Оп-паньки! — как говорят в определённых кругах. Мол, нам самим государственные деньги не нужны — деньги нужны нашим издателям, а те уже нас прокормят: и что писать, подскажут, и "литературных негров" найдут, и рекламу дадут, и тираж продадут... Не "властитель дум", не "инженер человеческих душ", а коммерческий агент крупных издательств — вот кем должен быть современный ведущий писатель, оказывается.
И не удивительно, что в поддержку Сергея Минаева сразу же выступила еще одна бульварная королева Дарья Донцова: "Минаев абсолютно правильно сказал. Нас не надо кормить, мы сами себя прокормим. Вы помогите нашим издателям, вот это действительно абсолютную правду он сказал. А Союз писателей, простите, пожалуйста, был создан Горьким специально по заказу Сталина, чтобы управлять этими писателями".
Извините, Агриппина Аркадьевна, я уж к вам так, по-свойски, обращусь, во все времена во всем мире все объединения писателей, от Союза писателей до ПЕН-центра создавались для того, чтобы поддерживать писателя. Увы, настоящая литература, как правило, убыточна. Особенно при жизни писателя, будь он хоть Шекспир, хоть Гёте, хоть Пушкин. Убыточны и левые, и правые, убыточен и Иосиф Бродский, и Юрий Кузнецов, и Юрий Домбровский, и Варлам Шаламов.
Уж не буду уточнять, кем был Аркадий Николаевич Васильев при советской власти и чем был славен в литературном мире — дочь за отца не отвечает, но ведь и вы до сих пор зачем-то состоите в Союзе писателей России. На всякий случай?..
Да, у вас: у Донцовой, Минаева, Устиновой и иже с ними — на самом деле сегодня миллионные тиражи. У книжек про Гарри Поттера тиражи еще больше, но значит ли это, что США или Германия не оказывают своей национальной литературе весомую поддержку? Оказывают, и еще какую!
Но наших же рыночных литераторов, получается, волнует только проблема полной свободы. Ах, как переживала за свою полную свободу Татьяна Устинова, чуть самого Путина в объятьях не раздавила, выдавливая из него эту желанную свободу.
Татьяна Устинова: "Я про свободу два слова хотела сказать, очень уж интересно. На самом деле 20 лет с небольшим, что существует новая Россия, новая российская литература была абсолютно свободной, то есть, мы писали и пишем, собственно говоря, абсолютно всё, что хотим, у нас нет никакой цензуры, ну, по крайней мере, у меня, я не знаю, как у остальных. Минаев (обращаясь к С.С.Минаеву), у тебя есть?"
Сергей Минаев: "У меня никогда в жизни её не было".
Дарья Донцова: "У меня тоже нет!"
Какие у нас, однако, свободные писатели завелись, только для чего им нужна свобода? Разве что для сексуальных сцен — больше никаких проблем в их книгах нет: ни социальных, ни политических. Вот бы когда Прилепину добавить пару слов про "лимоновцев"! Но, как некогда сказал Артемий Троицкий по поводу Лимонова: "Каждый решает сам, в тюрьме сидеть или в джакузи!"
Эти хотят не только в джакузи сесть, рассказывая, какие все остальные недоумки и почти недочеловеки, но и рыбку съесть: мол, нас интересует свобода, свобода, только свобода и ничего, кроме свободы.
Татьяна Устинова: "Нас никто как-то не проверяет и не контролирует, вот эта страшная вся история цензурная как-то обходит нас стороной. И мне, как пишущему человеку, и мы действительно все рефлексирующие мы действительно все сумасшедшие, и мы действительно такие все немножко с содранной кожей, какие бы мы ни были коммерчески успешные… Мне бы очень хотелось, чтобы так оставалось и дальше, и всегда, чтобы мы были свободны в том, что мы делаем. Это очень важно, это гораздо важнее, чем любые творческие союзы и возможность в них получить мандат МАССОЛИТа, понимаете? Это гораздо важнее, и я надеюсь, что как-то так оно и будет в этой стране…" Интересно, почему у всех коммерческих дельцов само собой выскакивает не "наша страна", а "эта страна", когда речь заходит о России?
Меня поражает еще их общая наглость: кто им дал право говорить от имени всей русской литературы. Кучка рыночных дельцов вдруг решает, у кого была свобода, у кого — нет. У кого большие тиражи и большие деньги — тот и писатель. Всё, что надо, они заработают, видите ли. Когда четвёртый подряд из них тоже заговорил о том, что они сами сколько надо заработают, мне даже смешно стало. Неужели Путин не понимает, что это — не литература. И рыночный язык этот, о том, сколько каждый из них заработает, — не для серьёзного разговора о реальной литературе?
Вроде бы даже и попробовал Владимир Путин с ними заговорить о патриотизме (не знал, в общество каких "писателей" он попал?): "Что касается патриотизма, то… поддерживать какие-то направления работы — это, конечно, можно, но это очень сложная задача, потому что, действительно, к этому процессу сразу могут примазаться многочисленные люди из различного уровня аппаратов, которые всегда обоснуют, что нужно дать денег Иванову, Петрову, а не Сидорову. И это очень сложный процесс. Хотя можно было бы подумать на тему о том, чтобы организовать какой-то процесс поддержки через профессиональное творческое сообщество — так же, как по линии кинематографии мы сделали".
Но его быстро укоротили.
Роман Злотников: "Не надо! Такая будет банка с пауками. Ни в коем случае".
Реплика: "Банка с писателями хуже, чем с пауками".
В.В.Путин: "Такая проблема существует".
Роман Злотников: "Сами заработаем, не волнуйтесь".
В.В.Путин: "Я и не волнуюсь, я просто отвечаю на то, что здесь прозвучало".
Как они все подряд хвастаются перед Путиным своими высокими заработками! Почему же наша остальная литература живёт впроголодь? Злотников сам заработает своими "Империями", Минаев пошлейшим "Духлессом", Устинова с Донцовой — примитивнейшими детективами. И какое им всем дело до России, до патриотизма, и даже до литературы?
Но меня уже давно тревожил вопрос: а какая же литература нужна нашей "властной вертикали", и нужна ли она вообще? Я смотрю, как не спеша под неё, под её вкусы пытаются подстроить отечественную литературу. Вначале рядом с этой вертикалью присутствовали Валентин Распутин и Даниил Гранин. Потом начали где-то в непосредственной близости мелькать та же Татьяна Устинова и Михаил Веллер. И вот, наконец, наш национальный лидер показал ту литературу, которая ему близка. На которую он и будет равняться.
Но мало того. Меня буквально убил ответ Путина на совет всё той же Дарьи Донцовой хоть раз сфотографироваться на фоне книжного магазина с книжкой в руках: "Я вас ни разу не видела на открытии книжного магазина, никогда... Мне кажется, что если наше высшее чиновничество возьмет с вас пример, а они возьмут с вас пример (хотя бы из подхалимства), и возьмут в руки, так и быть, книгу… Нельзя заставить читать, но если читает начальство, может быть, будут читать книги. Причём неважно, чтобы это были обязательно советские, русские писатели — читайте любую книгу, возьмите в руки любую книгу и читайте!"
Так вот, в ответ прозвучали следующие слова национального лидера: "Уверяю вас: те, кто производит молоко, просят меня почаще появляться со стаканом молока. Те, кто производит мясо, хотят, чтобы чаще видели, как я ем отечественное мясо, и так далее. Вы зря смеётесь, честное слово, так и говорят об этом, так и просят…"
Получается, что для Путина что "Я помню чудное мгновенье...", что кусок колбасы — одно и то же. Чего еще русским писателям ждать?
Смысл этой акции, на мой взгляд, и был лишь один: показать, что якобы лучшие российские писатели сами отказываются от помощи государства, им не нужна государственная поддержка.
И потому главный итог состоявшейся встречи — это не острый вопрос Захара Прилепина о каком-то нефтепродавце из окружения Путина, а подмена литературы псевдолитературой.
У нас долго боролись с "палёной" водкой и, как всегда, недоборолись. Возникла проблема пострашнее: никакого развития общества не будет, никакого развития идей не будет. Сначала у нас уничтожили живую реальную политику, теперь, видно, решили уничтожить реальную русскую литературу, заменив её рыночным эрзацем. Нет теперь ни Битова, ни Белова, а есть псевдописатели Минаев, Веллер, Устинова, Донцова, Маринина и примкнувший к ним Захар Прилепин.
Хотите "палёной поллитературки" из рук "властной вертикали"?
Константин Затулин -- «Отстоим же Севастополь!»
"Милостивый государь Алексей Сергеевич! Не признаете ли возможным в вашей уважаемой газете подписку на собрание средств для приобретения судов взамен тех, которые неизбежно выбывают из строя при военных операциях на море. Для начала такого полезного дела посылаю вам десять тысяч рублей".
