М.А. Кавказ — это одна цивилизация, один мир. С другой стороны, когда политики говорят о каких-то движениях "Кавказ — наш дом" и приглашают нас, то выясняется, что они бы не хотели, чтобы в этом доме было место России. Поэтому мы за всякие обсуждения, связанные с тем, что действительно работает на единение кавказцев, но Россия не должна уходить с Кавказа, там ее законное место.
У нас есть идеальные условия для поднятия экономики. Море. Незамерзающий порт. Международный аэропорт. Для развития экономического потенциала нужны программы. Они есть, но плохо работают по двум обстоятельствам. Первое: война в Чечне. Второе: коррупция. В России богатства захвачены такими структурами и такими людьми, которые все это используют в целях личного обогащения. А у государства и у регионов не хватает сил, чтобы поставить этих людей на место и заставить работать на страну. Сегодня, когда мы речь ведем о новом курсе, самую главную проблему вижу в том, чтобы уйти от преступности, от коррупции, навести порядок в Чечне. Тогда можно активнее привлекать и отечественный, и иностранный капитал в развитие республики как транспортного узла, освоение нефтяных и газовых месторождений, в том числе на шельфе Каспия, развитие промышленности, агропромышленного комплекса, рекреационной деятельности и т. д.
А.П. Расул Гамзатов — певец, духовный лидер Дагестана. Он показал Дагестан не только России, но всему миру, стал эмблематической фигурой и для республики, и для Советского Союза в целом...
М.А. Конечно, с годами любой человек стареет. Но у нашего Расула до сих пор и ясность ума, и блеск в глазах, и мироощущение оптимиста. Он прекрасно продемонстрировал это во время встречи в Кремле накануне Нового года, у президента. По всему было видно, Владимир Владимирович получил огромное удовольствие от того, как рассуждал Расул. А он действительно правильно говорил, что мы жили в великой стране, конечно, было и там много проблем, но нельзя к своей прошлой истории относиться нигилистически. Одной экономикой — без культуры, литературы, без духовности — страну не поднять. Слова "патриотизм", "дружба народов" мы боимся произнести, как будто их коммунисты придумали. Это же из жизни взято. Да, я приветствую, что пришел Солженицын, — говорил Расул. Но почему должен уходить Маяковский, должен уходить Горький, почему должен уходить Шолохов?
И дагестанцы согласны со своим славным земляком.
Академик Геннадий Осипов: “СТРАНА БЕЗ ИДЕОЛОГИИ — ЧТО ЧЕЛОВЕК БЕЗ МЫСЛЕЙ” (Диалог с директором Института социологии и политологии Российской Академии наук)
— Геннадий Васильевич, ответьте, пожалуйста, на основополагающий вопрос: может ли жить страна без идеологии?
— Страна без идеологии — это все равно, что человек без мыслей. А человек без мыслей — это больной: идиот или шизофреник.
— А как живем мы? Известно, что заказ, сделанный Ельциным Сатарову, провалился. Продолжается ли сейчас поиск идеологических формул в интеллектуальных кругах российского общества? Можно ли сказать, что сегодняшняя Россия "беременна" идеологией?
— Увы, говорить об идеологической "беременности" России пока рано. У нас продолжается борьба за передел национальных богатств страны, все вовлечены в передел собственности, сырьевых ресурсов, власти. Даже те, кто управляет сегодня страной и занимает высокие посты в экономике, не думают об идеологии, предпочитая заниматься упрочением своих позиций.
С другой стороны, для России традиционен вопрос: во имя чего живет общество и государство, зачем живет человек, ради какой цели, что он должен делать? Эти философские вопросы всегда были свойственны российскому менталитету. Народ, безусловно, хочет иметь четкое представление о том, куда идет общество и каким оно будет.
— Имеет ли какую-либо идеологию спокойная, миролюбивая и благополучная Швейцария?
— Я думаю, что идеология Швейцарии прагматична: обеспечение высокого уровня жизни народа за счет того финансово-экономического положения страны, которое занимает Швейцария в центре Европы.
Идеологию, как мне кажется, нельзя представлять только как совокупность каких-то идей. У нас в России тоже могут быть выработаны в качестве объединяющей идеи некие кратко сформулированные важные приоритеты развития страны.
— Можно ли идеологию создать в "лаборатории", в кружках философов или политтехнологов? Или идеология — результат исторического творчества народа, который формируется лишь в просвещенной среде?
— Выработать идеологию можно только на основе вызревших определенных идей. Если она изобретается по заказу, то родиться может только урод. Именно в этом плане можно говорить о том заказе, который был сделан Сатарову Ельциным. Идеологию нельзя ни создать, ни выдумать.
Сейчас многие хотят что-либо "родить". Выдвигаются сотни вариантов национальных идей, но все эти попытки в основном связаны с амбициями и упрочением чьих-то собственных позиций, независимо от того, актуальны эти идеи или нет. Одни предлагают в качестве национальной идеи согласие, другие — социальную справедливость, третьи эпатажничают, сводя ее содержание к состоянию туалетов в России. Авторы выхватывают какие-то отдельные понятия и пытаются всерьез строить на них некую идеологию.
Каждый нравственный принцип, который выпячивается в качестве главной идеи, сам по себе ценен. Ведь и национальное согласие, и единство, и социальная справедливость — категории, основанные на добре, а не на зле. Но почему только одна из них должна стать национальной идеей?
Идеология — это то, что сплачивает общество. Даже ложная идеология — коммунистическая или фашистская — объединяли людей. Потому что были замешены на идеях, в которые народ верил. И возникли они не на чистом месте. Это не просто изобретения Маркса, Ленина или Гитлера. Это не кружок собрался и решил: будет такая идеология.
— Есть ли какая-либо идеология в Программе Грефа?
— Внятной идеологии там нет, но подспудно она присутствует и сводится, сознательно или нет, к дальнейшему переделу собственности и развалу России, потому что превращает ее в конфедерацию чуть ли не 120 государств. При этом латентная идеология прикрывается красивыми формулами и фразами.
Раньше мы красиво говорили: экономика решает всё, и мы идем к великому светлому будущему коммунизма. Это была идеологически выверенная, единственная, линейная концепция развития общества…
— …оказавшаяся искусственной, ложной идеей?
— Конечно! Ну, скажите, чем отличается светлое будущее коммунизма от светлого будущего капитализма? Да ничем! И почему поколения людей должны приносить себя в жертву последующим поколениям ради этого светлого будущего? По сути, это та же идеология лагерей смерти.
— Но разве сейчас кто-нибудь говорит: давайте умрем, но создадим капитализм!
— Прямо не говорят. Но смысл такой: "Давайте создадим светлое будущее — кто до него доживет, тот и молодец!" Уже сегодня у нас высокая смертность, мы разбазариваем свою территорию, национальное богатство.
Гегель в своем труде "Философия истории" писал, что каждое общество в истории имеет определенный скрытый смысл, предначертание, и оно выбирает для реализации своего тайного смысла тех или иных великих личностей. Если эти личности своими сапогами растопчут младенцев или разрушат здания, то история их оправдает, потому что они действуют во имя реализации смысла истории. Вот вам фашистская идеология. А также идеология и коммунистов, и демократов.
Почему мы сегодня должны жертвовать человеческими жизнями во имя реализации смысла истории, который зовется капитализмом? Хотя капитализм в России никогда не может быть построен.
— Почему?
— Потому, что капитализм на Западе создавался за счет мощной эксплуатации колоний, привлечения капиталов. Сколько лет он строился? Столетиями! У нас есть колонии, которые мы можем эксплуатировать, используя принцип прибавочной стоимости? Нет!
Кроме того, от капитализма сейчас все отказываются. Возьмите программу того же Буша-младшего — это, по сути, социалистическая программа: бесплатное образование, бесплатное здравоохранение… А у нас, наоборот, все становится платным.
— Но рынок в той же Америке остается свободным, конкурентным. Можно не называть это капитализмом. Но суть экономики остается рыночной.
— На Западе и не говорят о капитализме, а скорее — о рыночном социализме. И мы можем построить рыночный социализм. И это вопрос не терминов, а сути. Реформы там осуществляются во имя человека. А у нас во имя кого?
