Почему-то это «умение писать письма» меня очень прикололо. Как представишь, что в этом твоё предназначение, и всю жизнь тебе эти письма писать и писать и писать — тоска охватывала. Серая такая, безысходная, душная.
Я, конечно, не прав, не правильное это отношение, просто пишу как было.
После Волкославского решил, наконец, в молитве обратиться к богу, с вопросом, что у меня за талант. Ответа не получал. По счастью, сообразил, что ответ могу не получать из-за того, что готов следовать интересному занятию, а такой мутью, как писать письма уголовникам с крестом на шее, не хочу. Уж лучше в кондукторы пойти, или в ассенизаторы. Тут я стал ломать себя. В том смысле ломать, что убеждал себя, что надо последовать тому ответу, который получу, даже если окажется, что мой талант именно писать письма. Само собой, доломал. И в тот же день получил ответ: на молитве был голос, что надо писать, стать писателем. В «Подноготной любви» я сочно описал моё изумление — уж кем-кем, а писателем я себя никак не мог помыслить: переэкзаменовка по русскому языку после девятого класса, за весь школьный период за сочинение только раз получил «четыре», остальное — «три» или твёрдое «два», были и «единицы», родители не филологи, художественную литературу до сих пор читаю с тем же чувством, с которым глотают горькие пилюли.
Но ответ есть ответ, в тот же день сел писать, радуясь, что писать не письма. Шестнадцать лет прошло — о результатах вам судить. Революционных открытий, все говорят, в книгах моих не меряно. Ни с каким автором даже сравнить не могут.
С сегодняшнего дня, как только сформулировал небыдляцкое определение таланта, понимаю, что писательство выправляло тот внутренний мой дефект, из-за которого для меня явление не существует, пока я его не проговорю. Видимо, это было главное для меня препятствие на Пути к СЛТ. Вернее, так: то была «единичка».
А ведь всё понятно, понятней некуда. Нет смысла лечить мозоли на ноге, если в груди кровоточит огнестрельная рана. Кой чёрт развивать то, что и так хорошо, и делать на этом карьеру — если остаёшься марионеткой из-за какого-то дефекта. Надо слабое звено ремонтировать. Но люди своих дефектов не видят. Соринку в чужом глазу видят, а в собственном и бревна не замечают. Указание на талант нужно получать извне. Наилучший источник — не люди. Одни называют этот источник Богом, другие — тонкими энергиями, я
— Кругом Героев. Более того, талант, скорее всего, если не самое неприятное занятие из всех, то что-то к этому близкое.
Сами понимаете, что таких талантов мы вокруг не встречаем. Паства, пасторы и доктора богословия не единственные, на кого на теме таланта нападает снулость до степени предельной тупости. Десять лет назад вышло первое издание «Подноготной любви» и с тех пор я получил несчётное число писем. Как думаете, было ли в этих часто многостраничных опусах хоть слово о таланте? Правильно, ни слова. Усреднённое содержание такое: два года назад я сильно влюбилась, с тех пор у меня было очень много мужчин, но ни с одним я не получаю удовольствие, помогите мне пожалуйста.
Слона, как говорится, и не приметили. Ни одного человека за десять лет! А ведь первые тиражи были громадные. Зачем пишу, если главное читателя не интересует, а перечитывают только эротические прибамбасы, которые добавлены, чтобы читалось? Вот и получается, для себя пишу…
Но, может быть, после этой книги, в которой впервые в литературе, возможно, поднимается тема СЛТ и рассматривается градация целей от Великой, до той, выполнять которую можно уже сегодня, положение изменится?
Ну, раз уж книга о Сталине, то признаюсь, что мне не известно на чём ломал себя Сталин. Но предполагаю, что, возможно, это была пропагандистская работа. В самом деле, сильный поэт вдруг бросает писать стихи, которые у него великолепными получались сами собой, и идёт в люди нести весть о камском обществе, упрощённый вариант которого называли одно время коммунистическим. Пойдите, попробуйте проповедовать о человеке-каме марионеткам, пропитанным жидовской психологией, к тому же нововерам — от смотрящих на тебя глаз снулой рыбы проблеваться потянет на раз. В восемнадцать примерно лет пошёл.
Не всё, что противно или не получается — талант. У человека много чего не получается и много чего противно. Талант открывается только на молитве.
Тут — первый экзамен на искренность: получил ответ или не получил.
Тема сокровенного желания из «Сталкера».
Дело не в голосах: какие на хрен голоса, если и так свой талант знаешь?
«Народ, в котором не почитают женщину, порождает трусов».
Эта мысль Ивана Ефремова была высказана персонажами «Тайс Афинской» в Персеполисе, городе, в котором не было ни изображений героев, ни прекрасных женских изваяний — одни цари-быки, которым приносят приношения. В разгромленном Персеполисе женщина в глазах правителей была второсортна — как в нынешнем исламе (на той же территории).
Этот сдавшийся Александру Македонскому и Тайс город, и даже столица громадной персидской империи Дария, был сожжён. А прежде был легко захвачен. Легко потому, что все многочисленные войска царя Дария разбежались перед десятикратно меньшим войском Александра. Трусами оказались.
Александр, напомню, полководец, который не поленился преодолеть несколько тысяч километров, чтобы попасть на плато Путорана, Священные Белые горы. Об этом его посещении говорят те исследователи, кто знаком с видами Приполярья и в сохранившихся об Александре древних текстах различают только в этих местах встречающиеся явления природы. А те, кто с видами Приполярья не знаком, признаков не видят. Не удивительно. Да и вообще, неспособным проникнуть в стихии не понять, зачем это поклоняющемуся Деве Александру, оболганному политологами и Голливудом, якобы только завоевателю-властолюбцу, понадобилось самое Пустынное место планеты.
Технология завоевания мира Тёмными в осевой своей идее проста: замени в сознании народа древний культ Девы на любую другую религию, в которой Дева потеснена любыми иными персонажами, а то и вовсе мужским божеством или пророком, или из них всех пантеоном, и народ превращается в труса и жида. Такой народ — лёгкая добыча. Как в военном смысле, так и в психологическом. В военном можно вспомнить позорную сдачу в плен Европы Гитлеру или Ирака американцам. А в психологическом можно вспомнить Троцкого, Ельцина и вокруг них впадающие в экстаз толпы дегенератов. По всему миру во все времена одна и та же картина.
Что удивляться, что вырвавшийся из этой братской могилы Сталин шёл Путём Предков. Шёл к СЛТ, Великой Цели, Центру Событий и в пути его поддержала, пожертвовав уютом женщина-кам Анна Шадрина.
Нынешняя казённая историческая наука есть резервация идиотов, ничем не отличающаяся от соседних аналогичных резерваций журналистов, прочих СМИсителей и просто быдла. В резервациях тема Культа Девы тщательно избегается. Да и не понимают в резервациях ни шиша.
А между тем всё очень просто.
Человек создан идеальной парой, сила которой была огромна. Но потомки утратили эту Силу, потому что перестали созерцать Цель, а уловились на лесть, пошли ленивым путём. Как следствие, камские отношения суженых утратились и люди деградировали до взаимоотношений типа «половинка» или «партнёр».
Но Путь открыт для каждого. На Пути можно познать отблеск любви Грядущего. Настоящую, красивую и самопожертвенную, уровня Сталин — Шадрина. Но любовь даруется только тем, кто готов пожертвовать всем ради достижения Великой Цели, СЛТ, тем, кто делает не просто хоть что-то, а всё возможное.
Все мои книги, а пишу я уже пятнадцать лет, посвящены изучению женщины. Смешное, казалось бы, занятие для женоненавистника. Да, я — женоненавистник, но почитатель, как теперь понимаю, Девы Грядущего.
В первой своей книге рассказов ругал Пилата и восхвалял христиан. Во второй («Подноготная любви») издатель распорядился добавить главу с тем смыслом, что Сталин идиот, и я добавил. В «Теории стаи», следующей книге, я собрал все фантазмы жидовствующих политологов о Сталине. В «Психоанализе не того убийства» перестал ругать Пилата и стал читать Евангелие не профессионально, а творчески. В «Дурилке» обнаружил, что Сталин ценил гениев, им помогал и умел видеть будущее. А потом началась сталинская серия, целью которой было разобраться в инициатическом пути становления всякого гения.
