Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Бестактные газетеры допекли-таки Владимира Жириновского малоприятными вопросами о возбуж­дении против него уголовного дела за пропаганду войны.

— Я написал хорошую книгу «Последний бросок на юг»,— заявил Владимир Вольфович.— Мои про­тивники усмотрели в некоторых ее абзацах призывы к войне. Всем моим противникам я обещаю, что следу­ющая моя книга будет называться «Последний вагон на север. Остановка — Таймыр. Последняя пропис­ка — тундра».

Почему Собчак не попытался помешать избранию Александра Невзорова в Госдуму от Санкт-Петербурга?

Отвечая на этот вопрос, член Совета Федерации, бывший председатель Петербургского Совета Алек­сандр Беляев сказал:

— Мне кажется, что в данном случае совпали инте­ресы Невзорова с интересами Собчака и Бэллы Кур­ковой. Они очень хотели, чтобы он уехал в Москву, уволился с петербургского телевидения и перестал кри­тиковать мэра.

У Михаила Полторанина спросили, сколько сейчас политических партий в России.

— Точно сказать трудно — многие надо рассмат­ривать в микроскоп. Но именно эти букашки совокуп­ляются с коммерческими клопами и производят на свет структурированных политических уродцев, рву­щихся к власти...

Александр Коржаков о причинах конфликта между президентом Борисом Ельциным и спикером Русла­ном Хасбулатовым:

— Руслан Имранович иногда парился в сауне вмес­те с шефом, но однажды пригласил в эту узкую компа­нию своего массажиста. Он, видимо, почувствовал се­бя на равных с Ельциным, оттого и позволил роковую бестактность. Борис Николаевич присутствие массажи­ста вытерпел, но я уже знал — самого Хасбулатова он долго терпеть не станет...

В феврале 1993 года стало ясно, что план 1992 года провален. Сделано столько ошибок, что за них придет­ся долго расплачиваться, заявил Борис Ельцин на засе­дании Президиума Совета Министров и отправил в от­ставку министра экономики Андрея Нечаева.

— Как вы оцениваете отставку Нечаева?— спро­сили журналисты у вице-премьера правительства Се­ргея Шахрая.

— Судя по выступлениям президента и премьера, еще будут, но не отставки, а корректировки в составе правительства.

— А это разве не одно и то же по сути?

— Нет! Одно дело, когда президент «сдавал» бы одного, другого министра. И совсем иная суть у кор­ректировки. Она идет на согласие, компромисс.

— А вас не «скорректируют» после съезда?

— Не исключаю, что могут потребовать.

И точно, «скорректировали».

Июнь 1993 года. В Кремле— Конституционное совещание. Все газеты России публикуют фотоснимок человека с ботинком в вытянутой вверх руке. Фамилия человека — Слободкин, он народный депутат России, в прошлом судья, и кричит из зала находившемуся в президиуме Ельцину: «Борис Николаевич, вот это ваша демократия!»

По рассказу самого Юрия Слободкина, дело проис­ходило так. На первом заседании Конституционного совещания председателю Верховного Совета России Руслану Хасбулатову в очень бестактной форме было отказано выступить. Вместе с другими депутат-ком­мунист Слободкин решил выйти из зала, чтобы посо­ветоваться, как быть дальше. Решил выйти не по боко­вому, а по второму проходу. Ему оставалось два шага, чтобы повернуть. Охранник в черном костюме встал и сказал: «Здесь нельзя».

— Вы не имеете права препятствовать, я народный депутат, — сказал Слободкин.

Его поразило: в грубой, бесцеремонной форме не дает пройти, хватает за руку. Слободкин ему говорит: «Уберите руки прочь от депутата, пропустите меня!» Но охранник обратился к своему напарнику: «Отта­скивай его!»

— Я продолжаю требовать, чтобы меня пропус­тили, — рассказывал потом Слободкин. — Когда меня схватили и понесли, возможно, я что-то резкое и ска­зал в их адрес. Но это было только после того, как они меня начали волочить. Естественно, я сопротивлялся, потому что всякое насилие над собой человек не может терпеть. Я не очень «богатырского» телосложения, поэтому когда к этим двум присоединились еще двое, то четверых сбросить я не смог. Подхватили и понес­ли. Я пытался вырываться, в результате чего свалился ботинок. Когда до дверей оставалось совсем недалеко, они остановились и опустили меня. Я стою в состоя­нии транса, обиды и возмущения. Непроизвольно под­нял ботинок и крикнул: «Борис Николаевич, вот это ваша демократия!» Надеюсь, у официальной власти хватит ума извиниться публично.

Не дождался Юрий Слободкин извинений, потому что этот скандал в рапортах охраны имел иную интер­претацию.

«Во время доклада президента РФ Б. Ельцина я об­ратил внимание на одного из членов совещания, кото­рый неоднократно с места выкрикивал оскорбитель­ные фразы в адрес Б. Ельцина», — сообщил один офи­цер охраны.

Из рапорта второго офицера: «Мы в свою очередь взяли его под руки и попытались проводить на его место в зале. На это он ответил еще большей бранью, попытался ударить ногой лейтенанта, порвал на мне рубашку и ударил меня рукой по лицу. После еще одной попытки пройти в президиум я приподнял его за ноги и с помощью товарищей, державших его за руки, проводил в глубину зала к его месту. После чего он самостоятельно покинул зал совещания. Никаких при­емов борьбы я не применял».

Июль 1993 года. Заместитель председателя Верхов­ного Совета России Николай Рябов встречается с жур­налистами.

— Николай Тимофеевич, — спрашивают у него, — покинь вы Верховный Совет, согласитесь ли работать у президента?

— Из депутатов я не уйду, — твердо заверил вице- спикер. — А не доверят должность заместителя пред­седателя — послужу в «простых» депутатах. Это не­плохо для здоровья.

Однако уже через нескольких месяцев после этого заверения Рябов поменял Краснопресненскую набе­режную на Старую площадь. Видно, со здоровьем было все в порядке.

В докладе на VIII съезде народных депутатов России заместитель председателя Верховного Сове­та Николай Рябов резко выступил против референ­дума.

Один из депутатов спросил у него:

— Что произошло? Именно вы на седьмом съезде были самым горячим сторонником референдума!

— Это общество изменилось, а не я, — прозвучал ответ. — А слепо следуют принятым решениям лишь политические авантюристы.

В Верховом Совете России провожали первого за­местителя спикера Сергея Филатова, уходившего в Кремль, к Ельцину — руководителем его админи­страции.

Руслан Хасбулатов пожал на прощание руку Фила­тову и подарил на память о совместной работе кар­тину с видом Белого дома. А потом произнес краткую напутственную речь, в конце которой пожелал проельцински настроенному Филатову успешно трудиться на ниве «исправительной власти».

В зале раздался довольный хохот.

В нашумевшем интервью отставного вице-премье­ра Михаила Полторанина итальянской газете «Унита» в адрес президента Российского союза промышлен­ников Аркадия Вольского сказано, что Аркадий Ива­нович — мыльный пузырь.

На ближайшей же пресс-конференции дотошные газетчики спросили Вольского, как он относится к столь нелестной оценке своей персоны из уст недав­него вице-премьера России. И услышали:

— Кроме мыльных существуют еще и желчные пузыри. А также мочевые.

— Егор Тимурович, — обратились к экс-премьеру России журналисты Александр Гамов и Ирина Руденко, — как вы относитесь к тому, что вас называют Мальчиш-Плохиш?

— Я к этому отношусь спокойно.

— Как это?

— Я был готов ко всему с самого начала, с того момента, когда я взялся работать в правительстве. Но самое тяжелое время не то, когда на тебя льют помои. Самый тяжелый период— первые недели: когда уже есть ощущение, что ты за все отвечаешь, а еще не успел хоть что-то существенное сделать.

— Но ведь существует мнение, что вы разрушили то, во что верили ваши деды?

— Деды верили в коммунистическую идею, кото­рая была восхитительно прекрасна и которой восхища­лись и увлекались сотни тысяч в высшей степени поря­дочных людей, но это было тогда, когда еще не была проверена практикой, жизнью. Страна заплатила за то, чтобы показать миру, что эта прекрасная идея нереализуема. Заплатила очень дорого — миллионами жизней. И сегодня я воюю за то, чтобы с минимально возможными издержками мы скорее избавились от миража этого великого эксперимента. Согласитесь, это разные вещи: верить в идею вчера, когда она не оп­робована, и цепляться за нее сегодня, когда знаем, чем она оборачивается на практике.

На расширенном заседании правительства Виктор Черномырдин заявил о неких «умельцах», которые «из завлабов рвутся в президенты».