В 2010 году в нестабильной Киргизии разразилось второе массовое восстание — на этот раз против клики нового президента. Нищета, дискриминация меньшинств и социальная несправедливость вывели людей на улицы. Произошло новое свержение президента и — что гораздо хуже — этнические погромы узбекских меньшинств. При этом применялись автоматы Калашникова. Предложения Запада в рамках миротворческой миссии ОБСЕ послать в Киргизию силы безопасности изначально были приняты временным правительством в Бишкеке, но затем быстро отклонены. ЕС попытался применить партнерскую стратегию, но остался лишь сторонним наблюдателем конфликта. Киргизии, которая в 90-е годы превозносилась как единственная демократия в Средней Азии, угрожал раскол на севере и юге, что могло дестабилизировать весь регион. Удивляет, что такая воинствующая террористическая организация, как «Исламское движение Узбекистана», не использовала переворот в Киргизии ради достижения своей цели — установления халифата в Средней Азии. Очевидно, международное движение «Джихад» было еще слишком занято борьбой против Запада в Афганистане. По мнению экспертов, третья революция в Киргизии будет носить исламистский характер.
Возможным сценарием будущего Средней Азии является интеграция в Средний Восток. Но для этого, однако, необходимы глубокие изменения в менталитете господствующих элит, отчуждение от советского наследства. Такой поворот, вероятно, может разрушить унаследованный из советской эры высокий уровень образования в этих странах. 20 лет назад он был гораздо выше, чем образовательные стандарты в Индии, Иране и арабских государствах. Из экономических соображений такие страны, как Казахстан и Туркменистан, вполне могут сблизиться с арабскими государствами ОПЕК. Пессимисты предполагают, что слияние Средней Азии с регионом Среднего Востока если и возможно, то только посредством радикальной исламизации. Сегодняшняя относительная стабильность Средней Азии в этом случае может сильно пошатнуться.
Политические обозреватели задаются вопросом, могут ли массовые волнения и демократические революции в арабском мире перекинуться и на Среднюю Азию? Существуют очевидные параллели. В Средней Азии за прошедшие после развала Советского Союза 20 лет выросло новое поколение, без воспоминаний о коммунизме, которое теоретически способно выдвинуть политические требования, подобные требованиям арабской молодежи. Первым опасность почувствовал умный казахстанский глава государства Назарбаев. Он пресек попытку своего парламента провозгласить его президентом пожизненно и предпочел дать возможность народу самому выбрать его на последний президентский срок. Таким образом, он выбил почву из-под ног у всех потенциальных противников его правительства на последующие годы и узаконил своё правление. Назарбаев также явился истинным основателем Евразийского экономического союза — более или менее удачного проекта реинтеграции на территории бывшего Советского Союза, в котором бы доминировала Россия. Любопытно, что речь шла не о создании региональной экономической реинтеграции со среднеазиатскими соседями, а скорее об идее создания огромной зоны свободной торговли совместно с Россией, государством, с которым его страна связана самой длинной обшей государственной границей в мире (почти 7000 километров). Во время финансового кризиса Назарбаев выдвинул идею общей евразийской валюты — «евраза». Позже он сыграл роль крестного отца в процессе создания единого экономического пространства, которое в 2012 году станет реальностью.
Казахстан и Россия совместно продвигают реинтеграцию в постсоветском пространстве, как когда-то Германия и Франция заложили фундамент ЕС. Дополнительно Москва лихорадочно работала над тем, чтобы вовлечь Украину в общий проект. Мысль была заманчивой: единое экономическое пространство вместе с ЕС должно было создать зону свободной торговли, и тогда произошло бы идеальное объединение Европы с Евразией. Назарбаев не использовал шанс своего казахского председательства в ОБСЕ в 2010 году, чтобы разбудить эту международную организацию из непробудного сна. Она была создана с целью объединения евро-атлантического и евразийского пространства по-новому. ОБСЕ должна была созреть для наиболее эффективного решения существующих территориальных конфликтов на постсоветском пространстве. Однако Запад ограничил радиус её действия вопросами продвижения демократии в государства-преемники Советского Союза. Но постепенно новые независимые государства за 20 лет пресытились отношениями учитель-ученик. Они хотели поднять престиж ОБСЕ, но им в этом везде мешали западные государства, не желающие создавать конкуренцию НАТО.
До этих пор надо было преодолеть еще некоторые преграды. География, как известно, это судьба, и такая страна, как Казахстан, не могла просто вырваться из своего среднеазиатского контекста, хотя и являлась законным носителем евразийской идеи. Другой член единого экономического пространства, белорус Лукашенко, предложил создать Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) для защиты государств-участников от революций извне. Должна ли была ОДКБ использоваться в качестве щита от так называемых цветных революций? Едва ли, так как в киргизском кризисе эта организация продемонстрировала скорее свое бессилие. Скорее ОБСЕ, в котором доминируют западные государства, смог бы выступить в роли миротворца.
ОДКБ имела множество недостатков построения. Во-первых, отдельные государства-участники попытались выторговать у США особые условия для размещения военных баз на своей территории. За использование этих баз Вашингтон платил арендную плату, которая во много раз превосходила вносимую Москвой плату за космодром в казахском Байконуре. Во-вторых, Россия оснащала своих военных союзников оружием из устаревших арсеналов, что не особенно укрепило оборонительные силы. В-третьих, Москва не смогла уговорить своих союзников признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Все же Россия нуждалась в ОДКБ, чтобы сохранить независимость от Китая в Средней Азии. Сегодня эта группа не внушает страха ни Китаю, ни исламистам. Так же и НАТО не хочет повышать престиж ОДКБ посредством подписания с ней пакта о сотрудничестве. Будущее южного фланга бывшей российской империи остается туманным.
Глава 12. ПОМОЖЕТ ЛИ РОССИЯ НАШИМ В АФГАНИСТАНЕ?
Существует ли общая повестка дня по вопросам безопасности?
Наркотики на «Великом шёлковом пути» — «Валдайский клуб» во дворце Цецилиенхоф — ШОС как наш партнер — Кто достигнет перемирия в Афганистане? — Источник постоянного беспокойства Иран
За огромными черными кипарисами и пальмами прячется вилла La Collina. 50 лет назад Конрад Аденауэр нашёл в этом месте пристанище. Весна вступила в свои права, заходящее солнце приглашает на вечернюю прогулку по парку. Взгляд скользит от холма до другого конца озера Гарда. Только негромкое тарахтенье проплывающей мимо моторной лодки ненадолго нарушает тишину. Однако этот покой обманчив. Мужчины, ожесточенно жестикулирующие на террасе, пришли сюда не для того, чтобы наслаждаться природой. Они все приехали издалека, их родина — Средняя Азия. Здесь, в северо-итальянской идиллии, они встречаются с немецкими экспертами по терроризму. Евросоюз хочет возродить Шелковый путь, история которого восходит к средневековой торговле между Европой и Азией. По старому караванному пути по восточному побережью Каспийского моря европейцы хотят отправлять западные технологии, кредиты, а также демократические идеи. В обратном направлении — из сердца Азии на Запад — должны потечь обильные потоки нефти и газа.
Солнце почти скрылось за покрытыми снегом вершинами Альп, деревья отбрасывают длинные тени на террасу. Раздается звук гонга, призывающий к ужину. «Такой ваш Шелковый путь не будет функционировать!» — вздыхает высокий мужчина из Узбекистана. Шелковый путь стал опаснейшим маршрутом для наркотиков в Европу. 90 % героиновой продукции происходит из Афганистана. Таким образом исламисты финансируют свою войну против Запада. От торговли наркотиками страдают, наряду со многими другими, и государства постсоветского пространства. Опиум попадает на европейский рынок двумя путями: во-первых, через Иран и Турцию к перевалочному пункту — на Балканы, и, во-вторых, через среднеазиатские страны в Россию, а оттуда через Украину — в Европу. Наркотики, по словам главного борца с наркоманией, генерала Виктора Иванова, стали, между тем, более серьезным врагом России, чем исламские террористы. Они разлагают общество в постсоветских странах. С момента вступления войск НАТО в Афганистан нелегальные потоки наркотиков из этого региона выросли многократно. Почему России и НАТО не удается более тесное сотрудничество в борьбе с этим злом? Сотрудники российских спецслужб вспоминают об Опиумной войне Великобритании против китайцев 100 лет назад и подозревают Запад в намеренном желании навредить их стране. В узком кругу они также говорят о нелегальной контрабанде наркотиков через военные базы НАТО на Запад. Фактом является то, что Международные силы содействия безопасности не получили от международной общественности мандата на борьбу с наркотиками. Они также не хотят вмешиваться в выращивание опиумного мака афганскими крестьянами, чтобы напрасно не вызывать волнений в народе. Пол миллиона афганских крестьян живет на доходы от продажи мака-сырца.
