подавили с большой жестокостью. Тут жертвы исчислялись многими тысячами убитых, в том числе и советских солдат, и сотнями казненных коммунистами людей. Наконец произошел Карибский кризис в 1962 году — он был полностью вызван действиями советской власти, которая неожиданно разместила на Кубе свои ядерные боеголовки. Советский Союз всегда играл не по правилам. Он пытался напугать демократический мир и отжать у него как можно больше стран. При Брежневе СССР пытался завладеть бывшими португальскими колониями в Африке — баснословно богатой Анголой, Мозамбиком, Гвинеей (Биссау), Эфиопией, Йеменом, Сомали, Никарагуа. Не говоря уже об Афганистане, где, в результате советского вторжения 1979–88 годов погибло более миллиона афганцев, и около трех миллионов стали беженцами. 14 600 погибших советских граждан выглядят кровавой каплей в этом океане страданий. Во время перестройки Горбачев впервые отказался от этой политики. Когда СССР распался, какое-то время было не до внешнеполитических авантюр. Но уже в начале 2000-х годов я услышал в среде кремлевской элиты те же самые призывы, что и в советскую эпоху: надо учредить Россию как великую страну и мировую державу, воссоздать военные заморские базы, разместить там гарнизоны. Тогда это были еще голоса не с высоких трибун, а пересуды между собой. Но уже началось движение мысли в эту сторону. Так что мы говорим пока не о мировом порядке, а о том, что большевицкое государство, которое возникло в 1917 году и сразу занялось захватническими войнами, возродилось в 2000-х. На этот же путь оно толкнуло и другие государства, например, Китай. Других поддержало, например, Иран или ХАМАС. Сегодня Россия пытается учредиться как очень мощная сила. Намного более мощная, чем просто страна, аннексировавшая Крым или Донбасс. Получится это или нет, я не знаю. Но думаю, что не получится. И результатом будет ликвидация. Но не России как таковой, о чем сейчас некоторые горячие головы говорят, а ликвидация структуры, которая раньше называлась КГБ и прикрывалась коммунистической идеологией. А на самом деле имела только одну идеологию — максимальный захват, расширение и подчинение, порабощение и собственного народа СССР и всех, до кого дотянется их рука. Вот именно эта структура, возникшая в 1917–18-х годах, до сих пор правит Россией. Ее устранение было бы благом и для России, и для всего мира. Потому что сегодня Россия для мировой политической системы играет роль бандита в поселке. Когда такой бандит появляется, то все жители объединяются и вооружаются против него. Хотя, конечно, находятся и те, кто пытаются договориться с ним. В любом случае все это — не нормально. Нормальным было то, когда рухнула коммунистическая диктатура, и в результате этого Россия перестала быть опасной. А мир действительно расслабился и стал жить по-человечески, без пистолета под подушкой, хорошо и богато. А теперь миру, в частности, странам Западной Европы, пришлось снова напрягать свои силы, увеличивая траты на оборону и сокращая социальные расходы. Я живу в Чехии и вижу это наглядно. Большевицко-чекистский режим решил снова стать триггером и испортить жизнь всему миру. — С вашей точки зрения растущее противостояние России и Запада — это только до тех пор, пока есть путинский режим? Или Запад понял, что по-хорошему с Россией нельзя, а потому будет строить новую систему безопасности, в которой Россия будет служить актором агрессии и опасности до того момента, пока мировая система когда-нибудь опять не поменяется. — Я отмечу, что не Путин создал большевицко-чекистский режим, он лишь обновил его: все его симпатии, рефлексии, приоритеты связаны именно с ним. Но Россия не исчерпывается ни этим режимом, ни тем более правлением Путина. И я напомню, что до революции 1917–22 годов русская элита вообще не считала себя чужой для Запада. Это были одни и те же люди и семьи, которые управляли и в Западной Европе, и в России. Николай II и король Великобритании Георг V были двоюродными братьями. Жена Николая I была прусской принцессой, его сестра Екатерина была замужем за герцогом Ольденбурга. Это была нормальная жизнь единой Европы. Да, Россия, как и всякая страна, отличалась от других стран Европы — от одних больше, от других меньше. Но это была безусловно одна политическая традиция, и Россия шла тем же путем, что и Европа. В Пруссии крепостное право было ликвидировано в 1807 году, в России в 1861, а в США рабовладение — в 1865. Парламент в Германии появился в 1848 году, в России — в 1906. Это был единый процесс политических изменений, хотя Россия, надо признать, немного в нем отставала. Но при этом и культура, и искусство, и архитектура, и историческая мысль, науки и технологии были едины как для Европы, так и для России. Большая часть русской элиты так или иначе училась в западных университетах, что отражалось на её политических воззрениях. Они были просвещенными, прозападными и либеральными. Адама Смита читал уже Евгений Онегин. Россию от Запада, во-первых, отделил насильственный захват власти бандитской шайкой Ленина и Троцкого; во-вторых, уничтожение или изгнание из страны европеизированной элиты; в-третьих, превращение граждан России в покорных рабов. И этот процесс продолжается и сегодня. Никакой российской цивилизации, противоположной западной цивилизации, вовсе нет. Конечно, все европейские страны отличаются друг от друга: Швеция от Италии, Великобритания от Польши, Россия — от всех остальных. В конце концов, Россия во многом наследовала византийскую традицию. Но византийская традиция восходит к Римской империи, это просто ее восточная часть. Поэтому господствующая ныне идеология о том, что Россия органически противоположная Западу — это глупость и ложь. «Суть режимов Путина и Сталина абсолютно одна и та же» — Вы говорите: идеология. Это идеология путинизма, которая вбирает в себя традиции большевизма-чекизма или что-то иное? И есть ли у Путина вообще идеология? Ведь до сих спор идет дискуссия на этот счет. — Идеология — эта сумма неких обманных идей, которые выдают одно за другое. Скажем, те же коммунисты говорили о социалистическом государстве, то есть государстве, где правит социум, общество. Но разве в России при большевиках когда-нибудь правил социум? Никогда такого не было. Все выборы всегда были без выбора, а власть была свирепая и антинародная. Партия называлась коммунистической. Но коммунизм предполагает коммуну — обобществление собственности. Собственность не была обобществлена, она была отобрана у людей и присвоена бандитской верхушкой, которая распоряжалась ей по своему усмотрению. Значит слово «коммунистический» тоже не подходит. Наконец, есть в большевицкой идеологии слово «советский». Это слово предполагает политические организации, в которых люди советуются друг с другом о том, как управлять страной,
