Октябрьский переворот застал Юсуповых в Крыму. Окажись они в Петрограде — разделили бы участь большинства Романовых… Юсуповы покинули Россию на крейсере «Мальборо», присланном английской королевой, чтобы спасти свою российскую родню. В 1920 году семья обосновалась в Париже. На чужбине княгине Зинаиде Николаевне Юсуповой, прекрасной даме с портрета Серова, выпало прожить двадцать лет.
Портрет Ф. Ф. Сумарокова-Эльстон, князя Юсупова. 1903
Портрет Н. Ф. Юсупова. 1903
Портрет Ф. Ф. Юсупова. 1903
Она похоронила мужа, жила ради сына, невестки и внучки. По-прежнему с сыном Феликсом у нее были добрые, близкие отношения. В своих мемуарах он писал: «Матушка никогда не румянилась и не пудрилась, в ее семьдесят пять лет цвет лица у нее был как у барышни».
В 1939 году Зинаида Николаевна была похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где нашла приют почти вся старая Россия.
Сейчас портреты Юсуповых, исполненные в 1900–1903 годах в Архангельском, выставлены в зале В. А. Серова в Русском музее. Особый блеск и незамученность живописи, ее особый тонус, в котором трудно обмануться, передают то приподнятое состояние художника, когда выходит то, что хочешь, и так, как хочешь, когда работа удалась. Эти портреты своей светлой изысканностью вырываются из всего, что их окружает. Прямое обращение к сердцу, секретом которого обладает портрет Зинаиды Николаевны, — особенно. Немного в портретной живописи работ, изысканность которых дарила бы такое эстетическое наслаждение.
Вновь и вновь я возвращаюсь к нему, чтобы пережить пронизывающее, совершенно особое ощущение чуда, которое осталось на всю жизнь. Все так же завораживают меня «глаза, блестящие, как звезды», все так же притягивают свет и тишина, которых так не хватает мне, современной женщине… И по-прежнему хочется быть такою же красавицей, как ОНА.
Душа народа
(Илья Барабаш)
Эту картину художник Михаил Васильевич Нестеров считал вершиной своего творчества, говоря: «В начале жизни — „Отрок Варфоломей“, к концу — „Душа народа“». И верно, она замыкает цикл размышлений, начатый «житием» Сергия Радонежского еще в 1889 году. Закончена картина была в 1916 году, но замысел ее, драгоценный, лелеемый и потому почти никому не открываемый, возник десятью годами раньше. Как развитие идеи, воплощенной в картине «Святая Русь», а затем в росписи Марфо-Мариинской обители в Москве, названной «Путь ко Христу».
Для такого художника-философа, как Нестеров, картина — это размышление, осмысление событий им переживаемых, вопросов его волнующих. Вопросов, которые перед ним — и перед нами — ставит судьба. Жесты, позы, образы, композиция в целом исполнены глубокого смысла. Благодаря большим размерам и геометрии персонажей — они расположены по диагонали, так, что правый угол толпы выходит к зрителю, — мы, если подойдем к полотну справа, где неслучайно стоят наши (тогдашние) современники, словно сольемся с этой толпой, ощутим свою причастность к происходящему.
Для нас же рассматривать картину — это значит говорить с художником, улавливать вопросы и пытаться услышать ответы. И то, о чем вопрошал Михаил Васильевич Нестеров, создавая эту картину, мучает нас полтора столетия. Куда идешь ты, Русь? За кем? Чего ищешь?
Ранняя осень. Высокий берег Волги. Огромная пестрая толпа. Духовенство, «Христовы невесты» — монашенки, схимник, царь, воевода, крестьяне, философы и писатели — современники Нестерова, юродивый… Все они движутся будто бы вслед за мальчиком, который не замечает никого за своей спиной. Да и они не смотрят на него. Кто-то отвернулся, кто-то косится на соседа, кто-то опустил глаза и глядит лишь себе под ноги, кто-то слишком погружен в себя… И на первый взгляд расстояние между этой толпой и мальчиком так велико, что кажется: они идут сами по себе. И тем не менее рождается странное ощущение, что все эти люди, сами того не замечая и не понимая, очень тесно связаны со щуплой фигуркой, спокойно ступающей перед ними, и, повинуясь лишь какому-то неведомому наитию, не позволяющему им совсем потеряться и растеряться, бредут по следам мальчика. А он идет вперед, будто что-то значительное видит там, за обрезом картины.
М. В. Нестеров. Святая Русь. 1902
М. В. Нестеров. Душа народа. 1916
М. В. Нестеров. Путь ко Христу. Фрагмент. 1912
И только один человек действительно идет за ним. Это слепой солдат. Выживший в мясорубке войны и вернувшийся в не менее жестокое и еще более смутное время исторического перепутья. Он слеп, но уверенно и сильно шагает за мальчиком почти впереди всех. Его поддерживает сестра милосердия, но такое ощущение, что не она, а он ее ведет. Ведет так, как будто видит, куда идти. Но не глазами, а чем-то иным… Эти две фигуры кажутся ключевыми. Слепой солдат как символ искупления через боль и страдания и сестра милосердия как символ сострадания, чистого и искреннего отклика души на чужую боль. Эти два образа были и в росписи «Путь ко Христу», но здесь они обрели гораздо более глубокий смысл. Смысл пути. Пути искупления. Может быть, кровь и грязь войны, показав истинную ценность того, чем мы обычно живем, помогла им стать чище?
На первых эскизах впереди всех шел Христос. Позже Нестеров отказался от попытки его изобразить. Но Он все же присутствует на картине. В центре толпы икона Спаса Нерукотворного. Ее несут два крестьянина с опущенными головами, будто язвит их раскаяние и боль. Лик Христа потемнел. Возможно, этот образ давно знаком был Нестерову по увиденному им страшному сну, описанному потом в акварели. Темный лик говорит сам за себя, предвещая великие потрясения… Но присутствие Бога чувствуется не только благодаря иконе. Может быть, именно его видят где-то впереди глаза мальчика, его предощущают слепой солдат и сестра милосердия, подтверждая тем самым древний завет: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».
Мальчик, которого Нестеров написал со своего сына Алеши, очень похож на отрока Варфоломея с одного из ранних и самых любимых полотен художника. Он выражение народной души. Надпись на картине, нанесенная в 1924 году (сейчас ее почему-то нет) с согласия Нестерова его другом, объясняет значение этого образа: «Если не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное». Может быть, поэтому искать Бога — значит через искупление страданием искать в себе ребенка…
Храм Духа. Осколок вечности на берегу реки жизни
(Марина Заболотская)
Иногда мне кажется, что это самое сокровенное место на русской земле. Здесь никогда не бывает многолюдно и несказанно прекрасна природа. И кажется, в истории небольшого обветшавшего храма, затерявшегося среди смоленских лесов, как в зеркале, отразилась судьба России.
То было особенное время — уже надвигалась трагедия войны и революции и неразрешенные противоречия вели страну к тяжелым испытаниям, но рубеж XIX–XX веков был отмечен и духовными поисками, откровениями, спорами о судьбах русских людей.
Одной из тех, кто пытался воплотить чаяния русской интеллигенции о новой жизни, новом искусстве, новом человеке, была княгиня Мария Клавдиевна Тенишева. С заботой о воспитании крестьянства, с верой в пробуждение его лучших качеств, раскрытием богатейших талантов его души связывала она будущее России. В своем имении Талашкино, на хуторе Фленово Смоленской губернии, Мария Клавдиевна открыла школу для крестьянских детей. Великосветская образованная дама, прекрасная певица, талантливая художница, она обучала своих воспитанников правильно вести хозяйство и любить землю, стала для них матерью и наставницей. Школа, детский театр и оркестр, музей русских древностей, мастерские прикладного искусства, где вместе с детьми работали известные художники того времени: Репин, Врубель, Коровин, Малютин, — Талашкино собрало многих талантливых, неравнодушных людей. Не случайно современники назвали его «русской Флоренцией».
М. К. Тенишева
В 1903 году в эти места впервые приезжает Николай Константинович Рерих. Он видит в деяниях княгини «начало храма новой жизни». И это удивительно совпадает с мечтами самой Марии Клавдиевны: «Моя школа во Фленове взяла столько моих сил, симпатий и преданности, что я уже смотрела на нее как на нечто стойкое, прочное, вполне установившееся, и мне захотелось увенчать свое создание храмом Божиим… чтобы десница Господня с вершины этой горы из века в век благословляла создание любви — народную школу». Мечта о храме на долгие годы соединила устремления обоих.
