На ночь на 13 Іюля, на валу Петропавловской крѣпости устроенъ былъ помостъ съ висѣлицей. Туда были приведены осужденные и послѣ совершенія надъ всѣми обряда разжалованія, было приступлено къ исполненію приговора надъ осужденными къ повѣшенію.
Рылѣевъ, Сергѣй Муравьевъ-Апостолъ и Михаилъ Бестужевъ-Рюминъ сорвались съ петель, причемъ одинъ изъ нихъ сказалъ: «Чортъ побери, у насъ въ Россіи даже повѣсить какъ слѣдуетъ не умѣютъ.» Несмотря на то, что по закону въ такомъ случаѣ слѣдуетъ помилованіе ихъ повѣсили еще разъ. Тѣла были скоро сняты и погребены неизвѣстно гдѣ.
14 Іюля на сенатской площади отслужено было «какъ бы въ очищеніе», по словамъ Бенкендорфа, «этого мѣста отъ посрамившихъ его злодѣяній и вмѣстѣ съ тѣмъ въ поминовеніе павшихъ 14 Декабря жертвъ чести и своего дѣла», благодарственное молебствіе.
Но и даже тогда нашелся священникъ, не принимавшій участіе въ очистительномъ молебствіи.
Протоіерей Мысловскій въ то время въ черномъ облаченіи служилъ въ Казанскомъ соборѣ панихиду. Случайные богомольцы слыхали произнесенныя Мысловскимъ имена: Сергѣя, Павла, Михаила, Кондратія, Петра. Это были имена 5 повѣшенныхъ декабристовъ.
Возстаніе 14 Декабря подавлено, потоплено въ крови. Участники возстанія тяжело поплатились за свое самоотверженіе, за свою горячую любовь къ родинѣ. Николай празднуетъ торжественно свою побѣду и ѣдетъ въ Москву короноваться. Начинается тридцатилѣтнее царствованіе «труднозабываемаго», по мѣткому выраженію Герцена. Николай былъ по натурѣ своей тиранъ и ярый поклонникъ абсолютизма. Цѣлью своей жизни Николай поставилъ сдѣлаться неограниченнымъ властелиномъ Россіи и безпощадно подавлялъ всякую оппозиціонную и революціонную попытку. Подавлять революціи не только въ Россіи, но въ всей Европѣ — было какъ бы жизненнымъ призваніемъ Николая I. Цѣпь шпіонская и полицейская тѣсно обхватила несчастную Россію. Знаменитое третье отдѣленіе и не менѣе знаменитый начальникъ его Бенкендорфъ безраздѣльно господствовали во всѣхъ отрасляхъ правленія. Бенкендорфъ, звѣрь въ образѣ человѣка, былъ правой рукой Николая, пока его не столкнулъ Клейнмихель, Аракчеевская креатура, и не заставилъ 1844 подать въ отставку. Мѣсто Бенкендорфа занялъ графъ Орловъ, котораго Николай третировалъ иногда какъ мальчишку, но который, говоритъ одинъ нѣмецъ, сосредоточиваетъ въ своихъ рукахъ власть большую, чѣмъ какой-нибудь первый министръ; всѣ власти дрожали передъ третьимъ отдѣленіемъ и не одинъ чиновникъ, какъ высоко онъ ни былъ бы поставленъ, и не одинъ помѣщикъ, какъ богатъ и знатенъ онъ бы не былъ, не чувствовалъ себя въ безопасности отъ всемогущаго начальника третьяго отдѣленія.
Современная наука казалась Николаю совершенно излишней роскошью и въ особенности начиная съ 1848 г., Николай наложилъ на прессу и университеты желѣзные оковы. Закрытъ былъ доступъ въ Россію заграничной прессы. Министръ народнаго просвѣщенія Тишковъ, былъ человѣкъ совершенно въ духѣ Николая; немногимъ лучше были князь Ливенъ и послѣдовавшій за нимъ Уваровъ. Уваровъ въ 1833 устроилъ въ Кіевѣ университетъ, но постарался препятствовать свободѣ преподаванія и окончательно убилъ всякую охоту къ занятіямъ какъ у профессоровъ, такъ и студентовъ. Студенты университетовъ — какъ описываютъ современники — въ особенности провинціальныхъ, пьянствовали, играли и занимались удалыми приключеніями, драками съ полиціей, съ кузнецами и другимъ рабочимъ народомъ. Даже въ Петербургѣ не рѣдко мертвецки пьяные студенты валялись по улицамъ. Николай довелъ учащуюся молодежь до послѣдней степени униженія, закрылъ польскіе университеты, уничтожилъ въ Россіи окончательно слѣды умственнаго движенія.
Въ Казани профессоръ государственнаго права читалъ свои лекціи по своду законовъ, изъ свода онъ выбралъ тѣ статьи, которыя ему были нужны и читалъ ихъ безъ всякаго измѣненія въ текстѣ, какъ законоучитель выбираетъ буквально слова катехизиса. Вставить свое слово ему запрещалось, онъ могъ внести ересь въ чистоту идей русскаго государственнаго права. Съ этой цѣлью профессоромъ государственнаго права сдѣланъ былъ полякъ, удаленный въ Казань по политической неблагонадежности. Распоряженіе оправдывалось его неблагонадежностью. Послѣ 1848 даже Уваровъ, безпрекословно подчинявшійся всѣмъ капризамъ Николая, показался ему черезчуръ либеральнымъ и долженъ былъ выидти въ отставку. Уваровъ былъ въ особенности уязвленъ сатирой, написанной на него въ 1835 году Пушкинымъ, посвященной имъ наслѣднику Уварова князю Юсупову: «На выздоровленіе Лукилиса». По этому поводу Пушкина позвали къ Бенкендорфу. «Вы написали на Уварова сатиру!» сказалъ ему грозный начальникъ третьяго отдѣленія. «Нѣтъ, это я написалъ на Васъ» отвѣтилъ ему Пушкинъ. Бенкендорфъ былъ повергнутъ въ совершенное изумленіе. «Помилуйте, тамъ сказано, что не буду больше красть казенныя дрова. Развѣ я краду казенныя дрова?» «А Уваровъ крадетъ развѣ казенныя дрова, что онъ принялъ это на себя?» Бенкендорфу пришлось замолчать, но съ тѣхъ поръ ненависть Уварова не знала никакихъ границъ и надо полагать, что онъ былъ или составителемъ анонимныхъ писемъ, послужившихъ поводомъ къ дуели Пушкина съ барономъ Д'Антеса, или по меньшей мѣрѣ имѣлъ весьма близкое отношеніе къ ихъ составителямъ. Къ этой придворной камарильи относятся извѣстныя слова Лермонтова:
А вы, надменные потомки
Извѣстной подлостью прославленныхъ родовъ,
Пятою рабскою поправшіе обломки,
Игрою счастья обиженныхъ родовъ!
Вы жадною толпой стоящіе у трона
Свободы, генія и славы палачи!
Еще хуже обстояло дѣло съ русскимъ просвѣщеніемъ во времена Тиронскаго-Тихматова и Норова. Во времена Норова сдѣлались популярными слова князя Меньшикова: «Прежде просвѣщеніе тащилось у насъ какъ лѣнивая лошадь, но все же шло на четырехъ ногахъ, теперь идетъ оно на трехъ да еще съ норовистой лошадью».
Во времена Николая жили или начали свою литературную дѣятельность славнѣйшіе русскіе поэты и писатели: Пушкинъ, Лермонтовъ, Грибоѣдовъ, Достоевскій, Некрасовъ, Гончаровъ, Бѣлинскій, Тургеневъ, Герценъ, Огаревъ, Коромаровъ, Гоголь, Кольцовъ и многіе другіе второстепенные. Имъ приходилось дѣйствовать при ужасныхъ цензурныхъ условіяхъ. Цензура не пропускала не только идеи, на даже намеки на нихъ. Такіе писатели какъ Бѣлинскій, Некрасовъ должны были писать и разбирать повѣсти или стихи. «Какое ужасное положеніе» — говоритъ Некрасовъ — «всякій человѣкъ, который имѣетъ сказать что-нибудь общесту, долженъ непремѣнно выработать изъ себя художника.» Стономъ стонала Русь подъ желѣзной рукой Николая. Все же тридцатилѣтнее царствованіе почти все прошло въ непрерывныхъ войнахъ и усмиреніяхъ россійскихъ бунтовъ и подавленіи европейскихъ революцій. Въ своей собственной семьѣ Николай былъ такимъ же деспотомъ, какимъ онъ былъ и на тронѣ. Николай считалъ бракъ своей старшей дочери Маріи съ однимъ изъ Богарне мезальянсомъ и терпѣть не могъ ея мужа. Послѣ смерти мужа Марія вышла замужъ за Графа Стречанова. Другая дочь Ольга безумно любила Князя Александра Ивановича Барятинскаго, блестящаго гусарскаго офицера. Николай сослалъ его на Кавказъ и Барятинскій несмотря на свою храбрость долго оставался у него въ немилости, дочь свою же выдалъ за несимпатичнаго ей Вюртембергскаго наслѣдника.
Вѣшняя политика Николая I
Внѣшней политикой руководилъ во время царствованія Николая графъ Несельроде, который впрочемъ, какъ и большинство другихъ министровъ безпрекословно подчинялся желаніямъ Николая. Вскорѣ послѣ декабрискаго возстанія Персы напали на Россію, но были отбиты Ермоловымъ. Ермоловъ былъ непріятенъ какъ Николаю, относившемуся къ нему уже издавна подозрительно, такъ и Нессельроде, и по этому вскорѣ замѣщенъ Пасковичемъ. 22 февраля 1821 года онъ заключилъ туркманчанскій миръ. По этому миру Россіи достались Гривань и Нахичевань, и кромѣ того 20 милліоновъ военной контрибуціи. Армяне вступали подъ покровительство русскаго правительства, которое постаралось ихъ ограбить уже въ царствованіе Николая II. Въ виду несоблюденія султаномъ Аккерманскаго договора 1826 года, Николай двинулъ въ 1827 году свои войска къ турецкой границѣ. Николай воспользовался греческимъ вопросомъ, чтобы привлечь Англію и Францію къ совмѣстнымъ дѣйствіямъ противъ Порты. Въ октябрѣ того же года союзный флотъ уничтожилъ турецкій въ значительной битвѣ при Наваринѣ. Затѣмъ въ 1828 году продолжалась война противъ Турціи, какъ въ Европѣ, такъ и въ Азіи. Замѣчательно, что въ Молдавіи и Валахіи разыгрались почти тѣ-же сцены, какъ и теперь на поляхъ Манджуріи. Главнокомандующій долженъ былъ исполнять всѣ нелѣпыя приказанія, присылаемыя Николаемъ, и являться отвѣтственнымъ лицомъ. Несмотря на многочисленныя просьбы графа Витгенштейна объ увольненіи, Николай не отпускалъ его. Понятно, что война велась при такихъ условіяхъ и не особенно удачно. Удачнѣе была война на Кавказѣ. Взята была неприступная крѣпость Карса. Людей, конечно, при этомъ не жалѣли. Благо да еще и до сихъ поръ пушечнаго мяса въ Россіи достаточно. Наконецъ, въ 1829 году, былъ заключенъ Андріанопольскій миръ, причемъ Россія захватила опять часть Кавказа. На Кавказѣ шла во время царствованія Николая почти непрерывная война. Горцы не хотѣли даромъ отдавать свою свободу а время отъ времени подымали отчаянныя возстанія. Кавказскія войны стоили Россіи тысячи людей и милліоны рублей. Война эта продолжалась около двадцати лѣтъ.
