в Москву» [377].
Отказ де-факто от украинизации был сопряжен с начавшейся с 1932 года активной фазой разгрома украинского националистического подполья. В декабре 1932 года была провозглашена задача проведения чистки КП(б)У от националистических элементов. Особое внимание уделялось проникновению националистов в сферу культуры и образования. В постановлениях Политбюро ЦК КП (б) У говорилось о проникновении в украинскую парторганизацию «чуждых, перерожденческих элементов, кулацких агентов, представителей контрреволюционного буржуазного национализма, двурушников, скрывающих свои действительные стремления под прикрытием лживого формального признания генеральной линии партии» и о произошедшей на Украине смычке националистов с троцкистами. Развернулась чистка от националистов научных учреждений и вузов. Только в период с января 1933 по март 1934 года были уволены из школ 4 тысячи квалифицируемых в качестве националистов учителей. При этом в школах увеличивалось количество часов, отводимых на изучение русского языка.
При этом официальной отмены украинизации не было. Секретарь КП (б)У Николай Попов призывал не смешивать украинизацию и эксцессы украинизации. Второй секретарь КП (б)У и Первый секретарь Киевского обкома Павел Постышев говорил о достижениях украинского культурного строительства. «Чего стоит перед лицом этих достижений, — ставил он риторический вопрос, — тявканье контрреволюционных националистических шавок насчет того, что после разгрома националистов заглохла украинская культура? Это они — украинские и русские националисты в союзе с европейским фашизмом пытались препятствовать развитию украинской советской культуры». «На протяжении 1933 и 1934 годов, — говорил он о политике чистки, — мы разгромили на Украине скрыпниковщину, увистов, организации боротьбистов, троцкистов, блок националистов с троцкистами, организации польских и немецких националистов… Враги все время пытались и пытаются представить дело таким образом, что мы тут на Украине били не националистов, не контрреволюционеров, не шпионов и диверсантов, а якобы украинцев… Мы всегда говорили, что, только разгромив националистов, можно по-настоящему открыть дорогу подлинным украинским кадрам» [378].
Компенсацией для украинцев явился перенос столицы УССР из Харькова в Киев. Харьков стал временной столицей Украинской ССР в силу исторических обстоятельств ее образования. При институциализации республики Киев еще не был под контролем большевиков — там находились петлюровцы. Переехав в Киев в 1919 году, советское руководство Украины было вынуждено вновь его оставить. В 1920 году идею возвращения украинской столицы в Киев Ленин называл «чушью». Кроме того, Харьков считался городом пролетарским, а Киев — мещанским. Нахождение столицы в пролетарском центре рассматривалось фактором опоры советской власти. Но Харьков являлся и городом университетским. А интеллигенция на Украине была в значительной степени охвачена националистической идеологией. Центром украинского национализма Харьков стал еще в XIX веке. Поэтому перенос столицы из Харькова русские позиции в республике не подрывал. Обсуждалось два плана переноса украинской столицы: в Киев и в Запорожье. Запорожье рассматривалось как новый индустриальный центр, символ развивающейся социалистической Украины. Киев же являлся не только символом националистов, но и исторически матерью городов русских, символом славянского единства. Все зависело от идеологического обрамления.
Украинизация № 2: хрущевская кадровая политика
Новая волна украинизации на Украине начинается уже в 1953 году — после смерти Сталина, но еще до ареста Берии. Берия и Хрущев выступали по данному вопросу как союзники (рис. 40). Оба за счет политики корениза-ции рассчитывали, по-видимому, получить поддержку со стороны национальных кадров. Отражением перехода к политике новой коренизации стала записка Л.П. Берии «Об итогах борьбы с украинским националистическим подпольем в западных областях УССР», ставшая предметом рассмотрения Президиумом ЦК 26 мая 1953 года [379].
Главная идея записки заключалась в том, что победить националистическое подполье было невозможно без выстраивания связи с местным населением, что предполагало выдвижение коренных кадров на руководящие должности. Без этих изменений, полагал автор, молодежь будет постоянно подпитывать силы националистов. Результатом рассмотрения стало принятие очень жесткой формулировки в оценке национальной политики в ряде регионов республики. Постановлялось прекратить порочную практику выдвижения на руководящие посты в областях Украинской ССР выходцев из других союзных республик или других областей Украины.
Рис. 40. Хрущевская политика в перспективе реанимации украинского национализма
Персональным следствием заседания Президиума явилось снятие с должности Первого секретаря ЦК КП (б) У Леонида Григорьевича Мельникова — противника украинизации и русского по национальности. Леонид Григорьевич являлся активным и убежденным участником кампании борьбы с «безродным космополитизмом» в позднесталинские годы. Оппоненты впоследствии обвиняли Мельникова в русификаторстве и антисемитизме. Непосредственным основанием для снятия его с поста Первого секретаря ЦК КП (б) У являлось «грубое искривление ленинско-сталинской национальной политики». Латентным основанием была интрига Н.С. Хрущева, имевшего с Мельниковым напряженные отношения, идущие, по-видимому, еще с их совместной работы на Украине. При лоббировании со стороны Хрущева во главе украинской парторганизации был поставлен лично близкий ему человек, украинец Алексей Илларионович Кириченко. Представители партаппарата отмечали грубость и низкие профессиональные качества хрущевского выдвиженца, удивляясь, чем тот мог заслужить дружбу советского лидера [380].
Сталинская национальная политика, кроме всего прочего, заключалась в предотвращении складывания этно-кратий. Если на первый пост в союзной или автономной республике назначался представитель титульной нации, то вторым был непременно русский, и наоборот. С Хрущева в рамках политики коренизации эта практика была отменена. Итогом стало складывание в национальных образованиях под ширмой советской власти реальных этнокра-тических режимов. До 1953 года был один прецедент, когда во главе Украинской ССР находился бы этнический украинец (Дмитрий Захарович Мануильский). Из представителей нетитульных наций, помимо русских (Георгий Пятаков, Вячеслав Молотов, Никита Хрущев, Леонид Брежнев), на высших постах партийного управления на Украине находились евреи (Феликс Кон, Лазарь Каганович), немец (Эммануил Квиринг), поляк. То, что они не являлись украинцами, не означало неучастия в продвижении идей украинизации. С точностью до наоборот, ввиду нетитульной этнической принадлежности, они часто действовали более радикально, чем если бы на их месте находились украинцы. Кроме того, в понимании находившихся в руководстве Украинской ССР левых интернационалистов важна была дерусификация как видимое противодействие русскому великодержавному шовинизму. Обвинения советской пропаганды в том, что космополитизм смыкался с буржуазным национализмом, не были в этом отношении лишены смысла.
Начиная с 1953 года и до распада СССР на высших партийных постах не было уже ни одного неукраинца. Последовательно во главе Коммунистической партии Украины находились украинцы: Алексей Илларионович Кириченко, Николай Викторович Подгорный, Петр Ефимович Шелест, Владимир Васильевич Щербицкий, Владимир Антонович Ивашко, Станислав Иванович Гуренко.
Из 12 вторых секретарей, занимавших этот пост с 1953 года, был лишь один русский (Иван Захарович Соколов) и 11 украинцев (Николай Викторович Подгорный, Леонтий Иванович Найдек, Иван Павлович Казанец, Николай Александрович Соболь, Александр Павлович Ляшко, Иван Кондратьевич Лутак, Алексей Антонович Титаренко, Владимир
