публика взирала на нее скорее с сарказмом, чем с восхищением. Похоже, она не меньше самого Саркози любила погреться в лучах славы: она только что вернулась с Каннского кинофестиваля, где появилась лишь на премьере нового фильма Вуди Аллена “Полночь в Париже”, в котором сама же сыграла эпизодическую роль. Еще она готовилась выпустить новый альбом, куда вошла посвященная Саркози песня (не вызвавшая особого восторга у французов). В эту пору Карла была беременна. Хотя она и не спешила прилюдно объявлять, что у них с Саркози будет ребенок, когда элегантно одетая первая леди стояла рядом с мужем, принимая званных к ужину гостей, под ее просторным черным платьем явно обозначался животик.
