ВСЯ РОССИЯ — СИБИРЬ? (Мобилизационная модель — вместо “окрошки” из Фридмана, Столыпина и Дэн Сяопина)
"Мысли о "немыслимом" — избавится ли российское предпринимательство от американской "золотухи"?" — под таким заголовком в "Завтра" в мае была опубликована статья Владимира ПОПОВА, известного в кругу российских финансистов и топ-менеджеров корпораций. Выходец из сибирского села, он прошел серьёзный жизненный путь — заводской комсомол, дипломатическая работа в Берлине, учеба в Академии, работа в комиссии Совмина СССР по экономической реформе... В рыночные времена оказался востребованным, имеет успешный опыт управления крупными корпоративными активами. По убеждениям — государственник и сторонник сильного социального государства. Сегодня мы публикуем очередную аналитическую статью из задуманного В.Д.ПОПОВЫМ цикла.
Россия выживет. Ее историческое бытие возобновится. Десятилетие Смуты позади, как бы огорчительно это ни было для некоторых "революционеров". Российское общество превозмогает заблуждения 90-х годов. Наваждение западнической либеральной реформации в евразийской и по преимуществу православной стране развеивается. Вместе с тем власть и общество по-разному оценивают исход провалившейся либеральной революции. "Псевдо-державники" у кормила власти возобновили жесткий либеральный курс в экономике и предприняли новый разворот к Западу во внешних делах. "Народ безмолвствует", но хорошего уже не ждет. По этой дорожке нелегкая уже нас кружила в 90-е. Считать раны приходится по сей день. Пустышке "общечеловеческих ценностей" страна принесла несметные и напрасные жертвы. Государственность и целостность страны подорваны. Экономика утратила самодостаточность. Обороноспособность упала кратно. Российскую нефть и сырьевую ренту средь бела дня скупает задешево "Бритиш петролеум". Как во времена Нобеля в Баку. Доллар шатается, а Неглинная тратит золотовалютный резерв, чтобы ставить ему подпорки. Никогда со времен Лжедмитрия русский народ не испытал такого разорения, раздора, духовного опустошения, а уход России с поприща мировой политики вызвал спонтанный геополитический разлом всей Евразии.
"Ельцинский способ производства"
К 2000 году под сурдинку проедена, расхищена, пущена по ветру львиная часть нажитого предшествующими поколениями. Десятилетие "радикальных" реформ соразмерно по длительности воспроизводственному циклу здоровой, развивающейся экономики. Эти невосполнимые годы исторического бытия у России насильственно изъяты. Убыток в полтора триллиона долларов, сумма расхищенного "рабочего капитала" страны — ничем не покрыт. "Рыночная экономика"? "Гражданские права"? "Институты свободного предпринимательства"? Все эти приобретения 90-х годов ущербны — по сути. По ценности для рядового гражданина они не дороже акций АВВы и МММ. Настоящие же устои здорового, неворовского и жизнетворного общественного устройства — конкуренцию производителей, права наемного труда, неприкосновенность личности и собственности — придется создавать заново. Таков исторический вызов России на заре нового Тысячелетия, который мы должны иметь мужество и смирение принять.
Но так ли уж плохо обстоят дела в экономике, что на карту поставлены судьбы страны? Стабильность и застой — на разные лады, но схоже трактует состояние экономики праздная российская власть и непочтительные, но услужливые ее либеральные критики. Благие вести на слуху, как в незабвенные советские времена, снова. Россия принята в узкий круг держав "восьмерки". Правительство играючи разрешило "проблему 2003 года". Тяжкие внешние долги выплачиваются с опережением. Изношенные экспортные нефтепроводы, по Божьей милости, работают. Сверстан бюджет-2004 без единой прорехи — на бумаге, конечно. Президент в Послании поставил задачу удвоить ВВП за 10 лет. Премьер объявил в Думе, что уровень душевых доходов до дефолта 1998 года восстановлен. Стало быть, страна выбралась из полосы безвременья, для экономики открылась перспектива роста, а для семей — скромного, но твердого достатка? В год выборов, известно, власть особенно щедра на посулы и прорицания национального успеха. Но, опросы-то говорят, что мало кто принимает на веру, что жизнь налаживается и свет в окошке брезжит. "Жить стало лучше, жить стало веселей",— это всё еще не про нас. Глубокое нездоровье и беспризорность отечественной экономики проглядывают и на житейском, и на макроэкономическом уровне. Нет, на поверку, никакой прочной основы для устойчивого роста экономики. Напротив, одновременно с бумом в сырьевом секторе и притоком шальных нефтедолларов в копилку олигархов передовые технологические уклады экономики превращаются в сухостой. Занятость, убытки, инвестиции — по всем показателям промышленность, за вычетом добычи сырья и выплавки металлов, идет под гору. Свертывается зерновое производство. Производительные силы страны едва ли в лучшем, чем до дефолта 1998 года состоянии. Кратное падение производственных инвестиций — метка, что кризис не припозднится.
Потому любой минувший, впустую прожитый, и, если влачиться по накатанной колее, грядущий год является просроченным, критическим для судеб государства. Отсчет времени мобилизационной экономики уже идет. Поступательным, цивильным путем развития товарных и фондовых рынков опустошенную, расхищенную экономику не восстановить. Мобилизационный национальный проект — не произвольный выбор жесткого варианта санации подорванного хозяйства страны, а тяжкий крест. Между тем усталость общества велика. Ресурс государственной воли, как никогда, слаб. Чаяния низов его не подпирают. В мегаполисах все еще сильны потребительские иллюзии. Деревня и провинция приладились к экономическому безвременью через подобие мелкотоварного уклада. Правильней его назвать "укладом подножного корма". За один только год 1,5 тысячи человек погибли на воровском промысле демонтажа высоковольтных ЛЭП. Это и есть, наглядно, стихийная деиндустриализация и предпринимательство отчаявшихся. Труд и способности десятков миллионов людей не востребованы. Наш индивид — "вольноотпущенник" из советского коллективного уклада жизни и труда — дичает. Профсоюзы, молодежные организации, союзы изобретателей — рассыпались. Государство в 90-е годы преуспело в "распарывании" социальной ткани общества. Последним прибежищем людской солидарности стали православные церкви, мечети. Да еще, увы, расплодившиеся секты, подчас изуверского толка. Наивными и издевательскими выглядят, среди массовой нищеты, посулы, что общность соотечественников заново воссоздастся через "Интернет". Реальностью же является такое имущественное, духовное и этническое размежевание, какого Россия от века не знала.
"Индустриальная резервация"
Всё это, вместе взятое, — неважная опора для мобилизационного проекта возрождения страны. Не Великой России, а пока еще просто страны, обретающейся в сжавшихся отчих пределах и, наперекор злосчастию судьбы, способной выжить в первую треть XXI века. Страна должна сохранить себя в теперешних границах — от Калининграда до Южных Курил. Удержать национальный контроль над природными ресурсами, инфраструктурой и выходами в Мировой океан. В первую треть века России предстоит заново утвердиться на подобающем месте в мировом разделении труда.
Эти цели совершенно несбыточны, если и дальше ходить на помочах МВФ, моститься к лукавой "восьмерке" и опрометчиво полагаться на заемный капитал. Второе издание горбачевского общеевропейского дома лишь быстрее “поможет” России выйти в тираж.
Чтобы не стать призом нового передела мира, Россия должна возродиться в качестве мирового центра силы и влияния. В новом миропорядке XXI века "имперская Россия" — незаменимый страховой полис для будущих поколений. В образе имперской России наши западники, согласные "подавать ананасную воду" ростовщикам с Пятой авеню, тотчас видят ярмо и узилище для своих правозащитных плутней, но с этим ребячеством пора расстаться. Очередной мираж "Европы от Атлантики до Урала" на самом деле означает вытеснение, исподволь, исторической России в своего рода индустриальную резервацию. Российский триколор по-прежнему будет развеваться над каждой станцией Транссиба и местной управой. Но символы государственности станут лишь декорацией уступки отечественного пространства для хозяйничания транснациональных ТНК и "раздела продукции" — российских природных богатств — под юрисдикцией Стокгольмского суда.
Как только затворятся врата ЕС на польской границе, нас, наконец, осенит хладная мысль, что в европейском разделении труда для России места, на равных, не выкроить. Российская экономика — по масштабам хозяйства, издержкам, даже избыточной обеспеченности природными и технологическими ресурсами не годится на роль "пристяжной". Как, к примеру, хуторская Эстония. Внутренний рынок, по определению, — пространство роста и преобразования нашей экономики. Государству — "ночному сторожу" с "монетаристской" колотушкой не сдюжить, не уследить за своекорыстием олигархов, которые "смотрят в лес". Для Запада вся Россия — Большая Сибирь, сырьевой лабаз транснациональных корпораций — на целое столетие вперед. 17 миллиардов долларов, которые обещается "туманный Альбион" вложить в приватизированные за гроши, при Ельцине, нефтяные активы российских корпораций — "прощенное воскресенье" для наших нуворишей, но для страны — похуже бесплатного сыра. Норвегия отбирает у иностранных вкладчиков в свою морскую нефть до 90% прибыли — на правах хозяина. Какую долю природной ренты, выкаченной из сибирских недр, отчинит в российскую казну БиПи, вовсе не от широты души давшая отступного своим новым российским компаньонам? Вот вопрос на засыпку, который почему-то "забыли" задать себе проторговавшиеся в белокаменной. На слуху, в утешение, мега-проекты. Поток российских углеводородов, на стержне удвоения ВВП, устремится, дескать, на Запад. Но мало кто помнит, что что-то очень похожее и, с конфузом лопнувшее, мы "проходили" еще в начале 70-х. После визита Никсона в Москву, взявшей почин разрядки в отношениях сверхдержав, всерьез обсуждался проект поставок тюменского природного газа в ... Америку через Мурманск. Магистральный газопровод из Сибири, заводы по сжижению газа, морские терминалы... Американцы посулили поставить, в обмен на химическое сырье, комплектное оборудование для будущего Тобольского нефтехимкомплекса, которое должно было приплыть Северным морским путем и далее, по Оби на берег Иртыша. Но — не судьба... И вот, четверть века спустя опять — Мурманск, кредиты, дядюшка Сэм... Старое вино в новые мехи?
