чем мы сами ожидали, чем могли ожидать самые горячие головы в нашей партии. Этого не отрицают теперь даже враги. Тем более, не могут этого отрицать наши друзья.
У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.
У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.
У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственых машин. У нас она есть теперь.
У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь.
В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.
В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.
У нас была лишь одна-единственная угольно-металлургическая база - на Украине, с которой мы с трудом справлялись. Мы добились того, что не только подняли эту базу, но создали еще новую угольно-металлургическую базу - на востоке, составляющую гордость нашей страны.
Мы имели лишь одну-единственную базу текстильной промышленности - на севере нашей страны. Мы добились того, что будем иметь в ближайшее время две новых базы текстильной промышленности - в Средней Азии и Западной
Сибири.
И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы их создали в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии.
А все это привело к тому, что капиталистические элементы вытеснены из промышленности окончательно и бесповоротно, а социалистическая промышленность стала единственной формой индустрии в СССР.
А все это привело к тому, что наша страна из аграрной стала индустриальной, ибо удельный вес промышленной продукции в отношении сельскохозяйственной поднялся с 48%
в начале пятилетки (1928 г.) до 70% к концу четвертого года пятилетки (1932 г.)
А все это привело к тому, что к концу четвертого года пятилетки нам удалось выполнить программу общего промышленного производства, рассчитанную на пять лет, -
на 93,7%, подняв объем промышленной продукции более
чем втрое в сравнении с довоенным уровнем и более чем вдвое в сравнении с уровнем 1928 года. Что же касается программы производства по тяжелой промышленности,
то мы выполнили пятилетний план на 108%» [57. С. 407- 408].
Это перевыполнение планов было достигнуто высокими, очень напряженными темпами, строительными и монтажными штурмами. При строительстве новых заводов людей особенно не жалели. Критики со всех сторон говорили, что нужно было сбавить темпы, что нужно было сначала
обеспечить нужды людей. Сталин же, подводя итоги строительства промышленности, коснулся вопроса темпов этого строительства и вопроса, что предпочесть: развитие тяжелой индустрии или производство предметов потребления:
«Нам говорят, что все хорошо, построено много новых заводов, заложены основы индустриализации. Но было бы гораздо лучше отказаться от политики индустриализации, от политики расширения производства средств производства, или по крайней мере отложить это дело на задний план с тем, чтобы производить больше ситца, обуви, одежды и прочих предметов широкого потребления.
Предметов широкого потребления действительно произведено меньше, чем нужно, и это создает известные затруднения. Но тогда надо знать и надо отдавать себе отчет, к че-
му бы нас привела подобная политика отодвигания на задний план задач индустриализации. Конечно, мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за
этот период на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т. д. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас тогда не было бы ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для
производства машин, - и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения.
Мы лишили бы себя тогда возможности снабжать сельское хозяйство тракторами и сельхозмашинами, - стало
быть, мы сидели бы без хлеба.
Мы лишили бы себя возможности одержать победу над капиталистическими элементами в стране, - стало быть, мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма.
Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы
тогда более или менее аналогично положению нынешнего
Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности и который клюют
все, кому только не лень» [57. С. 410]. Кратко, ясно и исчерпывающе.
Первая пятилетка стала переломным моментом еще в одном аспекте - окончательно сложилась политическая и хозяйственная система. Именно тогда, в начале 30-х годов, появился тот Советский Союз, который стал известен всему
миру.
Свои основные черты приобрела и закрепила в начале
30-х годов политическая система Советского Союза. Политбюро ЦК ВКП(б) стало штабом оперативного политического и государственного управления страной. Группа руководителей во главе со Сталиным решала все встающие
вопросы. Их решения оформлялись либо партийным, постановлением ЦК, либо государственным, постановлением
Совнаркома СССР или СТО СССР, либо хозяйственным,
приказом по НКТП СССР, порядком. Для них не было рамок ни в каком смысле: любое решение, любой закон ими мог быть пересмотрен и изменен в соответствии с текущими задачами.
Такой порядок решения вопросов означал концентрацию огромной власти в руках этой группы руководителей. Каждый из них распоряжался большими областями, миллиардными суммами и миллионами работников. Хорошо
налаженный, отрегулированный партийный и государственный аппарат обеспечивал их решениям нужную оперативность, и Политбюро, а через него и сам Сталин, обладали возможностью мобилизации очень больших сил и резервов на решение какой-то конкретной, ставшей чрезвычайно важной, задачи. Такое положение само по себе стало одним из факторов успеха первой пятилетки и всей индустриализации в целом. Набор задач хозяйственного и государственного строительства соратники Сталина могли решать поочередно, сосредотачивая поочередно для их решения колоссальные силы и средства. Их
силы не распылялись по широкому фронту хозяйственной работы.
Иногда такой возможностью пользовались, а иногда нет.
Для резкого ускорения строительства Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов, для ускорения строительства
Челябинского тракторного завода эта возможность была использована, и Политбюро ЦК и сам ЦК активно участвовали в организации помощи этим стройкам. Но вот для подъема черной металлургии в первые годы второй пятилетки этот ресурс использован не был. Сочли, что для решения этой задачи хватит сил Наркомата тяжелой промышленности.
Сталин тем временем пошел по пути дальнейшей концентрации власти теперь уже в своих руках. Можно сказать, что он это делал из стремления захватить в руки побольше власти. Возможно. Однако нужно указать, что в его руках уже
в 1926-1927 годах была почти ничем не ограниченная власть, которая еще больше расширилась после изгнания Бухарина. Уже тогда он мог принять любое решение, не считаясь ни с какими рамками законов, уже принятых решений, да и даже самих партийных резолюций, которые он должен был свято соблюдать.
Сталин, взяв в свои руки такую большую и концентрированную власть, пошел дальше и стал ее структурировать. Он пошел по пути специализации членов Политбюро на каких-то отдельных задачах: государственной
и внешней политики - Молотов, хозяйственного руководства - Орджоникидзе, плановой работы - Куйбышев
и так далее. В своих же руках Сталин сосредоточил общее руководство и руководство отдельными, особо важными
работами. Политбюро, таким образом, утратило свои совещательные функции, и центр работы все больше и больше перемещался из зала заседаний Политбюро в кабинет Сталина.
Было покончено с экспериментами первых лет Советской власти, когда пытались придумать орган, управляющий всей
хозяйственной жизнью страны. Высший Совет Народного
Хозяйства был разделен на специализированные промышленные наркоматы. Хозяйство окончательно перешло под управление системы ведомств.
Окончательно укрепилось положение, что всеми работами, всеми областями жизни в Советском Союзе руководят
партийные организации. Партия стала организатором и основным, так сказать, нервом всего советского общества. Представители партии были везде, от самых высших руководящих органов до самой маленькой организации. Партийное руководство, все то же самое Политбюро, управляло обществом через своих представителей на местах
