Зная систему Целей-ступеней, ведущих к Великой Цели, человек выдавит жида не только из себя лично, но из кого-то из ближних. А в итоге — из неугодников всей планеты. И вернётся жид в своё обычное презираемое и никчёмное положение, в котором он пребывал веками на других этапах всемирной истории.
Жида есть смысл уничтожать физически только во время войн, их предательства всегда вели к громадным потерям. В мирное время их надо заставить работать. Скачать его с шеи — вот окончательное решение. Для достижения этого надо превзойти жида в умении пользоваться тайным знанием с «шестёрки». Ныне приниженному человеку необходимо и достаточно освоить теорию стаи — в полном её объёме. Не только с тёмной частью, которая изложена в первых изданиях «Теории стаи», но и со светлой, которая может произрастать только в золотом свете СЛТ.
Жид эксплуатирует аборигенов, держа их не только на «крючке» лжелогики, но, главное, на «крючках» психотравм подсознания. Мужчины справляются с жизнью, опираясь на логику, но успехи их ничтожны, если они не привлекают громадные ресурсы подсознания. Первоначальное знакомство с подсознанием у мужчин происходит на «тройке» (книга «Катарсис: подноготная любви»), дальнейшее резкое продвижение происходит на ступенях кратных трём: «шестёрке» и «девятке». Жид господствует над аборигенами опираясь на тёмную «шестёрку», его можно обойти и со светлой «шестёрки», а уж с «девятки» и вовсе в лёгкую. Сталин достиг «десятки».
А уж после победы на «шестёрке» во тьме всеобщего блядства откроются врата ко встрече суженых не только для авангарда Светлых.
Странный сталинский объект на озере Лама
По жидовскому описанию жизни все репрессированные в сталинскую эпоху и их потомки должны Сталина ненавидеть. Ан, нет, не все. Более того, лучшие люди только благодаря тому, что прошли через особые лагеря, Сталина поняли.
Странность, помогающая вырваться из братской могилы, приготавляемой нам жидами.
В этой главе попытаюсь понять сам, а заодно облегчить догадку другим, почему самые глубокое понимание Сталина являют люди из числа репрессированных — или их потомки.
Платить, что и говорить, надо за всё.
Речь идёт, конечно, о духовной жизни, но обильный притчевый материал обнаруживается и в материальной тоже. Подобие облегчает если не познание, то хотя бы обсуждение.
Молодой человек начинает подступаться к аналогу этого сектора духовного ведения в магазинах. Просто так товар не отдают. Надо платить. Знание о «законе цены» молодой человек углубляет в постели с очередной «любящей» его женщиной. Или с женой.
Но главные открытия ждут изыскателя в духовном мире. За освоение стихии земля надо «заплатить» лишениями экспедиций. Иной возможности «приобрести» ведение нет. И так со всеми стихиями. Всякое ведение даётся только опытом: постигаются только после расплаты — и получения «товара». Вернее, хабара.
Хабар — одно из любимых слов Пришвина и означает оно «весть». Пришвин добыл это слово в Азии, куда он бежал по той жизни, с большим трудом. Впоследствии, когда встречался со знакомыми, спрашивал: «Хабар бар? (вести есть?)».
Слово «хабар» (КБР) однокоренное слову «Рубка» — так называли Сталина архангельские волхвы на соборах в деревне Пожарища, куда Сталин, тогда ещё Коба, приезжал в период сольвычегодской ссылки 1909–1911 годов. Корень КБР даёт такие слова как «бирюк» (волк-одиночка), ак беру (белый-священный волк или белая волчица), акбар (великий, святой); к сожалению, забыл тот сибирский язык, в котором этот корень даёт слово со значением «жертва», скорее всего эвенкийский или юкагирский. В книге «Сталин: Культ Девы» показано, что КБР — это и «великий посвящённый» и «ученик». Итак, КБР — великий, жертва, святой, волк-одиночка, священный волк, великий посвящённый, Сталин, весть. Всё сходится.
Сталкер у Стругацких из Зоны выносит не товар, а именно хабар — но слово это они никак не расшифровывают. Но, что и говорить, здорово у них получилось: сталкер (CJIT-KP
— «идущий к СЛТ») ценить может только добытую из священного мира весть (хабар). Впрочем, нормально: ни один человек не может совсем без истины.
Итак, человек отдал за хабар часть своей жизни, заплатил отказом от пустопорожних «общечеловеческих ценностей», отказом от так называемых удовольствий — и обрёл мудрость вечности. В частности, понял закон цены, без которой хабар не обрести.
За прохождение Врат на Воргу тоже надо заплатить. Как уже было сказано, за освоение стихии земля надо заплатить лишениями экспедиций. Отказаться от бытовых удобств. Иного пути нет. «Аскет» — слово одно коренное «скитаться». Сталин много скитался, а те, кто не скитался — не смогли написать о Рубке ничего путного.
Словом, ведающий — это тот, кто потенциально доступные ему «общечеловеческие ценности» выменял на вечные. На Силу. Которая от ступени к ступени всё возрастает.
Овладению Силой (ведением Цели: ощущением золотого света и следовании к Победе) препятствуют страсти. Страсть оправдывают, оправдания подпирают инвалидными костылями лести. Лесть шибздикам (не героям) приятна. Попавшись на крючок лести, становятся рабами льстеца-поработителя. Смешно: всякий льстящий непременно над жертвой насмехается — внутренне.
К страстям относится и страх смерти. Пока боишься смерти, ведение не дастся. Одоление страха смерти с последующими поступками в золотом свете — это «пятёрка».
Освобождение от страха смерти и вообще страха процесс затратный. Даже при интенсивном «обучении» требуются годы.
То, что не мгновения, не часы, и не дни, а годы, станет ясно из примеров.
Средний срок пребывания в Войну на фронте (до ранения) ограничен днями. Могу ошибаться, но что-то вроде двух дней. В Великую Отечественную средний срок жизни лётчика с торпедоносца — 3,8 вылета. Этого срока не достаточно, чтобы обрести мудрость
— фронтовиков видал немало, сотни, но никто из них, увы, волхвом-«пятёркой» не стал. Впрочем, из числа выживших фронтовиков я и «тройки»-то не встречал.
По жизни встретить можно немало прошедших реанимации от бандитского ножа или пули — но и из этого контингента ни один из мною встреченных мудростью не владеет.
На грани смерти, чтобы пройти «пятёрку», надо находиться дольше.
Однако овладевшие есть. Какие условия тому способствовали?
Ближе всего собственный опыт. От страха смерти я освободился ценой пары сотен сердечных приступов. Очень помог один врач. Больничная палата, ночь, меня колотит, привели дежурного врача. Эдакого правоверного госхристианина. Он проповедовать начал, возможно, готовил к смерти. А я ему высказал некое сомнение о христианстве, в частности, о его православии. Тогда он с чисто инквизиторской наглостью развалился напротив меня на стуле, и стал надо мной издеваться. Среди прочего стал изуверски описывать, как я умру: дескать, во время одного из приступов сердце остановится, удушие, мучительная агония — и алее. Если не в этот приступ, то в какой-нибудь следующий непременно. Вот такой «добрый доктор».
Но он мне помог — хотя вряд ли хотел.
После этого сеанса «небесной любви» я во время приступов перестал болеть, а стал умирать. В смысле, прислушиваясь к прерывающимся ударам сердца, ждать последнего. Как опрокинусь, сразу картинка возникала: вот-вот сердце остановится. Страшно было.
А потом бояться надоело.
Приелось.
Количество перешло в качество.
На это освобождение ушло уж никак не меньше двух, а то и трёх лет.
Не всякий способный преклониться перед Сталиным освободился от страха смерти, но всякий, кто действительно освободился, а не понтит, Сталина понимает.
Из известных мне понимающих освобождался кто как.
Одних неделями пытали бандиты с перспективой закопать в лесу. Другой на охоте на медведя оказался временно парализован и, лёжа один в лесу, не мог по несколько суток двинуться (условия для прощания с жизнью, согласитесь, вполне подходящие). Третьи пускались в безумные авантюры по добыче какой-то травы в северных морях на допотопных лодках, без опыта хождения по морю. Ещё кто-то терялся на Севере в тайге.
